Иные (СИ) - Точильникова Наталья Львовна

— Какой «товаби»?

— Тим.

Понятно. Тим, значит. Вырастил себе подопытного кролика. Воля Высшего.

— Сейчас напишу, — спокойно сказал я.

— Отец, что там, на острове Сейби?

— Ничего. Все нормально. Воля Высшего — Закон.

— Что?! Ответь мне! Я должен знать!

— Ты должен подчиниться воле Тима. Вот, возьми разрешение, — я протянул ему карточку. — Иди. И только попробуй ослушаться!

Он поклонился.

— Спасибо, ваби. Я благодарю вас.

И вышел из комнаты.

Через три дня со мной на связь вышел Тим.

«Где твой сын? — прогремела у меня в голове его мысль. Тим был крайне недоволен. — Ты дал ему разрешение?»

«Конечно, ваби».

«Куда?»

«На Сейби».

«Тогда почему он до сих пор не там?»

«Не знаю».

«А ты знаешь, что в одной из резерваций в Америке, homo naturalis с аналогичным генетическим набором поднял бунт и захватил Иного, а в Иркутске такой же низший захватил заложниками еще несколько низших, и Иные почему-то не смогли его убить. Сейби, Женя, — это единственное спасение для твоего сына. Жесткий контроль и ограниченное пространство».

«Костя — очень добрый мальчик».

Я хотел бы сказать «послушный», но это уж совершенно не соответствовало действительности. Послушный был бы там, где ему сказали.

«Об этих ребятах тоже никто не отзывался плохо. Способные, добрые, милые. Даже послушные и почтительные. Только слугами быть не хотели. Но это уж дело вкуса. Не запрещено же».

«Тим, это я виноват».

«Ну, наконец-то! Что ты ему рассказал?»

«Ничего. Но я попытался запретить ему туда ехать. Я не знал, что это твой приказ».

«Женя, не договариваешь. Твой запрет скорее был бы для него лишним аргументом в пользу острова Сейби. Костя слишком хорошо запомнил, как ты заставлял его называть себя „ваби“ и пытался сделать слугой. А я для него был избавителем. Он верил каждому моему слову, и когда я рассказал ему о прекрасном острове Сейби, он очень загорелся этой идеей».

«Я слишком эмоционально это сказал. Я потерял контроль над собой».

«Так. Слишком эмоциональный Иной, потерявший контроль над собой. Это уже интересно. Жди. Я сейчас приеду».

Я сел ждать. Подумал, есть ли у меня незавершенные дела. Если бы это произошло сейчас, я бы обязательно попросил Тима разрешить мне дописать воспоминания, изолировав от общества на этот период. Но тогда я не занимался сочинительством. Все было в порядке. Я был готов. Проанализировал решение на разумность. Да, Иной, потерявший контроль над собой, — существо слишком опасное. Решение о моей ликвидации было абсолютно разумным, и у меня не было причин ему противиться. Чтобы убить Иного, Высшему необходимо находиться рядом, я все-таки не homo naturalis. Я был уверен, что Тим едет сюда, чтобы остановить мне сердце.

Слуга впустил его, и я встал к нему навстречу, поклонился и сразу почувствовал, что он сканирует мне сознание. Подождал, пока он закончит.

«Садись, Женя. Не так все страшно. Почти в пределах нормы. Ты себя контролируешь. Бывает значительно хуже. Недавно я столкнулся с тем, что Иной в аналогичных обстоятельствах испугался за свою жизнь. Совсем, как homo naturalis. Очень серьезное психологическое расстройство. Мы предположили органическое повреждение мозга и не ошиблись. Пришлось остановить ему сердце».

«Ваби, я думаю, что меня все же разумнее ликвидировать».

«Вы, Иные, не видите дальше своего носа. Я лучше знаю, что разумнее. Лечится — значит лечится».

Он покопался в моих мозгах, и, кажется, что-то там сделал. Так что голова у меня начала запрокидываться назад, а потолок пополз вперед и вниз.

«Выпей водички. Сейчас все пройдет. Небольшая стабилизация психики. Теперь все в норме. Абсолютно».

И я понял, что должен непременно помочь ему поймать Костю и отправить его на Сейби.

«Ну, вот и прекрасно. Теперь поговорим о твоем сыне. Как ты думаешь, где он может быть?»

«Он беглец. Должен светиться. Повышенный уровень эмоциональности».

