Между жизнью и честью. Книга II и III - Нина Федоровна Войтенок

ещё ничего, а вот, когда чувствуешь себя словно поколоченным о железные стены, это, браток, хреново. Но главное — фриц драпает“».

В присланных документах названа 4 ударная армия, в составе которой отец принимал участие в контрнаступлении под Москвой. Командующим армии был Ерёменко. Об этом человеке отец всегда вспоминал с уважением и теплотой. В результате зимнего наступления 1942 года были прорваны вражеские оборонительные рубежи, за месяц боёв враг был отброшен на 250 километров, освобождены города Андриаполь, Торопец, охвачена с севера Ржевская группировка противника и с юга — Великолукская группировка.

20 января, во время бомбёжки немецкими самолётами штаба войск, Ерёменко был снова ранен, но отказался от отправки в тыловой госпиталь и ещё в течение 23 дней продолжал руководить боевыми действиями. Только 15 февраля он был доставлен в госпиталь, где находился до августа 1942 года.

Весомый вклад в оборону столицы внесла 20-я армия А. А. Власова. Сталин называл его «Спаситель Москвы», потому что его армия сумела решить, пожалуй, самую трудную, самую острую проблему зимней кампании 1941-го: в первых числах декабря остановила прорыв 4-й немецкой танковой армии в районе Красной Поляны, откуда до Кремля по прямой было 30 километров.

Конечно же, полководческий талант К. К. Рокоссовского, сумевшего организовать круговую оборону столицы, привёл к гибели фашистских полчищ.

Утверждение того, что Жуков отстоял Москву, тоже является мифом, который придумали в очередной раз идеологи правящей коммунистической партии для восхваления «народного героя».

А сколько настоящих героев снова остались «за бортом»?

Вот что мне рассказал мой учитель и друг, учёный Валентин Владимирович Исаченко, передавая слова своего дяди, который был приглашён на Банкет Победы, организованный для высшего командования Генерального Штаба и фронтовых Членов Военного Совета.

«На этом банкете присутствовал Жуков. Зашёл разговор о трудных боях за Москву. Сталин поддержал его, сказав, что это была первая победоносная битва нашей армии при защите столицы. И тут же выразил недовольство тем, что Жуков как командующий Западным фронтом не отметил наградами многих защитников, заслуживших высокие награды.

На что Жуков ответил, что он тоже не отмечен наградой, хотя все работники Генерального Штаба награждены орденом Ленина. Сталин ударил кулаком по столу, перебил Жукова фразой: „Однако вы не забыли наградить своих бл…ей“».

А за что было награждать Жукова, если он готов был сдать Москву? Имеется несколько свидетелей этому, назову самых важных: маршал авиации Голованов, генерал Штеменко, во время войны работавший в Генштабе, нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов.

Я повторюсь, сказав, что самые честные воспоминания признаны у Рокоссовского Константина Константиновича.

Вот что говорил мой учитель и старший товарищ Петров Б. М. о мемуарах Жукова: «Жуков был малограмотный человек, не владеющий письменной речью. Основу он набросал, а далее трудились журналисты, писатели ради хлеба насущного».

А ещё мне врезались в память слова Бориса Михайловича: «Что бы там ни говорили, а Москва устояла благодаря Сталину и, надо честно признать, — американской авиации… А вот Жуков дрогнул…»

Согласившись, я привела Борису Михайловичу некоторые документы, уличающие Жукова во лжи. Коротко приведу здесь, так как они касаются обороны Москвы, где сражался мой отец.

На с. 347–350 «Воспоминания и размышления» Жуков пишет: «Поздно вечером 20 ноября (1941 года) нам сообщили решение Ставки о том, что Западному фронту передаются 1-я ударная и 10-я армии и все соединения 20-й армии… Несмотря на передачу нам дополнительно трех армий, Западный фронт не имел численного превосходства над противником (кроме авиации). В танках и артиллерии превосходство было на стороне врага. Это обстоятельство явилось главной особенностью контрнаступления наших войск под Москвой».

А вот что написал Василевский в своей книге «Дело всей жизни» на с. 169: «В танках и авиации мы превосходили врага примерно в полтора раза, по пехоте и артиллерии наши силы были равны». На с. 167 Василевский написал: «16 декабря Западному фронту (командующий Жуков — пом. автора) было указано, что он неоправданно сосредоточил перед Волоколамском сразу четыре армии и что 30-ю армию в полном составе следует передать в подчинение командующему Калининским фронтом».

Справка. Василевский в ноябре-декабре 1941 года был начальником Оперативного управления Генерального штаба РККА, с 29 ноября по 12 декабря 1941 года, в связи с болезнью Шапошникова, исполнял обязанности начальника Генерального штаба РККА.

Выходит, что Жуков врёт о превосходстве сил противника. Значит Ерёменко Андрей Иванович прав, говоря о Жукове: «Это человек страшный и недалекий. Высшей марки карьерист… Следует сказать, что жуковское оперативное искусство — это превосходство в силах в 5–6 раз, иначе он не будет браться за дело, он не умеет воевать не количеством, и на крови строит себе карьеру».

Кто-то вспомнит слова Сталина о Ерёменко: «Ерёменко я расцениваю ниже, чем Рокоссовского… Рокоссовский пользуется большим авторитетом. Ерёменко очень плохо показал себя в роли командующего Брянским фронтом. Он нескромен и хвастлив…». (Сталин) [14][15][16]

Лично я делаю иной вывод из слов Сталина: одно только сравнение Ерёменко с К. К. Рокоссовским поднимает его очень высоко.

Примечание. Мой отец случайно столкнулся на поле боя с Ерёменко… (Об этом в очерке «Память делает человека человеком» Кн.3). Генерал Еременко вел себя храбро и мужественно, почти непрерывно находился в боевых порядках сражающихся войск и после тяжелого повторного ранения продолжал руководить боем на носилках до отправления в госпиталь. Там его посетил Сталин и пожурил за то, что не берег себя.

Для многих командующих операции под Москвой, их развитие и исход стали большой наукой. Как вспоминал и командующий Западным фронтом Жуков, что воевать тогда только-только учились. И эта учёба стоила тысячам-миллионам солдатских жизней, в основном, как сейчас понимаю, выходцам из сёл и деревень.

И все же — учились. Трудно давалась, к примеру, командирам среднего звена наука управления подразделениями в бою. Очень часто роты и батальоны действовали изолированно, полагаясь только на себя.