Заставь меня остаться - Гауф Юлия

– А что тебе нужно? – грохнул Марат кулаком по столу. – Что???

Я грустно улыбнулась ему. Всё же, не понимает. Жаль.

– Мне нужна сказка. Чтобы мы вернулись в прошлое, и когда я пришла к тебе на собеседование, ты не раскладывал меня на рабочем столе, а пригласил на свидание. Чтобы не было моего обмана, не было твоего обмана, и плохих поступков. Чтобы не было пострадавшего от моего папы Егора. Чтобы папа если умер, то ты не был бы к этому причастен. Понимаешь? Мне нужно несбыточное!

Смотрю на него, и сердце болит. И… гложет ведь. Решила уже, что всё, что мы изначально не пара, но всё равно мелькают проблески. А вдруг? Вот он, любит меня, и я люблю, так зачем эти надуманные проблемы? Можно же вместе быть, ребёнка ждать, как пара.

А затем вспоминаю: нет, проблемы не надуманные.

Вздохнула, достала из шкафчика перекись и ватные диски, подошла с этим убогим набором медсестры к Марату, и принялась обрабатывать его небольшие раны.

– Аль, у всех бывают проблемы. Не бывает сказок, ты же понимаешь это? – сказал он тихо. – Да, может у нас проблемы посерьезнее, но и это решаемо. Со временем утихнет, забудется.

– Не забудется. Я предлагаю нам не видеться, и не мучить друг друга. Как малыш родится, если захочешь, сможешь общаться с ним, я препятствовать не стану. Даже если на совместную опеку решишься. А в остальном пусть у каждого из нас будет своя жизнь.

– Потому что мы не в сказке? – прорычал Марат.

– Да. Потому что изначально всё неправильно. Фундамент наших отношений из дерьма и палок, что на нём построить можно? Ничего хорошего! Меня начало отпускать всё это безумие, и тебя отпустит.

– Что, любовь уходит? – Марат бросил на меня острый взгляд. – А ты ведь врешь сейчас, Аля! Хотела бы, чтобы я отступил, не стала бы шутить по поводу машин, цветов. Не стала бы с Шагуровым целоваться, зная, что я точно узнаю об этом в ту же секунду. Ты позлить меня хотела, на эмоции вывести. Так не поступают, когда хотят всё прекратить!

– Я забыла про слежку, – отбросила окровавленный ватный диск, и села рядом с Маратом. – Я не назло тебе с Денисом поцеловалась, а чтобы проверить, смогу ли я с другим быть, или не смогу. Проверила. Смогу. И ты сможешь.

– Не смогу!

– Что, не встанет? – усмехнулась, ни разу ему не веря.

– На красивую бабу? Встанет, Аль. Если фигура неплохая, и лицо более-менее, то всё прекрасно встанет. Просто я не хочу и не могу без тебя.

Голос у Марата пробирает. Именно сейчас. В сердце не било так, когда он мне про папу рассказывал. И когда машину эту идиотскую подарил, явно издеваясь надо мной. И даже в квартире, когда я вещи собирала, Марат извинялся, мне больно было, но так сердце не болело.

А сейчас невыносимо. Наверное, моё сердце разбито…

– Я не дам тебе с другим быть, ты должна это понимать! Просто не дам, – негромко бросил Марат. – Ты уже знаешь, какой я. И я не угрожаю, я просто говорю как будет: никому я не дам к тебе приблизиться. Ты моя, ты – мать моего ребёнка. Ни целоваться, ни трахаться с другими ты не станешь. Иначе…

– Иначе что? Убьешь? – спросила горько. – Дениса? Меня? Кого?

– Если он полезет – убью, да. Но это если не поймёт с первого раза. Сначала поговорю.

– Я тебя боюсь. Всегда буду бояться, – покачала я головой. – Ты злой.

– Так и есть.

– Не трогай Дениса!

– Не произноси при мне его имя, и не трону, – зло выплюнул Марат.

– Мне вообще теперь не жить? – вспыхнула, теряя терпение. – Только с тобой можно? А что, если я с тобой не хочу? Я уже объяснила тебе, почему. Не забуду я прошлое! Смириться с ним не смогу! Боюсь тебя! Мне теперь за Дениса тоже бояться, как за папу? Может, по прошлому моему пройдешься? Знаешь, были девочки в школе, которые меня гринго дразнили, может и с ними разберешься? Еще Миша есть, который тоже подарком не был! Давай и его грохнем, а? Почему нет? Слетай в Бразилию, и прикончи там всех!

Он странно дернулся на этих моих словах.

– И правда, почему нет, – прорычал Марат, сжимая кулаки.

