Дневникъ паломника - Джером Джером

Дальше идетъ въ томъ же родѣ, —  но и этого достаточно, чтобы дать вамъ понятіе о моемъ планѣ. Я его не исполнилъ, такъ какъ, поразмысливъ хорошенько, пришелъ къ заключенію, что изъ этого получится нѣчто болѣе похожее на исторію Европы, чѣмъ на главу изъ записокъ туриста. Въ виду этого я рѣшилъ отложить исполненіе моего плана, до тѣхъ поръ, пока въ публикѣ не обнаружится запросъ на новую исторію Европы.

 —  Кромѣ того, —  разсуждалъ я, —  такая работа очень хороша при продолжительномъ одиночномъ заключеніи. Можетъ быть когда нибудь, въ періодъ невольнаго бездѣйствія, я радъ буду забыться надъ этимъ капитальнымъ трудомъ.

 —  Такъ лучше я отложу его на случай, если попаду въ острогъ.

Всѣмъ бы хороша была эта вечерняя поѣздка вдоль Рейна, еслибъ только меня не мучила мысль, что завтра я долженъ описать ее въ моемъ дневникѣ. При такихъ условіяхъ она была для меня тоже, что обѣдъ для человѣка, который долженъ произнести спичъ по окончаніи его, или пьеса для критика.

Иногда намъ попадались странные поселки. Пространство между рѣкою и рельсами было такъ застроено, что не оставалось мѣста для улицъ. Домики лѣпились одинъ на другой, и я рѣшительно не понимаю, какимъ образомъ человѣкъ, живущій въ центрѣ такого мѣстечка, можетъ добраться до дома, не перелѣзая черезъ другіе дома. Въ подобномъ мѣстечкѣ, теща, явившаяся къ вамъ въ гости, могла бы бродить цѣлый день, слышать вашъ голосъ, даже видѣть васъ по временамъ, и все-таки не попасть къ вамъ.

Находясь въ подпитіи, житель такого мѣстечка долженъ оставить надежду добраться до дома. Ему придется прилечь гдѣ нибудь и проспаться.

Мы видѣли очень забавную маленькую комедію на открытой сценѣ въ одномъ изъ городковъ, мимо котораго проѣзжалъ нашъ поѣздъ. Дѣйствующими лицами были коза, мальчуганъ, человѣкъ и женщина постарше, родители мальчугана и собственники возы,  —  и собака.

Сначала мы услышали визгъ, потомъ изъ коттеджа напротивъ станціи выскочила невинная и веселая козочка и принялась прыгать и рѣзвиться. Длинная веревка, обвязанная вокругъ ея шеи, тащилась за ней. Вслѣдъ за козой выскочилъ мальчуганъ. Онъ погнался за ней, стараясь поймать веревку, но вмѣсто этого самъ былъ пойманъ на веревку и, растянувшись на землѣ, поднялъ ревъ и визгъ. На крикъ выскочила изъ коттеджа здоровенная баба, повидимому мать этого мальчика и тоже двинулась за козой. Коза удирать, женщина за ней. На первомъ поворотѣ она наступила на веревку и шлепнулась на земь, и тутъ ужъ она подняла ревъ и визгъ. Коза же пустилась въ другую сторону и когда пробѣгала мимо коттеджа, выскочилъ отецъ семейства, бросился за ней въ догонку. Онъ былъ уже очень пожилой человѣкъ, но здоровый и крѣпкій съ виду. Очевидно онъ замѣтилъ, какъ упали его жена и сынъ, такъ какъ остерегался наступить на веревку. Но движенія козы были слишкомъ неожиданны для него. Пришелъ и его чередъ, онъ наступилъ на веревку, шлепнулся посреди улицы, противъ дверей собственнаго дома, съ воплемъ, отъ котораго мы всѣ, смотрѣвшіе въ окно вагона, покатились со смѣху,  —  и усѣлся на землѣ, ругая козу на чемъ свѣтъ стоитъ. Затѣмъ явилась собака, кинулась за козой съ оглушительнымъ лаемъ, поймала конецъ веревки и вцѣпилась въ него зубами. Коза продолжала метаться на своемъ концѣ, собака на своемъ. Между ними двигалась веревка, дюймовъ на шесть надъ землею, и неукоснительно сбивала съ ногъ всякаго, кто проходилъ по этой, недавно столь мирной деревнѣ. Въ какія нибудь полминуты мы насчитали четырнадцать человѣкъ, сидѣвшихъ посреди улицы. Восьмеро изъ нихъ ругали козу, четверо собаку, а двое старика за то, что вздумалъ завести козу, и въ числѣ этихъ двоихъ была его жена, ругавшаяся всѣхъ сильнѣе. Поѣздъ тронулся. Мы просили кондукторовъ остановиться и подождать конца этой сцены. Она становилась положительно интересной. Она была полна движенія. Но намъ отвѣчали, что поѣздъ и безъ того уже опоздалъ на полчаса и дальше ждать нельзя.

