Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…Нет, сэр, его нельзя отпустить, не предприняв определенных официальных шагов.
…Ладно, поступайте, как считаете нужным, приятель! Я всего лишь делаю свою работу.
Сержант Манкевич со стуком положил трубку на место, а потом, бросив на телефон свирепый взгляд, начал набирать какой-то номер.
— Что такое КАЭ? Я тут разговаривал по телефону с одним типом, и он утверждает… Нет, я не шучу, болван! Когда я захочу пошутить, подам тебе специальный знак. Что означает это сокращение?
Он выслушал ответ, слегка побледнел, а потом тихо пробормотал: «Спасибо» и повесил трубку.
— Второй тип оказался главой Комитета по атомной энергии, — сообщил он Брауну. — Наверное, они переключили меня на Вашингтон.
Браун вскочил на ноги:
— Может быть, нашим Джоном Смитом интересуется ФБР. Может быть, он из этих лунатиков-ученых. — Брауна вдруг потянуло на философию. — Им не следует подпускать подобных типов к секретным материалам и данным. Все шло отлично, пока про атомную бомбу знал только генерал Гроувз. Стоило же им связаться с учеными…
— А заткнулся бы ты! — прорычал Манкевич.
Доктор Освальд Грант не сводил глаз с белой линии, отмечавшей границу скоростной дороги. Он вел машину так, словно она была его смертельным врагом. Впрочем, он всегда так ездил. Грант был высоким угловатым человеком с отсутствующим выражением лица. Его колени почти касались руля, а костяшки пальцев становились белыми от напряжения всякий раз, когда ему приходилось совершать поворот.
Инспектор Дэррити сидел рядом, скрестив ноги так, что носок левого ботинка упирался в дверь. Когда он уберет ногу, на двери останется песочного цвета след. Инспектор ловко перебрасывал коричневый перочинный нож из одной руки в другую. Несколько минут назад он раскрыл кривое сверкающее лезвие и начал чистить ногти, но резкий поворот чуть не стоил ему пальца, тогда Дэррити пришлось закрыть нож.
— Расскажите мне о Рэлсоне.
Доктор Грант на мгновение оторвал глаза от дороги и тут же снова уставился в ветровое стекло.
— Я знаком с ним с тех пор, как он защитил докторскую диссертацию в Принстоне. Блестящий ученый.
— Да? Блестящий? Почему ученые называют друг друга «блестящими»? Неужели среди них нет заурядных людей?
— Множество. Я, например. Но Рэлсон не из этого числа. Спросите Оппенгеймера. Спросите Буша. Он был одним из младших наблюдателей в Аламогордо.
— Хорошо. Он блестящий ученый. А как насчет личной жизни?
Грант немного помолчал.
— Мне об этом ничего не известно.
— Вы знаете его еще со времен Принстона. Сколько лет прошло с тех пор?
Вот уже два часа, как они ехали по скоростной дороге из Вашингтона на север, и за это время обменялись лишь несколькими фразами. Теперь Грант почувствовал, что обстановка изменилась, и твердая рука закона взяла за воротник его пальто.
— Он получил степень в сорок третьем году.
— Значит, вы с ним знакомы восемь лет.
— Верно.
— И ничего не знаете о его личной жизни?
— Жизнь человека принадлежит только ему самому, инспектор. Рэлсон всегда неохотно общался с другими людьми. Многие так себя ведут. Ученые работают с большим напряжением, а когда у них появляется свободное время, предпочитают проводить его с теми, кто не имеет отношения к науке.
— Рэлсон принадлежит к какой-нибудь известной вам организации?
— Нет.
— Не говорил ли он что-нибудь такое, что могло бы вызвать сомнения в его лояльности? — поинтересовался инспектор.
— Нет! — вскричал Грант.
Они снова замолчали.
— Насколько важен Рэлсон для атомных исследований? — спросил после долгой паузы Дэррити.
Грант еще сильнее сгорбился над рулем и ответил:
— Это ключевая фигура. Конечно, незаменимых людей не бывает, но Рэлсон всегда занимал особое положение. Он обладает поразительным инженерным мышлением.
— Что вы имеете в виду?
— Как теоретик он не слишком силен, зато в состоянии вдохнуть жизнь в устройства, теоретическое существование которых обосновано другими. В этом и заключается его уникальность. Раз за разом мы сталкиваемся с проблемой, которую необходимо решить в самое короткое время. Никто ничего не может предложить, потом появляется Рэлсон и говорит: «А почему бы вам не попробовать сделать так?» И уходит. Его даже не интересует, будет ли работать его изобретение. Однако еще не было случая, чтобы он ошибся. Он всегда прав! Всегда! Может быть, со временем мы бы и сами решили задачу, но на это ушли бы месяцы кропотливой работы. Не представляю, как у него это получается. Да и спрашивать Рэлсона совершенно бесполезно. Он просто посмотрит на тебя и скажет: «Это же очевидно» — и уйдет. Конечно, после того как он все расскажет, ситуация действительно становится очевидной.
Инспектор не прерывал Гранта, но сразу задал следующий вопрос:
— А с головой у него все в порядке? За ним не замечалось никаких странностей?
— Когда имеешь дело с гением, постоянно ждешь от него необычных поступков, не так ли?
— Может быть. Но насколько необычно вел себя этот конкретный гений?
— Этот, конкретный, ни с кем не разговаривал. А иногда и вовсе не работал.
— Оставался дома или отправлялся порыбачить?
— Нет. Приходил в лабораторию, садился за свой стол и просто сидел. Временами так продолжалось по несколько недель. Рэлсон не отвечал на вопросы, даже не поднимал взгляда, если кто-нибудь пытался с ним заговорить.
— А бывало так, что он совсем не приходил на работу?
— Вы хотите сказать, до настоящего случая? Никогда!
— Он не упоминал о намерении покончить с собой? Не заявлял, что будет чувствовать себя спокойно только в тюрьме?
— Нет.
— Вы уверены, что этот Джон Смит и есть Рэлсон?
— Почти. У него на правой щеке след от химического ожога, который ни с чем не перепутаешь.
— Хорошо. Пожалуй, мне все ясно. Теперь остается только переговорить с ним.
На этот раз тишина наступила надолго. Доктор Грант следовал за извивающейся линией дороги, а инспектор Дэррити перебрасывал перочинный нож из одной руки в другую.
Дежурный охранник открыл окошко и посмотрел на посетителей.
— Мы можем привести его сюда, инспектор.
— Не надо. — Доктор Грант покачал головой. — Лучше мы сами его навестим.
— Вы считаете такое поведение нормальным для Рэлсона, доктор Грант? — поинтересовался Дэррити. — Он что, способен напасть на охранника, когда тот будет выводить его из камеры?
— Не знаю, — ответил Грант.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Необычный друг - Айзек Азимов - Научная Фантастика
- Приход ночи - Айзек Азимов - Научная Фантастика
- Они не прилетят - Айзек Азимов - Научная Фантастика
- Справедливая замена? - Айзек Азимов - Научная Фантастика
- Трубный глас - Айзек Азимов - Научная Фантастика
- В лето 2430 от Р. X. - Айзек Азимов - Научная Фантастика
- Предание о трех принцах - Айзек Азимов - Научная Фантастика
- Дарвинистская бильярдная - Айзек Азимов - Научная Фантастика
- Нашли! - Айзек Азимов - Научная Фантастика
- Хоровод - Айзек Азимов - Научная Фантастика