Олигарх 4 (СИ) - Шерр Михаил

В районе Староострожного решили поселиться большинство приехавших со мной прошлый раз.

Несмотря на то, что тут более холодные и снежные зимы чем в Петропавловске и раньше приходят осенние холода, весна тут всегда наступает с опережением, лето теплее и бывает даже за тридцать, меньше туманов и потише ветер.

Здесь когда-то произошло кровавое столкновение казаков и местных камчадалов и после этого место стали называть урочище Старый острог, но с тех пор здесь никто не жил.

Несколько лет назад здесь поселилась достаточно многочисленная семья и к нашему появлению было уже три дома, родителей и старших сыновей.

Они успешно выращивали капусту, морковь, репу и свеклу, а у наших людей получился и картофель. Много малины и смородины. Нет проблем с сеном и у отца с сыновьями есть коровы, а наши люди уже смогли обзавестись телочками.

Сейчас зима и пользуясь возможностью, мужики строят деревянный мост через реку Авачу.

Его длина должна быть около ста метров. Авача река неглубокая, не больше двух метров и на ней за лето соорудили две мостовых каменных опоры. А весной на них уложат деревянные пролеты, подготовкой к сооружению которых заняты сейчас большинство наших мужиков.

Но моя цель и задача другая. Два наших парохода готовы к следующему походу, мы идем на остров Уруп.

Глава 7

В 1828-ом году Российско-Американской компанией на острове возобновлено наше поселение. Курильские острова полностью перешли в ведение компании и прекращен сбор ясака с курильчан.

Русским постом руководит Сысой Слободчиков. Всего там пятнадцать русских и три десятка алеутов и камчадалов, среди которых есть уже и креолы.

Там построена казарма для русских с отдельной комнатой для Слободчиков, юрты для алеутов и камчадалов и большой амбар. Припасов они имели на два года. На промысловых байдарках поселенцы вели успешный промысел каланов и это давало приличный доход компании.

Главной проблемой были напряженные отношения с японцами, которые считали его своим и неоднократно пытались захватить. Предыдущее русское поселение почти тридцать лет назад японцы удушили экономически, запретив своим и айнам торговать с русскими. Поэтому у русских шесть длинных корабельных пушек, всегда готовых к бою.

Потом был инцидент Хвостова, когда «Юнона» и «Авось» разнесли японцев на Итурупе. В те же года Николай Резанов присылал протесты японскому правительству, указывая, что север острова Матсай, так он называл Хоккайдо, и все земли и воды к северу от него принадлежат русскому императору.

Но после инцидента с экспедицией Головнина Кунашир и Итуруп стали по факту японскими.

Барон Врангель попросил меня быть осторожнее в тех водах, помимо японцев там хулиганят и другие. В Петропавловск с крестным он передал распоряжение временно разрешить мне использовать шестнадцать корабельных корранад, из имеющихся в Петропавловске.

К моему прибытию наши пароходы были готовы к походу на Уруп. Туда идут «Дежнев», «Ласточка» и «Херсонес». На первых двух размещено по восемь карронад, а на «Херсонесе» дополнительные две носовых пушки.

Идут пятьдесят староверов и два десятка казаков.

Предприятие слишком опасное и на этот раз и Елена Ивановна и Софья Андреевна остаются на берегу.

К Урупу мы подошли на рассвете двадцать восьмого февраля и пошли осторожно вдоль его восточного берега. Компанейский пост на южной оконечности острова, на мой взгляд очень неудачное расположение, но что есть, то есть.

До цели похода оставалось не больше десяти миль, когда мы услышали орудийные раскаты. Крестный сразу же приказал заглушить машины и поднять паруса.

— Алексей Андреевич, частые это залпы карронад, а редкие хлопки — это длинные корабельные пушки, — дал мне разъяснение крестный. — Полагаю, что там идет бой нашего поста с как минимум двумя кораблями, вооруженными корранадами. Судя по звукам залпов на кораблях десять и шесть корранад с каждого борта.

Подойдя к острову, мы через два часа увидели пренеприятнейшую картину.

Два корабля, бриг под английским флагом и японская джонка, добивали наш пост на Урупе. Они подошли совсем близко к берегу и похоже готовились к высадке десанта.

