Солянка - Тимур Сытников

вспомнил, как совсем недавно мне хотелось попробовать «Кисель» на вкус и вздрогнул, еще не хватало наглотаться этой дряни, чтобы она потом из-за всех щелей из меня поперла.

Выбравшийся боец тем временем быстро оделся, а затем поднял веревку, которой еще недавно был обвязан сам. Перекинув ее через канал, он дождался, пока следующего бойца обвяжут и тот вступит в «Кисель», после чего принялся активно тянуть ее. Скорость прохождения через канал существенно повысилась и вскоре на другом берегу уже было двое бойцов. Прибывший боец принялся одеваться, а веревка уже летела через канал, где ее ждал следующий боец.

— Ну что там? Током не бьет? — Окликнула меня Пятая. Я ответил отрицательно, причем внутри меня родилась надежда, что мы успеем полностью перебраться и мне так и не доведется ощутить те самые удары электричеством. Моя надежда пропала, когда начали переправлять четвертого по счету бойца. Моя нога как раз в очередной раз соскользнула, а когда я вернул ее на место, мои пятки пронзила внезапная боль. Меня затрясло, зубы сжало так, что мне пришлось ухватиться за челюсть рукой, чтобы хоть немного разжать челюсть.

— Иннниии, — прохрипел я, после чего из-за всех сил, которые у меня были, я рванул к берегу. Пятая на тот момент была одна, боец, который должен был ей помогать, как раз переправлялся через канал. Пятая не растерялась и принялась тянуть меня, насколько ей хватало сил. Услышав мой сигнал, бойцы на другом берегу тоже оживились и принялись усердно тащить бойца. Поскольку их было уже достаточно много, они просто вырвали его из канала, протащив еще пару метров по берегу, матерящегося и пытающегося удержать рюкзак.

А вот мне везло меньше, меня тянула одна Пятая, а потому, я смог преодолеть только половину расстояния до берега. В этот момент, меня ударило электричеством еще раз, отчего вновь свело ноги и я погрузился в «Кисель» с головой. Зубы в этот раз мне не свело, скорее наоборот, челюсти распахнулись словно у акулы, отчего мне в рот хлынул поток «Киселя». Хуже всего было то, что я не успел набрать воздуха и теперь судорожно пытался подняться на ноги прежде, чем легкие сделают непроизвольный вздох.

В этот момент, я почувствовал сильный рывок, который вырвал меня из «Киселя». Я захрипел, глотая воздух и перебирая всеми конечностями, стремясь вырваться на берег. Последовал очередной рывок, который помог мне это сделать, после чего я повалился на землю. Рядом со мной, тяжело дыша стояла Пятая, которая все это время тащила меня в одиночку. Я попытался ее поблагодарить, но стоило мне открыть рот, как из меня потоком хлынула синяя дрянь, которой я успел непроизвольно наглотаться.

Отплевываясь, я повернул голову и на мгновение ослеп от вспышки. Источником вспышки послужил сильнейший разряд, который проскользнул по поверхности канала. Мне почему-то в голову пришла мысль о летней грозе, о тех ливнях, которые обычно сопровождают такие молнии. Но дождя не было, как и не последовало грома. Лишь треск, легкий треск и некоторое бурление в канале. Ну и голос Пятой, которая стояла надо мной, вначале я не понял, о чем она ведет речь, лишь пару мгновений спустя, когда голова немного прояснилась и мысль о том, что моя смерть была совсем рядом, отпустила меня.

— Ну и как тебе «Кисель» на вкус?

— Вишневый, с легким оттенком лимона.

— Везет, у меня яблоком отдает всегда, хотя я их не очень люблю. Ладно, вставай, нужно перебираться. «Кисель» очень быстро перезаряжается.

Я застонал, но тут же уперся руками в землю и заставил себя подняться. Пошатываясь, я зашагал обратно к каналу, чтобы занять свое место. Бойцы с другого берега смотрели на меня с неким уважением и тут я понял, что только что заработал себе первую репутацию. Ведь наверняка, они ожидали, что я начну биться в истерике или качать права. Ну или откажусь лезть обратно в канал. А тут, ньюфаг оказался не из робкого десятка, смелый, можно доверять ему.

Меня это заставило несколько улыбнуться, поскольку на самом деле, боялся я жутко. Просто понимание того, что показывать свой страх, мне никак нельзя, заставляло действовать наперекор ему. Мне было совершенно ясно, что никто не станет уговаривать меня или даже заставлять. Меня либо просто бросят, причем могут попутно столкнуть мои вещи в «Кисель», оставив меня в одних трусах, вот просто так, ради наказания, либо просто пристрелят, ведь я уже некоторое время пробыл с ними, а значит что-то мог узнать о них.

Мысли о том, что я вписался в какое-то дело, которое было явно не совсем чистым, постепенно оформлялись в моей голове. И говоря о чистоте, я не думал о каких-то законах, их тут, точно не было, а с чем-то очень рискованным. Настолько рискованным, что члены одной группы, не разу не назвали друг друга по имени. Никаких разговоров о себе или о другом члене группы, либо просто молчание, либо общие разговоры не о чем, вроде погоды или вкуса сухпайка. Лишь пару раз, было упомянуто то, что Пятая поет в барах либо бывает там. И скорее всего это произошло только потому, что все это знали, а потому особо и не скрывали.

Но мысли о том, с кем я связался, очень быстро пропали, поскольку я вновь лез через «Кисель» и меня заботило то, удастся ли мне выскочить в следующий раз. Температура жижи повысилась, причем, довольно ощутимо. Еще не обжигало, но уже было где-то близко. Добравшись до каната, я сообщил Пятой о готовности, после чего группа вновь пришла в движение. Предпоследним перебрался Первый, ну а последней шла Пятая. Она перекинула веревку, которой я был охвачен, на другой берег, где ее подобрала пара бойцов. Это вселило в меня надежду, что меня все же вытащат. Затем Пятая, абсолютно не стесняясь, принялась раздеваться, чем вызвала некоторое оживление.

К слову, у Пятой с фигурой, было все настолько хорошо, что я понимал причину оживления. Но, уже к своему огорчению, полюбоваться фигурой Пятой, у меня совершенно не было возможности. Канат под ногами, словно ожил и теперь постоянно норовил выскользнуть, из под ног. Поэтому, Пятая, которая протопала по берегу в лифчике и трусиках, совершенно выскользнула из моего внимания.

А вот, что совершенно внезапно заняло мои мысли, так это недавний разговор с Пятой о вкусе «Киселя». Сейчас, когда я вновь оказался посреди канала, я начал понимать, что тот приятный запах который исходил от синей жижы, это запах вишни. Память услужливо подсказала мне, что