Королева нефритов - Икста Мюррей

Невидимые старинные часы пробили пять. Библиотекарши не спеша проплывали по читальному залу, говоря между собой, что до закрытия осталось совсем немного. Исследовательница Рафаэля уже ушла. Одну секцию осветительных ламп уже отключили, и задержавшиеся читатели оказались между светом и тьмой. Все эти последние полчаса я с некоторым содроганием вновь и вновь перечитывала мамино письмо.

— Она не сказала мне всей правды! — громко прошептала я.

— Что? — спросил Эрик. Он уже встал и прилаживал на плече свою сумку.

— Так, ничего. Разговариваю сама с собой. — Я закрыла компьютер, чтобы он не смог прочитать сообщение на мониторе.

— Ну, легкая шизофрения никому не повредит. Пора, однако, двигаться, Сивилла. Едемте, я отвезу вас домой.

— Нет, спасибо. Разве что… Возле университета есть автобусная остановка — подбросьте меня туда.

— Я не позволю вам ехать на автобусе до Лонг-Бич. А раз я вас везу, надо будет потом поужинать. Я думаю, вы уже ангажированы.

— Ну… — неуверенно протянула я.

— Что?

Взглянув на Эрика — его волосы с одной стороны немного растрепались, — я вдруг поняла, что мое решение относительно ужина не имеет никакого отношения к маминому письму, на которое я просто не знала, как реагировать.

— Послушайте, я сегодня не успела прочесть ни одной страницы из Гумбольдта, — пожав плечами, сказала я. — Если вы отвезете меня домой и немного расскажете о том, что его связывает с де ла Куэвой, я вас чем-нибудь накормлю. Как насчет кофе и бутербродов? Думаю, это все, что я могла бы предложить…

Смерив меня взглядом, Эрик весело ухмыльнулся:

— Это что, гнусное предложение?

— Ни в коем случае.

— Как недвусмысленно! — Он окинул взглядом мою юбку и ботинки. — А знаете что? Это правильно. Я и в самом деле не думаю, что мы с вами…

Я кивнула:

— Согласна. По правде говоря, мне нравятся пожарные и бравые полицейские.

— Пожарные? — переспросил он.

— Да. Пожарные — немногословные и мускулистые.

Эрик с его брюшком, волосами и бездонным карманом мяты под это описание явно не подходил.

И ничуть не сожалел об этом.

— Должен признаться, мне приходят на ум кое-какие весьма неприятные ассоциации — по Фрейду, — сказал он, изображая пальцами некоторые пожарные инструменты. Затем поднял мой компьютер, который я как раз подумывала взять. Другой рукой он подхватил свою спортивную сумку. — Тем не менее, — жизнерадостно сообщил он, — после того, как мы все выяснили, я также должен вам сказать, что просто не в силах отказаться, если мне предлагают пищу или аудиенцию. Даже без секса.

С этими словами мы тронулись в путь.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Часом позже Эрик сидел у меня на кухне, но когда я начала искать, из чего бы сделать бутерброд, он порылся в своем портфеле и вытащил оттуда длинный белый, пряно пахнущий цилиндр, завернутый в вощеную бумагу.

— Не надо ничего готовить, — сказал он. — Вот, захватил кое-что с собой. Вам тоже стоит попробовать — бесподобная вещь.

— И как же вас угораздило таскать в портфеле гигантский сандвич?

— Я люблю готовить. И поесть люблю. И люблю всегда быть ко всему готовым. Так что приготовьте кофе, возьмите нож и присаживайтесь.

С этими словами он начал разворачивать латинскую версию английского «охотничьего сандвича». Мягкая булка была начинена мясом, паштетом, маленькими маринованными помидорами и стручковым перцем.

Эрик потянул носом воздух.

— По-моему, здорово пахнет. Я горячий сторонник смешения разных тенденций — как в кулинарии, так и в других сферах.

— Что?

— Да так, ничего.

Я поставила на плиту кофейник и достала из буфета пару бокалов и маленькую бутылочку бренди, из которой моя мать любила наливать себе по воскресеньям. Затем отломила половину плитки темного шоколада, который Эрик целиком погрузил в кофе. Пока мы ели (сандвич был горячим, сочным и вкусным), он сидел развалившись и, размахивая руками, говорил о научных экспедициях девятнадцатого века на «дикие континенты», о том, как суровый евангелизм средневековых завоевателей, вторгшихся в Америку с желанием украсть побольше рабов, нефрита и золота, сменился восторженным дарвинизмом: исследователи викторианской эпохи устремились в дикие джунгли для того, чтобы буквально все осмотреть, проанализировать, препарировать и снабдить соответствующими наклейками. Кроме Гумбольдта, здесь также побывали известный любитель древностей и криптограф Оскар Анхель Тапиа, открывший в 1924 году стелу Флорес, и такие исследователи, как Льюис и Кларк, которые нанесли на карту реку Колумбия. Здесь же следует упомянуть и бесстрашного немца Иоганна Давида Шёпфа, который рыскал по Америке в поисках лекарственных растений, чтобы включить их в свою книгу.

— Но с Гумбольдтом не может сравниться ни один из них, — продолжал Эрик. Он слегка запачкал свою рубашку хлебными крошками и паштетом; правда, у меня самой на юбке уже собралась целая коллекция похожих пятен, и вообще подобные вещи меня нисколько не волнуют. — Он был другом Гёте, поклонником Руссо. На многие вещи смотрел не так, как мы смотрим на них сейчас. Для него все тогда было новым — очевидно, наше отношение к Мексике или Гватемале сформировалось под его влиянием. Он считал, что все можно понять. Объяснить с научной точки зрения! Методами Линнея, оперируя категориями рода и вида. Он читал все — Плиния, Коперника, Геродота, де ла Куэву… И провел собственные исследования водных путей, естественных водоемов, растительного мира.

Однако меня интересовали отнюдь не водные пути или растительный мир.

— Он что-нибудь писал о следах Беатрис де ла Куэвы? — спросила я. — И о нефрите… или о лабиринте?

— Да, он прошел по ее маршруту после того, как прочитал эту сказку — точно не помню, как там она называется.

— «Легенда о „Королеве нефритов“, или Лживые россказни двуличных индейцев».

— Да, именно так. Он считал нефрит своего рода магнитом. Вообще он был экспертом в этой области — я имею в виду магнетизм. Он думал, что «Королева» — то есть нефрит — представляет собой очень большой естественный магнит. И действительно обнаружил серпентин и реликты из голубого нефрита. Гумбольдт пытался отыскать его месторождение, но это ему не удалось. Он также описал некий лабиринт, точнее развалины. В такое трудно поверить — большинство современных ученых придерживается мнения, что он солгал либо выдал желаемое за действительное. Фон Гумбольдт говорил, что просто наткнулся на руины в джунглях. В своей книге я выдвигаю предположение о том, что он действительно нашел что-то важное. Этот тезис вызвал очень много шума и крика на разного рода конференциях и тому подобных мероприятиях. Но ведь другие его открытия нашли свое подтверждение: редкие виды растений, образцы геологических пород. Кстати, лабиринты находили и раньше.