«Я его не вижу. Странно. Последнее время у нас был хороший контакт. Попробуй ты».

Я поискал. Пусто. Как будто его не было вообще.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Может быть, с ним что-нибудь случилось?»

«Исключено. В момент его смерти, ты бы почувствовал эмоциональный всплеск. Ты — его ваби. Даже до меня бы докатилось. А сейчас такое впечатление, будто он совершенно спокоен. Ладно, придется вести расследование традиционными методами. По старинке».

Как выяснилось, три дня назад Костя пришел в Центр Управления Резервациями и предъявил разрешение. Иной, который этим занимался, прочитал его и заверил. Все было в порядке. Почти. Вызывало подозрение только одно: на разрешении не был указан пункт назначения. Иной заметил это Косте.

— Дело в том, что мой ваби — одновременно мой отец, — объяснил низший. — Он разрешил мне самому выбрать пункт назначения, ваби.

— Так надо было ему сказать о своем выборе, чтобы он указал его в карточке, — упрекнул Иной. — Кто твой ваби?

— Евгений Поплавский, ваби.

Это имя пользовалось уважением. Иной посмотрел на низшего. Тот говорил правду.

— Ладно. Мы сообщим твоему ваби о том, где ты, по его первому требованию. Что ты выбираешь?

— Южноуральскую резервацию, ваби.

Иной кивнул и вписал название в карточку.

— Так. На дорогу дается семь дней. За это время три раза можно туда доехать и обратно вернуться. Это твой пропуск, — он протянул карточку. — Действителен тоже семь дней. Если вдруг в дороге что-нибудь случиться, заходишь в наше местное отделение и говоришь в чем дело. Если задержка не по твоей вине, пропуск продлят. Но лучше не опаздывать. Опоздание считается преступлением. Деньги на дорогу есть?

— Да, конечно, ваби.

«Зря вы с ним так жестко, — помыслил Тим для чиновника Управления, когда тот закончил свой рассказ. — Он очень гордый».

Иной посмотрел на Высшего удивленно. С чего это ваби носится с каким-то homo naturalis, как с писаной торбой? Но у Высших, у них своя логика.

«Еще очень зря, что вы ему не просканировали сознание».

«Он не вызвал подозрений. Очень милый парень. С гитарой за спиной. Вежливый, спокойный. Не проявил ни капли непочтительности».

«Спокойный?»

«Да, он совершенно не волновался».

«Женя, как ты мог не вписать Сейби в карточку?» — поинтересовался Тим, когда мы вышли из управления.

«Ума не приложу. Удивительно, но я даже не могу понять, вписывал я его или нет».

«Не вписывал. Но неумышленно. Это было как раз, когда Костя упорно спрашивал тебя, что же такое Сейби. Момент потери контроля. Но это еще не самое странное. Меня гораздо больше интересует, откуда Костя узнал, что туда не вписан пункт назначения».

«Может быть, не знал. Просто по ходу дела сообразил воспользоваться моей оплошностью, чтобы уехать в другое место».

«Если так боялся Сейби, для него было бы логичнее сбежать сразу, до похода в Центр Управления Резервациями».

«Это слишком решительный шаг. Человек сразу оказывается вне общества. Очевидное зло. А что такое Сейби — еще непонятно».

«Может быть и так. По крайней мере, теперь мы знаем, где он. Сегодня же я свяжусь с Уфой и отдам приказ о его аресте».

«Ты его убьешь?»

«Ни в коем случае. Он нужен мне живым».

Но в Южноуральской резервации Кости не оказалось. Запросили соседние. Тот же результат. Объявили глобальный розыск. Ничего. Константин исчез. Казалось, бесследно.

Несколько месяцев не было никаких вестей. Пока не стало известно о появлении под Томском таинственного отряда низших, занимавшегося разбоем и убийствами Иных. Таинственность отряда заключалась в том, что его не могли обнаружить по повышенному эмоциональному фону. Отряд-невидимка. Потом стало известно, что низшие захватили склад оружия и строят где-то в тайге укрепленный лагерь. А еще через месяц отряд homo naturalis прорвался в Томскую резервацию и вывел оттуда несколько сотен низших. Заговорили о втором томском бунте. Первый произошел на заре политики тотального уничтожения, когда под Томском была организована первая резервация для homo naturalis, и имел еще более разрушительные последствия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})