Теория катастрофы - Ник. Горькавый

Кругом кипела работа. Причудливые киберустройства росли как грибы — от конструкции, похожей на одноногую лягушку, которая, по замыслу её создателя, должна была одним скачком перепрыгнуть первую зону трассы и доставить автору желанную удовлетворительную оценку, до сложных восьминогих робопауков, настороженно поблёскивающих фасеточными глазами и жужжащих мини-моторчиками в многочисленных коленках. Роботов с большим количеством ног школьники предпочитали не делать — слишком много возни с согласованием работы моторов.

Самым популярным вариантом стали шестиногие роботы-насекомые. Такого робота собирал и Джерри. Нинон-Олень сказала шёпотом соседке Илайзе-Сове:

— А я хочу собрать робота на четырёх ногах, чтобы был похож на оленя.

Илайза солидно ответила:

— Опрометчиво! Равновесие оленя — более сложная задача, чем стабильность насекомого. Шестиног, поднимая и перенося три ноги, может устойчиво стоять на трёх оставшихся — лишь бы центр тяжести не вылезал за треугольник опорных ног. А оленю всё время приходится следить за динамическим балансом силы тяжести и реакций ног. Да ещё выбирать место, куда шагнуть, оленю приходится внимательнее. Недаром мозг четвероногих животных превосходит по мощности мозг насекомых, а для эффективной ходьбы на двух ногах желателен человеческий интеллект.

— А как же птицы? — удивилась Нинон. — Они ходят на двух ногах, а мозг у них маленький.

— Ну и пусть маленький, — обиделась Илайза-Сова. — Птицы, знаешь, какие умные?!

Часовой перерыв на еду студенты сократили до минимума — и снова бросились к недоделанным роботам. Только Никки засиделась за обеденным столом, хмурясь и чертя вилкой по соли, рассыпанной по столешнице. Девушка машинально напевала загадочное:

— Арбузелло, арбузелло… до чего ты оборзелло…

Немудрено, что её робот оказался последним, сданным профессору Майсофт лишь тогда, когда уже раздался сигнал окончания экзамена, а Джерри, с тревогой посматривавший на Никки, созрел для предложения нелегальной помощи.

Зал с длинным рядом зачехлённых роботов заперли до утра, а усталые студенты отправились отдыхать. Или нервничать — у кого что лучше будет получаться.

Поздно вечером в дверь Никки постучали.

— Заходите! — крикнула девушка.

— Это я, — тихо сказал появившийся Джерри. Он был бледен и держал в руках сложенный лист бумаги.

— Что случилось? — По лицу юноши Никки сразу поняла, что произошло нечто экстраординарное.

— Нашёл в файлах отца… — Джерри протянул лист.

Девушка взяла бумагу, всмотрелась. Список имён — мелким шрифтом в три колонки. Больше ничего — ни номеров, ни комментариев. Глаза Никки скользнули по фамилиям — лишь некоторые были смутно знакомы, и только имя Джерриного отца в самом начале первой колонки бросилось в глаза.

— Что за список? Что объединяет этих людей? — спросила Никки.

— Я не знаю… — Голос Джерри прервался от волнения.

— Робби?

— Я тоже не знаю, — ответил кибер. — Здесь восемьдесят восемь имён. Часть мне знакома — несколько политиков и королей… вижу актёра и журналиста… перечислено немало известных учёных, включая Джерриного отца, но примерно половина списка — совсем не знакомые мне люди.

— Но не зря же отец держал этот список среди самых важных файлов! — воскликнул Джерри.

Робби помолчал и вдруг добавил:

— Тораг — это учёный-геолог. Он был сотрудником МарсоИнститута.

Никки ахнула:

— МарсоИнститут! Там работали и мои родители!

— Почему — «был»? — спросил Джерри. — Тораг уволился?

Робби лаконично пояснил:

— Он погиб. Не вернулся из пояса астероидов двенадцать лет назад.

Никки и Джерри посмотрели друг на друга. Бумага со списком имён зловеще осветилась.

— Без скороспелых идей, пожалуйста, — предостерёг Робби. — Все политики и известные люди из списка живы и здоровы.

Джерри упрямо мотнул головой, не отрывая от Никки лихорадочно блестящих глаз:

— Этот список имён полон тайного смысла. В нём кроется разгадка смерти наших родителей.

На следующий день огромная толпа зрителей собралась вокруг трассы.

Пропустить такое зрелище, как пробег сотни свеженьких роботов по «Дороге плача»? Ха, да ни за что!

Возле полигона выстроились экзаменуемые студенты, бледные от волнения, напротив столпились остальные школьники Колледжа. Пришлось даже установить трибуны из-за наплыва зрителей. В первом ряду переживали за свои команды преподаватели из Школы Коперника и профессора Колледжа с директором Миличем. В центре зала стоял стол, где во главе судейской комиссии восседал профессор Дермюррей. Студенты-коперниканцы смотрели состязание по тиви-каналу из Луна-Сити.

Профессор Майсофт объявила начало гонок роботов.

Первой стартовала наскоро сляпанная робочерепаха Гейлорда-Дракона. Панцирная кибертварь скорее ползла, чем шла. На середине гладкой трассы у черепахи отказали задние ноги. Загребая передними конечностями и волоча задние, пресмыкающийся робот всё-таки дополз раненным бойцом до песка, где сразу же и завяз.

Черепаха, беспомощно скребущая лапами, вызвала хохот собравшихся. Капля масла вытекла из печального глаза тортилы.

— Мальчики, да пристрелите же её! — раздался сочувствующий девичий голос. — Мучается ведь!

Хотя электронная анапсида не уложилась в две минуты, экзаменаторы снисходительно поставили Дракону удовлетворительно.

Под следующим чехлом оказался крупный шестиногий таракан, созданный девочкой из Школы Коперника. Робот радовал глаз весёленьким — голубым с жёлтыми ромашками — окрасом.

На первом участке трассы таракан, блестя инфракрасными лидарными сенсорами, показал превосходный результат. Песок тоже оказался легко преодолимой зоной для тараканьих лап, похожих на колючие вёсла. Но на каменистой тропе цветной шестиног заметался из стороны в сторону — под оглушительный свист школьников. Камешки не выглядели серьёзным препятствием для него, но управляющая программа переоценивала их опасность и посылала роботаракану беспрерывные команды искать обход.

Зрители дали беговому насекомому немало ценных советов, но ничего не помогло — помыкавшись отведённые минуты, многоногий робот был снят с дистанции, успев заработать своей создательнице триста тридцать очков.

Соревнования проходили очень оживлённо. Роботы шли, ползли, прыгали, путались в своих ногах, оседали на бок, падали лицом или рылом в камни, переворачивались на спину, зарывались головой в песок и даже убегали с трассы в толпу зрителей. В зале царило радостное веселье — что может быть приятнее зрелища робота соседа, севшего в калошу? — которое разделяли даже те неудачники, чьи роботы вообще отказались двигаться, отчего горе-конструкторам отчётливо светила переэкзаменовка.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});