О магах-отступниках и таинственных ритуалах - Елена Звездная

Недоверчиво взглянула на Дастела. Это все очень странно было, и вот извинений я точно не ждала. А Норт, глядя мне в глаза, подался вперед и прошептал:

— Прости, Риаллин, но в данный момент нет выбора, я должен тебя раздеть.

Голова закружилась стремительно. И неожиданно настолько, что я вцепилась в край стола, более ничего не успела сделать — тьма накатывала волнами, погружая в сон, которого я всеми силами старалась не допустить. Артефакт Сирилла, ох как же он мне сейчас был нужен, он бы защитил, он…

— Тшш, все хорошо, маленькая, все хорошо. — Сквозь патоку бессознательности я ощутила, как меня подхватывают на руки, несут в сторону кровати и затем укладывают, попутно тихо, почти грустно проговаривая: — Я ведь мог воспользоваться магией и принудить тебя с самого начала, Риа, с первого дня, с первой минуты, но ты была такая настоящая, живая, искренняя — и мне так хотелось настоящих искренних чувств. Так хотелось тебя, Риа! Всю тебя! Но неужели я настолько противен, что ты решилась на этот проклятый Тьмой артефакт?! Зачем?! Я ведь не принуждал, не брал силой, не переходил черту! Так зачем же артефакт, Риа? Зачем?!

Да потому, что защитный браслет ты мне так и не вернул! Видимо, хорошо помнил, на что он способен, вот и не стал возвращать после того, как Культяпке прирастили руку и глаза.

Я глухо застонала, едва ладони некроманта скользнули вверх по моей ноге, снимая чулок, первый, затем второй, и, едва Дастел начал расшнуровывать платье, попыталась вцепиться в его ладони, чтобы остановить.

— Маленькая моя, — Норт перехватил мои ладони, поцеловал каждую, — неужели ты не видишь, не чувствуешь, что я жить без тебя не могу! Не могу, понимаешь? — Горячее дыхание обожгло мою шею, после прижались столь же обжигающие губы.

Норт горел — температура или просто страсть, я не знаю, но было почти больно. И даже не столько телу — сердце сжималось и от боли, и от обиды. А под сильными пальцами некроманта рвалась шнуровка платья.

Тьма накатывала все сильнее, унося куда-то в беспокойный омут, но я держалась из последних сил, надеясь на поцелуй. Всего один поцелуй — мне больше не нужно было. И я думала лишь об этом, когда Дастел стянул платье. И только об этом, когда вслед за платьем снял с меня и длинную, почти до пола, шерстяную рубашку, оставляя совершенно без одежды, а затем покрывая нежными поцелуями от колен до волос, уже не произнося ни слова.

А затем послышался звук открываемого шкафа, шелест ткани, и Норт надел на меня свою шелковую рубашку, которая мне чуть ли не до колен доставала. Еще раз поцеловал, едва касаясь, укрыл и тихо прошептал:

— Спи, маленькая.

Я не уснула. Смогла сопротивляться дурману и долго-долго лежала, прислушиваясь к тому, как Норт сидит за столом, выполняя задание за заданием. Потом пьет чай, вновь что-то записывая — перо скрипело. После закрыл учебники, разделся, сходил в душ. А вернувшись, погасив свет, лег рядом со мной, обнял и тоже долго не мог заснуть, уткнувшись носом в мои волосы и осторожно поглаживая мои пальцы.

И все же вскоре дыхание его стало ровным, рука отяжелела.

А я продолжала изо всех сил бороться со сном по одной-единственной причине — ждала Пауля.

Форточка скрипнула, когда ждать уже сил не оставалось, дуновение холодного ветра — и паучок застыл на моей груди. С трудом открыла глаза, одними губами прошептала:

— Браслет, на тебя похож.

На большее сил не было. Умертвие не подвело, и вскоре холодный металл сжал запястье.

Дурман отступил мгновенно!

Никто не спорит, что амулет Кхелло гораздо слабее артефакта Сирилла, но воздействие у них сходное — ограждать от направленной на владельца магии. И не прошло трех минут, как я осторожно, стараясь не разбудить Норта, поднялась. Обняла прыгнувшего ко мне на руки Пауля, едва не разревелась, когда мохнатые лапки заботливо погладили по щеке. Но сейчас не до слез. Совсем.

Рубашку Норта я снимать не стала, надела платье поверх нее, следом остальную одежду и, забрав из ванной кругляшок Тхена, покинула комнату.

Спустившись по лестнице вниз, свернула в кладовую, открыла проход, шагнула в вены Некроса. По полупрозрачным проходам я бежала очень быстро, придерживая Пауля, который так за меня испугался, что теперь просто не отпускал.

Мы вбежали в пятый склеп, и судорожное рыдание я подавить не смогла — Рик лежал на полу, совершенно обессилевший. Он смог освободить руки, но не ноги и не плетение, перекрывающее его рот. Подбежала, упала на колени, совершенно не заботясь о содранной при ударе коже, прикоснулась к синеве магического узора. Снимать было не сложно, при условии, что большинство формул нужно проговаривать вслух, но вот что мог сделать некромант, которому попросту рот заклеили?

Мне потребовалось не более пяти минут, чтобы освободить Рика, а после, когда он поднялся, мы просидели минут двадцать, приходя в себя.

— Как ты? — глухо спросил некромант.

— Кажется, поняла, почему не сработал артефакт, — прошептала я.

— Не целуй. — Рик неожиданно улыбнулся.

Я почему-то тоже улыбнулась и спросила:

— Почему это? В конце концов, нужно же действенность проверить.

Некромант усмехнулся, затем осторожно коснулся моих пальцев, стащил с меня артефакт Амаэ, поставил его на пол, а после неожиданно потянулся, поцеловал и тихо прошептал:

— Потому что я не хочу терять самое светлое, что есть в моей жизни.

Пауль, стоящий рядом, тихо издал: «Иии!» и, словно растаяв от нежности, плюхнулся на брюшко. А я смотрела на Рика и понимала, что улыбаюсь. Просто улыбаюсь. Но очень радостно, и в душе действительно светится что-то такое светлое.

Счастье, наверное.

Глава третья

АРТЕФАКТ АМАЭ

Я столкнулась с ним нос к носу, выбежав из женского общежития. Мой надоедливый поклонник, с букетом роз и очередной пафосной запиской о любви, раскинул объятия, радостно улыбаясь.

На миг остановившись, я откинула со лба прядь волос, закрывшую глаза, усмехнулась некроманту и предложила:

— Ко Тьме условности, перейдем сразу к поцелуям.

Парень застыл, удивленно хлопая ресницами, но было поздно — подавшись вперед, я обняла его одной рукой за шею и прижалась страстным поцелуем к его губам.

Артефакт Амаэ отозвался легким жжением, некромант дернулся, вырываясь, и, едва я прекратила посягательство, отпрянул от меня как от голодного умертвия. Замер, потрясенно вглядываясь. Любовное послание медленно выпало из его рук, розы так же полетели в снег, а затем, потерев виски, парень тихо произнес:

— Да ты же страшная.

— Да! — радостно подтвердила я.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});