– Да! Кого-то можно убить, кому-то пригрозить, и останусь я одна. Этого ты хочешь? – это я уже проорала. – Или поступишь не как свинья, а как человек, и просто ОСТАВИШЬ МЕНЯ В ПОКОЕ? Видишь же, не получается у нас!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Потому что ты не хочешь попытаться, – парировал он.

– Да. Не хочу, – выдохнула я, энергия иссякла. – Не хочу и не буду. Потому что смысла нет. Я это понимаю, а ты почему-то понять не хочешь.

Марат поднялся со стула, навис надо мной. Злющий. Нет, не так. Он в ярости, и это дико пугает. Ударит? Нет… надеюсь, нет…

– Марат, – пропищала я, потеряв голос. – Ты… ты чего…

Он сделал шаг ко мне, и я зажмурилась, до того страшно смотреть на него. У Марата же глаза абсолютно невменяемые. Как в аффекте. Я даже с места сдвинуться не могу, только замереть, как при виде дикого животного, и глаза закрыть, притворяясь мертвой.

– Аль, – почувствовала его ладони на моих коленях, и открыла глаза. Марат сидит на корточках у моих ног. – Хватит, прошу. Себя мучаешь. Меня тоже. Подарки не нужны? Ок, признаю, тупые они. Время нужно? Я хотел его дать, потому ты и живешь здесь, а не в нашем доме. Но тебе время на пользу не идет, накручиваешь себя.

– Я не…

– Тихо, – он сжал мою коленку. – Я тебе как есть всё говорю: с другим не будешь, я не отступлю. Всё.

– Да ты издеваешься надо мной! – выкрикнула я с возмущением. – По десятому кругу пойдем, или ты, наконец, услышишь меня?

– Я тебя услышал, но слова твои не принял. А ты услышь меня.

– А мне плевать!

– Ты мне нужна. Аль, очень нужна, – он уткнулся головой в мои бедра. – Хватит уже. День – говно. Егора скоро оперировать начнут, на работе пиздец, дома пиздец, с тобой пиздец. Давай уже прекратим воевать. Хоть сегодня, а?

Он поднял на меня усталые, покрасневшие глаза. Гипнотизирует. Он меня, или я его – не понимаю. Но оторваться от взгляда Марата не могу, равно как и он смотрит, почти на моргая.

Тряхнула головой, пытаясь сбросить наваждение. Я же решила, обдумала всё. Не могу с ним, не хочу. Лучше в прошлом оставить нас, не уживемся, я не забуду ничего и никогда. И ему забыть не позволю, так что нечего и пытаться всё исправить. Иногда лучше окончательно всё доломать, плюнув на любовь.

– Аль, – Марат плавно поднялся, обхватил ладонью мой подбородок, мягко удерживая, – Будь моей! Сегодня. Прошу. Ты мне нужна, малыш. Ты так сильно мне нужна…

Он шептал что-то, а что именно, я уже не улавливала. Лишь видела, как приближается его лицо, смотрела в глаза, и слушала биение моего сердца, и его. Оно бьется еще громче, чем моё.

А затем, не знаю, как я позволила, Марат меня поцеловал.

А я… а я ответила. Со стоном обхватила его шею, впиваясь ногтями в кожу, и никаких мыслей не осталось.

Глава 12

Сижу у окна, разглядываю старые фотографии. Многие из них черно-белые.

Смотрю на бабушку в свадебном платье – оно чуть ниже колен, прямое, не похожее на современное. Оказывается, у бабули в молодости была стрижка боб. Она не красавица, но такой счастливой выглядит, даже цвета фотографиям не нужно, чтобы это уловить. Особенно очаровывает её влюбленный взгляд на дедушку.

А вот еще фотографии – бабушка, дедушка и папа, еще младенец. И почему я раньше не интересовалась этими фотографиями?

Листаю альбом дальше, и сердце покалывает. Не от боли, а от тоски. Ни с кем толком проститься не успела…

Вот подросший папа, наверное уже школьник. Смешная стрижка, недовольный вид, попугай на плече. В зоопарке, должно быть, сделали фото. У меня похожее есть, но не с попугаем, а с обезьянкой.

Посмеялась над фото папы-подростка с аккордеоном. Ну у него и лицо на этом кадре!

Смотрю дальше. Папа уже молодой парень, улыбчивый – на диване с семьей, за столом, в компании друзей… а вот уже и с мамой. Мама даже в юности выглядела строгой, отстраненной. Я тоже такое впечатление о себе создаю. Интересно, у мамы эта отстраненность такая же липовая, как и у меня? Маска? Может, у неё тоже детство не особо счастливое было, а я и не знаю?