Осенний роман (СИ) - Кандера Кристина

— Да что он там застрял? — возмутилась она, пританцовывая на месте в нетерпении.

Очень не хотелось, чтобы ее кто-нибудь застукал в чужом подъезде, объяснить, что она тут делает, было бы затруднительно. Да и выпитые в клубе коктейли напоминали о себе вполне естественными позывами.

А Богдан уезжать и не собирался.

6

Богдан наблюдал за удаляющейся фигуркой и задумчиво потирал пальцем подбородок — привычка, появившаяся еще в детстве и от которой он никак не мог избавиться. Девушка ему понравилась. Что странно, поскольку обычно он предпочитал совершенно иной тип женщин. Но было в ней что-то, что зацепило. Или все дело в том, что в отличие от большинства женщин, с которыми он обычно встречался, она не желала продолжения знакомства и пыталась как можно скорее избавиться от его общества?

Странно. Но не так уж и необъяснимо, на самом-то деле, учитывая их первую встречу. Вчера.

Мужчина хмыкнул, вспомнив, как она разозлилась на слова Незабудки. Гордая.

Марина скрылась за тяжелой металлической дверью и по-хорошему, Богдану стоило уехать, но он продолжал сидеть в машине и смотреть в ночь. Затем встряхнулся и вытащил из кармана телефон.

Илья ответил почти сразу.

— Как там у вас? — поинтересовался Богдан.

— Да все так же, — отозвался старый друг. Было слышно, что он что-то жует, на заднем плане раздавались приглушенные голоса.

— Выяснил, что я просил?

— Да, просмотрел камеры. Навел справки, — хохотнул начальник охраны клуба. — Кабинет заказан на имя Богуша младшего. Они там, кстати, все еще заседают. Заказ до часа ночи. Компания обычная, они всегда вместе ходят: Нефедова, Богуш, Марков, Лисицкий. Знакомые все личности. Девочка эта в клубе в первый раз. Я ее не знаю. Пришла она с Богушем.

— Понятно, — задумчиво произнес Богдан. Он помолчал немного, подумал, затем добавил: — Ты вроде с Богушем учился вместе. Можешь узнать про нее?

— Я со старшим учился, — отозвался Илья. — С младшим не особо знаком.

— И все же.

— Зачем тебе такие сложности, Лис? — фыркнул Илья в трубку. — С каких пор у тебя не получается закадрить девчонку? Да они на тебя сами вешаются. И эта исключением не станет. Позови девочку в ресторан, приведи еще раз в клуб — и все, снимай сливки.

— Илья, — Богдан покачал головой, не желая ввязываться в спор. Мнение Ильи относительно женщин было известно всем. Да он и не скрывал этого. — Просто скажи, сделаешь или нет?

— Да куда ж я денусь, — вздохнул Илья. На заднем плане что-то зашумело, затрещало, голоса стали громче. Начальник охраны отвлекся, отвечая на заданный ему вопрос, а затем в трубке раздалось ругательство. — Слышь, Лис, тут это… Незабудка появилась. И не одна.

Богдан скривился, взъерошил волосы пятерней и прикрыл глаза.

— Присмотри за ней. Я скоро буду.

— Нет вопросов, — без особого энтузиазма отозвался Илья. — Не задерживайся. Она уже тепленькая сюда пришла…

— Уже еду.

Богдан сбросил вызов.

***

Когда машина наконец отъехала, Марина с облегчением выдохнула. Постояла еще несколько минут, удостоверяясь в том, что Богдан не вернется, и выскользнула на улицу.

Пряталась она в соседнем подъезде и почему-то решила не обходить по кругу, а пробраться напрямик, у самой стены дома. Бдительные старушки разбили во дворе небольшой палисадник, высадили клумбы и обычно строго следили за тем, чтобы все эти цветочки никто не трогал.

Пробираясь вдоль стены дома к родному подъезду, Марина ругала сама себя на чем свет стоит. Что за глупость была переться по бездорожью? Теперь вот следи за тем, чтобы каблуки не увязли во вскопанной земле, ступай осторожно, чтобы не споткнуться.

— Дура, — бубнила она себе под нос. — И чего поперлась сюда? Два шага в сторону и нормальная дорога, асфальт.

