Дитя бури - Мид Райчел

Когда все было кончено, я уставилась на пустую ванную, недоумевая, что на меня нашло, а потом пробормотала:

— Начала раскисать.

Ларе потребовалось несколько дней, но она все же выяснила кое–что про Кийо. В тот же день я решила съездить к Роланду и сообщить ему, что отправляюсь за Жасмин. Эта стычка с Кийо и элементалом каким–то образом утвердила меня в мысли о том, что я не могу бросить девочку на милость обитателей Мира Иного. Роланду, может, это и не понравится, но остановить меня он теперь не сможет. По силе я превзошла его уже довольно давно. Более того, я собиралась расспросить его, почему вдруг в Мире Ином мне было присвоено звание «холостячки года».

Хорошо хоть то, что после встречи с Кийо никаких иных атак, конкретно направленных на меня, все эти дни не было. Уилл заваливал Лару сообщениями, но мы на них не реагировали. У меня оставалась кучка несложных дел — одно изгнание и пара экзорцизмов. Можно даже сказать, что неделя выдалась тихой. Пока я ждала, ничего особенного не происходило.

Увы, царапины на моей спине никак не заживали. Кровь свернулась, корочки слегка отслоились, но отметины никуда не исчезли. Они остались красными, неприятными на вид, хотя безболезненными. Каждое утро я смотрела на них и надеялась, что они исчезнут. Не тут–то было.

Я лелеяла тайную мысль о том, что если они пропадут, то вместе с ними испарятся и мои чувства к Кийо. Я никак не могла выкинуть его из головы, день за днем злилась и бесилась из–за него. По ночам меня донимали неприличные сны. Я просыпалась в горячке и возбуждении, не понимала, что со мной происходит. Я никогда прежде не вела себя так, особенно в отношении парня, который воплощал все то, с чем я боролась.

— Кийо Маркес наконец–то обнаружился в ветеринарной больнице в Финиксе, — сообщила Лара, когда я уже подъезжала к маминому дому. — Пришлось сделать кучу звонков. Мне сказали, что он работает на неполную ставку, а на следующие две недели ушел в отпуск. Ничего другого выяснить не удалось. Ни адреса, ни телефонного номера в базе данных нет.

Я поблагодарила ее и принялась обдумывать услышанное. У него была работа, причем очень человеческая. Она никак не вязалась с тем, что я увидела и узнала.

Подъехав, я увидела, что мама стоит посреди сада. Она наклонилась, и это дало мне возможность незаметно проскользнуть в дом, чтобы побеседовать с Роландом наедине. Я нашла его на кухне, практически в том же самом месте, что и в прошлый раз.

Мы обменялись приветствиями, потом я все ему и вывалила, решив оставить тему Жасмин напоследок.

— Мое имя известно и другим джентри. Мне пришлось бороться уже с двумя, которые знали меня не просто как Одиллию. Кроме того, я слышала еще и о третьем, который знает, кто я такая.

— Значит, эти атаки намеренно направлялись против тебя? Как месть?

— Одна — точно. Остальные были заказными. Почему? Тебя преследовали, когда всплывало твое имя?

— Бывало. Приятного мало, но это еще не конец света.

— Есть еще одна странность.

— Слушаю.

— Ну… меня домогались.

Роланд вскинул бровь.

— В смысле секса?

— Ага.

Конечно же, Роланд за свою жизнь испробовал все разновидности секса — в основном с моей матерью, прости господи… Но я слишком серьезно воспринимала его в качестве отца, чтобы со спокойной совестью обсуждать с ним подобные темы.

— Ты же знаешь, как они относятся к человеческим женщинам. Если кто–то пытается рассчитаться с тобой… Что ж, изнасилование — довольно распространенный способ отмщения.

— Шикарно. Я предпочту, чтобы меня забили насмерть.

— Типун тебе на язык! — пригрозил он. — Если твое имя всплыло лишь недавно, то, вероятно, оно пока у всех на устах. Но я думаю, что шумиха скоро уляжется. Просто надо подождать. А пока не подставляй спину. Впрочем, ты и так уже начеку. Занимайся обычными вещами. Не теряй голову. Ни на секунду не расставайся с оружием. Не пей. — Он вперил в меня взгляд. — И мескалином не балуйся.

Я закатила глаза.

— Брось! Когда это было?

Он пожал плечами.