Пост был фактически разгромлен, одна пушка еще отвечала, но уже очень редко и совершенно не прицельно. Казарма и юрты горели, вернее еще горела казарма, а вот юрты уже догорали. А вот амбар стоял целёхонький и было видно, что по нему даже ни разу не выстрелили.

Орудийные позиции защитников были просто перепаханы, видны были тела погибших пушкарей, но над последней пушкой еще развивался русский триколор, криво воткнутое в бруствер древко, уже разорванный и обгоревший стяг. У меня закололо в груди и набежали слезы.

Джонке от русского огня похоже не досталось, а вот бриг наши хорошо угостили, одной мачты не было совсем, а вторая стояла, но немного накренившись. Но это не мешало ему вести бой и было понятно чем всё должно закончится в ближайшие минуты.

Для маскировки мы с месту боя подошли под парусами, благо ветер позволял, да и небольшой туман с низкими облаками были нам в помощь.

На подходе к острову когда мы уже видели в подзорные трубы, что происходит, крестный приказал убрать паруса и идти вновь на паровом ходу.

Англичанин и японец совсем не ожидали прихода каких либо кораблей, тем более русских пароходов и заметили нас несколько поздновато.

— Для японцев это не удивительно, они моряки и вояки еще те, а вот для владычицы морей это непростительно,— саркастически прокомментировал происшедшее крестный, опуская подзорную трубу. — Что прикажите, ваша светлость?

— Вперед и огонь. Корабли, атаковавшие русский пост, должны быть уничтожены или пленены.

Джонка увидела нас первой, сразу же вышла из боя и начала ставить паруса, чтобы уходить. Но недаром у нас капитанами были боевые офицеры прошедшие войну с турками, которые хорошо помнили свое боевое прошлое и постоянно тренировали свои экипажи.

Первыми же залпами носовых орудий мы разнесли грот-мачту джонки, она сразу потеряла ход, но решила похоже еще немного посопротивляться. Кое-как развернувшись, японцы дали залп по приближающимся нашим кораблям. И надо сказать, что «Херсонесу» пришлось не сладко. Он получил пробоину в носовой части, я ясно видел в подзорную трубу как полетели в воду огромные деревянные щепки, и резко замедлил ход.

Но для японца это уже ничего не решало. «Ласточка» успела сблизиться с джонкой и развернуться для залпа четырех корранад правого борта.

Даже на расстоянии были слышны вопли и причитания японцев. Да им собственно и было от чего расстраиваться. Они остались без мачт и вдобавок получили похоже пробоину ниже ватерлинии.

Что дальше происходило с японцем я уже не видел, мы сблизились с английским бригом и он открыл огонь по нам.

Шансов уйти у англичан не было, да они и не пытались. Одним бортом бриг продолжал бой с одинокой пушкой русского поста, а другим открыл огонь по нам.

Но карронады обладают меньшей дальностью стрельбы чем наши длинные корабельные пушки и поэтому английские ядра, не долетев до «Дежнева», зарылись в волнах.

А вот наши канониры оказались молодцами. Одно ядро ушло в молоко, а другое удачно попало в корму. Вторым залпом оба наших канонира попали по бригу. Они, не сговариваясь, ударили в поврежденную корму и просверлили хорошую дыру в в английской обшивке.

В этот момент раздался залп четырех носовых орудий «Херсонеса», а обернулся и увидел, что подойдя почти в упор к джонке, наш пароход начал хладнокровно расстреливает японца… В ту же минуту на её борту кто-то замахал белой тряпкой и раздались какие-то крики. Судя по всему японцы решили сдаться.

«Ласточка» в это время стала разворачиваться, чтобы подойти к бригу и тоже вступить в бой. Наши носовые орудия дали третий залп и на корме англичанина начался пожар.

Но капитан брига был человек похоже упертый и несмотря на своё безнадежное на мой взгляд положение, сдаваться не собирался. Как он правда собирался продолжать с нами бой было не понятно, возможности маневрировать он был лишен совершенно, его бортовые карронады нас не доставали, а мы на предельной дальности потихоньку добьем его — это вопрос времени, тем более подходит «Ласточка». А вот по остаткам русского поста он лупит от души.