Она все-таки споткнулась, зацепившись каблуком за какой-то торчащий из земли корень, рухнула на колени, в последний момент, успев выставить перед собой руки. Больно ударилась коленями, оцарапала ладони и точно испортила брюки.

Настроение, и так далекое от радужного, рухнуло в самую глубокую пропасть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Уже дома, Марина прислонилась спиной к двери и протяжно застонала. Объехала вниз и побилась затылком о дверь. Закрыла глаза. Ну вот почему она такая… И вела себя сегодня совершенно не как взрослая и самостоятельная женщина, тридцати одного года от роду, а как пятнадцатилетняя сикилявка, у которой в голове ветер. Даже стыдно за себя и свое поведение.

Марина еще пару раз стукнулась затылком о дверь. Тяжело вздохнула и, подтянув по очереди ноги, стянула сразу один ботинок, затем второй. Отбросила в сторону, не сильно заботясь о том, что они упали как попало. Затем стащила через голову сумочку и точно также швырнула ее на пол.

Сидеть и дальше сил уже не оставалось. Организм, еще в соседнем подъезде сигнализировавший о том, что пора навестить уборную, теперь так и вовсе требовал. Пришлось вставать, кряхтя и ругаясь на саму себя и идти в туалет.

Забравшись под одеяло, Марина долго ворочалась. Прокручивала в голове события сегодняшнего вечера, злилась на саму себя за идиотское поведение, даже включила ночник и взяла читалку, намереваясь хоть так скоротать время и нагнать сон. Но, то ли книга была неинтересная, то ли настроение не способствовало чтению, но дальше третьей страницы она все равно не продвинулась.

Уснула Марина снова после двух часов ночи и спала отвратительно.

Утро воскресенья началось неприлично рано для выходного дня. С кровати Марина поднялась в начале девятого утра. Невыспавшаяся, раздраженная, злая на весь мир и на себя в частности, молодая женщина занялась обычными утренними делами. Сварила себе кофе, но, на удивление, должного удовольствия от любимого напитка не получила. Кофе горчил, к тому же, Марина обожгла нёбо и просто вылила большую половину в раковину. Затем долго стояла под душем, никак не в силах справиться с напором воды: то неприлично слабым, то чересчур сильным. Силком запихала в себя завтрак, о чем почти сразу же пожалела, ощутив неприятную тяжесть в желудке и тошноту.

День становился все хуже и хуже.

Марина слонялась по квартире, не зная куда приткнуться. В мыслях царил настоящий кавардак. Настроение было отвратительнейшее. Позвонила мама, сообщая, что через несколько часов они с Николаем Ивановичем выедут с дачи. Интересовалась, как Марина провела вчерашний вечер, развлеклась ли в клубе.

Молодой женщине пришлось выкручиваться, рассказывать о том, что все было замечательно, и она хорошо отдохнула, а голос недовольный потому, что проснулась рано и не смогла нормально выспаться. Ирина Дмитриевна вроде бы поверила или, по крайней мере, сделала вид, что поверила и распрощалась с дочерью.

Марина же снова принялась слоняться по квартире. Она то включала телевизор, несколько минут переключала каналы, то пыталась слушать музыку. Ничего не приносило успокоения и удовольствия. Раздражение нарастало. Точки кипения Марина достигла, когда вошла в свою комнату, решив почитать, и почти споткнулась о собственные брюки, изгвазданные в земле и небрежно брошенные прямо на пол. Это и решило все.

Молодая женщина решила заняться домашними делами. Собрала одежду и загрузила стиральную машинку, пропылесосила в квартире, развесила почти сухие вещи на балконе и снова загрузила машинку, протерла пыль, полила все цветы, и занялась приготовлением ужина к приезду родителей. Простые и понятные дела все же сделали свое дело, и она немного успокоилась, перестала то и дело замирать на месте, вспоминая тот или иной момент вчерашнего вечера.

Ужин был почти готов, когда раздался звонок. Посчитав, что это вернулись родители, Марина не глядя, распахнула входную дверь.

На пороге стоял Вадим.

— Ты? — удивленно выдохнула она. Визита бывшего своего кавалера Марина никак не ожидала.

— Привет, — Герасимов попытался улыбнуться.

— Зачем пришел? — быть любезной не хотелось, как и вообще разговаривать с этим человеком, но вытолкать Вадима за дверь уже было поздно — он вошел в квартиру.