Амулет Самарканда - Джонатан Страуд

— Вон ту?

— Нет, милый, это административный корпус. А я говорю вон про то маленькое коричневое здание. Видишь? Это здание Парламента. Там собираются самые лучшие волшебники. Оттуда они правят Британией и нашей империей. Это туда постоянно ездит мистер Андервуд. Если ты будешь хорошо учиться и слушаться наставника, когда-нибудь ты тоже туда поедешь, и я буду тобой гордиться.

— Хорошо, миссис Андервуд.

И Натаниэль смотрел на башню до тех пор, пока у него не заболели глаза. Но он накрепко запомнил, где она находится. Поехать в Парламент… Да, когда-нибудь так и случится. Он будет очень стараться. И миссис Андервуд сможет им гордиться.

Постепенно тоска Натаниэля по дому начала затухать — немалую роль в этом сыграла и теплота миссис Андервуд. Воспоминания о родителях потускнели, и душевная боль понемногу унялась; а потом он и вовсе забыл о том, что у него когда-то были мама и папа. Этому способствовала и размеренная рутина работы и учебы: она занимала почти всё время Натаниэля, и ему просто некогда было тосковать. Каждый будний день начинался с того, что миссис Андервуд будила его стуком в дверь.

— Чай снаружи, на ступеньке. Для питья, не для мытья.

Это ритуальное замечание обязано было своим возникновением одному происшествию: как-то утром Натаниэль, ещё не до конца проснувшийся, шёл в ванную — и угодил носком ноги точнехонько по кружке. Волна горячего чая выплеснулась на стену лестничной площадки. Пятно было заметно даже несколько лет спустя, словно въевшаяся кровь. К счастью, наставник Натаниэля так и не узнал об этом происшествии. Он никогда не поднимался в мансарду.

Умывшись в ванной на третьем этаже, Натаниэль надевал рубашку, серые брюки, серые гольфы, неудобные чёрные туфли и, если стояла зима и в доме было холодно, толстый свитер, который купила для него миссис Андервуд. Он тщательно причесывался перед высоким зеркалом в ванной и наскоро оглядывал своё отражение — худощавого бледного мальчика. Потом он, прихватив свои тетрадки, спускался по чёрной лестнице на кухню. Пока миссис Андервуд готовила для него кукурузные хлопья и тосты, Натаниэль пытался доделать оставшиеся со вчерашнего вечера домашние задания. Миссис Андервуд по мере сил частенько помогала ему.

— Азербайджан? По-моему, его столица — Баку.

— Баку?

— Да. Глянь у себя в атласе. А для чего это тебе?

— Мистер Парцелл сказал, на этой неделе мы проходим Средний Восток — я должен выучить страны и остальную чепуху.

— Зря ты так. Кстати, тосты уже готовы. Для тебя и вправду важно выучить всю эту «чепуху» — иначе ты не сможешь перейти к более интересным вещам.

— Но это же так скучно!

— Это тебе так кажется. Я бывала в Азербайджане. Баку, конечно, та ещё дыра — но это важный центр изучения афритов.

— А кто они такие?

— Огненные демоны. Вторая по могуществу разновидность духов. В горах Азербайджана очень сильна стихия огня. Именно там зародился зороастризм. Приверженцы этой религии почитали божественный огонь и верили, что он горит во всех живых существах. Если ты ищешь шоколад, то он за хлопьями.

— Миссис Андервуд, а вы видели там джинна?

— Чтобы увидеть джинна, вовсе не обязательно ездить в Баку, Натаниэль. И не говори с набитым ртом. Ты всю скатерть засыпал крошками. Нет, джинн сам к тебе придёт — особенно здесь, в Лондоне.

— А когда мне можно будет посмотреть на фрита?

— На африта. Скоро, если ты будешь хорошо учиться. Доедай поскорее — наверное, мистер Парцелл уже ждёт.

После завтрака Натаниэль собирал учебники и шёл в кабинет на втором этаже, где его и вправду уже ждал мистер Парцелл. Это был молодой человек со светлыми редеющими волосами, которые он часто приглаживал в тщетном старании скрыть проплешины. Звали его Уолтер. Он нервничал по любому поводу, а от разговора с мистером Андервудом (время от времени им доводилось беседовать) его просто-таки корежило. В результате мистер Парцелл срывал раздражение на Натаниэле. По-настоящему грубо обходиться с мальчиком ему не позволяла некоторая внутренняя порядочность — ведь ученик не отлынивал и работал в полную силу; но зато мистер Парцелл повадился придираться к каждой ошибке и при этом только что не повизгивал, словно какая-нибудь шавка.

Мистер Парцелл не учил Натаниэля магии. Он сам её не знал. Зато он изучил множество других предметов, и глубже всего — математику, современные языки (французский и чешский), географию и историю. Кроме того, большое внимание уделялось политике.

— Ну-ка, юный Андервуд, — мог сказать мистер Парцелл, — в чем основное предназначение нашего достойного правительства?

Натаниэль задумывался.

— Живее!

— Править нами, сэр?

— Защищать нас! Не забывай, что наша страна находится в состоянии войны. Прага до сих пор удерживает равнины восточнее Богемии, а мы стараемся не допустить её армии в Италию. Мы живем в опасное время. Агитаторы и шпионы чувствуют себя в Лондоне как дома. Чтобы сохранить целостность империи, нам нужно сильное правительство, а сила означает магию. Только представь себе страну без волшебников! Это же немыслимо — жалкие простолюдины у власти! Мы скатимся в хаос, а за этим неминуемо последует вражеское вторжение. И лишь наши руководители спасают нас от анархии. Вот к чему ты должен стремиться, мальчик. К тому, чтобы войти в правительство и править с честью. Запомни это.

— Да, сэр.

— Честь — самое важное достоинство волшебника, — продолжал мистер Парцелл. — Он владеет огромной силой и должен использовать её осторожно и благоразумно. В прошлом случалось, что бесчестные волшебники пытались устроить государственный переворот. Но у них ни разу ничего не вышло. А почему? Да потому, что против них сражались истинные волшебники, на чьей стороне были доблесть и справедливость.

— Мистер Парцелл, а вы волшебник? — Учитель пригладил волосы и вздохнул.

— Нет, Андервуд. Я… меня не избрали. Но всё же я служу стране по мере своих сил. Ну, а теперь…

— Значит, вы простолюдин?

Мистер Парцелл с размаху хлопнул ладонью по столу.

— Андервуд, здесь вопросы задаю я! Доставай свой транспортир, займемся геометрией.

Вскоре после того, как Натаниэлю исполнилось восемь лет, его учебная программа расширилась. Он начал изучать химию и физику. А ещё — историю религии и несколько важнейших языков, включая латынь, арамейский и иврит.

Этим и было занято его время с девяти утра до часу дня. В час он спускался на кухню, чтобы перекусить. Миссис Андервуд оставляла для него несколько сандвичей и заворачивала в оберточную бумагу, чтоб они не сохли.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});