— Ты не все рассказала. По глазам вижу.

— Ну, к слову о том, чтобы не подставлять спину…

Я встала с кресла, сняла рубашку, которую носила, не застегивая, поверх топа на бретелях, отбросила в сторону волосы и повернулась спиной, так, чтобы Роланд мог видеть.

Отчим увидел царапины и издал тихий рык.

— Паршивый у них вид. Сегодня заработала?

— Нет, четыре дня назад. Они не заживают.

— Болят?

— Нет.

— Кто тебя ими наградил?

— Не уверена. На вид — человек, но… Ума не приложу.

Я снова распустила волосы, набросила рубашку и повернулась к Роланду.

— Как ему удалось достать тебя с такого угла и положения? — Вид у Роланда был озадаченный — Вы что, схватились врукопашную?

— Ну, на самом деле это не важно, — торопливо ответила я. — Ты когда–нибудь видел такое?

— Такое — нет. Но я видел достаточно, чтобы понять, что тут нет ничего страшного. Как бы они ни были нанесены, магией или чем–то еще, немного погодя все заживет.

От мнения Роланда мне легче не стало, но я была не готова вдаваться в подробности нашего с Кийо свидания. Тяжело вздохнув, я сказала:

— Тут еще кое–что…

— Уже в курсе. Ты отправляешься за девочкой. Моя торжественная манифестация катилась лесом!

— Как ты догадался?

— Просто я знаю тебя, Эжени, твою глупость и упрямство, вкупе с примитивным чувством справедливости. Ты — вылитая я.

Я не была уверена, что это комплимент.

— Значит, ты понимаешь.

Он покачал головой.

— Говорю тебе, это опасно и глупо. Ты переносишься в собственном теле и…

— Что?..

Вид у нас с Роландом был точно такой же, как у нашкодивших ребятишек. В дверях стояла мама в широкополой шляпе и перчатках, испачканных землей. Они служили явным доказательством ее бурной деятельности. В саду камней, игравшем роль внутреннего дворика, у меня тоже была пара клумб, но мама создавала у себя натуральный оазис.

Сейчас она стояла и глядела на нас. Ее длинные, чуть седеющие волосы, которым не хватало моего рыжеватого оттенка, струились по спине. Мамины глаза были просто голубыми, без фиолетового оттенка, как у меня, но, так или иначе, любой скажет, что мы с ней похожи. Я все думала: буду ли в ее возрасте выглядеть так же? Надеюсь, что да, хотя, скорее всего, седину придется закрашивать.

— Что это ты собралась делать, Эжени? — спросила она спокойно.

— Ничего, мама. Это просто теоретические рассуждения.

— Вы обсуждали, как отправиться туда. Я в курсе, что это значит.

— Мама!.. — перебила я.

— Ди… — начал было Роланд.

Она вскинула руку, прерывая нас обоих.

— Не надо. Я не хочу об этом слышать. Тебе известно, как я волнуюсь из–за того, чем ты занимаешься в этом мире, Эжени. Теперь ты хочешь отправиться прямо в их логово? А ты!.. — Она повернулась к Роланду и окинула его пылающим взором. — Я двадцать лет провела в тревогах за тебя. Ночей не спала, боялась, что ты не вернешься. В день, когда ты отошел от дел, я возблагодарила Господа. А теперь ты подталкиваешь ее…

— Эй, притормози. Ничуть он меня не подталкивает. Если тебе хочется нападать на кого–нибудь, то Роланда не трогай. Это лишь мой выбор. Он тут ни при чем.

Отчим повернулся ко мне.

— Эжени, если ты твердо решила отправиться туда, то я мог бы пойти с тобой.

— Мама права. Твоя битва закончилась. Это мое дело.

Мама повернулась ко мне.

— Не твое! Почему ты просто не можешь держать их на расстоянии? Зачем самой лезть туда?

Я объяснила. Все время, пока я рассказывала, мама хранила гордый и неприступный вид, но глаза выдавали ее. Она поняла серьезность ситуации, несмотря на то что на словах продолжала отрицать.

— Ты в точности такая же, как и он. Слишком благородная, чтобы думать о себе. — Она как будто неожиданно постарела. — Ты пытаешься компенсировать какой–то недостаток внимания в детстве, не так ли?

«Ну вот, теперь она снова заговорила как психотерапевт».