Мы высунулись изъ оконъ и слѣдили за представленіемъ пока было возможно; и долго еще, послѣ того какъ деревня уже скрылась изъ вида, до насъ долетали вскрикиванія прохожихъ, шлепавшихся на землю, споткнувшись о веревку.

Часовъ въ одиннадцать мы пропустили по кружкѣ пива  —  на германскихъ желѣзныхъ дорогахъ всегда можно достать пиво, кофе и булки у кондуктора  —  а затѣмъ сняли сапоги и пожелавъ другъ другу доброй ночи, стали устраиваться на ночлегъ. Намъ однако не удалось соснуть. Кондукторъ не давалъ намъ покою съ билетами.

Каждыя пять минутъ, —  такъ по крайней мѣрѣ казалось мнѣ, хотя на самомъ дѣлѣ промежутки вѣроятно были длиннѣе, —  зловѣщая фигура появлялась въ окнѣ вагона, требуя билеты.

Чувствуя себя одинокимъ и не зная что сдѣлать съ своей особой, нѣмецкій кондукторъ отправляется по вагонамъ смотрѣть билеты, послѣ сего возвращается на свое мѣсто, бодрый и освѣженный. Многіе мечтаютъ о закатѣ солнца, о горахъ, о картинахъ старинныхъ мастеровъ, но для нѣмецкаго кондуктора нѣтъ болѣе усладительнаго, болѣе возбуждающаго зрѣлища въ свѣтѣ, чѣмъ видъ желѣзнодорожнаго билета.

Почти всѣ германскіе кондукторы обурѣваемы этой страстью въ билетамъ. Покажите любому изъ нихъ билетъ,  —  и онъ мигомъ разцвѣтаетъ; у нихъ это въ родѣ болѣзни, такъ что мы съ Б. рѣшили по возможности ублажать ихъ.

Случится намъ увидѣть кондуктора, который стоитъ насупившись, съ выраженіемъ печали и скуки, мы тотчасъ подходимъ въ нему и показываемъ билеты. Видъ ихъ дѣйствуетъ, точно лучъ солнца; вся его печаль мгновенно исчезаетъ. Если у насъ нѣтъ билета, мы отправляемся въ кассу и покупаемъ. Въ большинствѣ случаевъ билетъ третьяго класса до ближайшей станціи производитъ надлежащее дѣйствіе, но если бѣдняга кажется слишкомъ унылымъ, мы покупаемъ обратный второго класса.

Имѣя въ виду поѣздку въ Оберъ-Аммергау и обратно, мы запаслись книжками, по 10–12 билетовъ перваго класса въ каждой. Однажды, въ Мюнхенѣ, я увидѣлъ кондуктора, который, какъ мнѣ сказали, недавно потерялъ тетку  —  и повидимому былъ страшно огорченъ этимъ. Я предложилъ Б. отвести его въ уголокъ и показать ему всѣ наши билеты  —  штукъ двадцать или двадцать четыре  —  разомъ, и позволить ему подержать ихъ въ рукахъ и любоваться ими сколько хочетъ. Мнѣ хотѣлось утѣшить его.

Но Б. возсталъ противъ моего предложенія. Онъ сказалъ, что если даже кондукторъ не сойдетъ съ ума отъ радости (что было болѣе чѣмъ вѣроятно), то возбудитъ среди другихъ желѣзнодорожныхъ служащихъ въ Германіи страшную зависть, которая отравитъ ему жизнь.

Итакъ мы купили и показали ему только одинъ обратный билетъ перваго класса до ближайшей станціи; и трогательно было видѣть, какъ просіяло лицо бѣдняги и слабая улыбка заиграла на устахъ, которыхъ она такъ долго не посѣщала.