Победители чудовищ - Джонатан Страуд

С этими словами Катла задула свечу и, шаркая ногами, вышла из комнаты.

Глава 4

С Эгилем Свейн обошелся по-дружески, но в целом по молодости прочие герои сильно действовали ему на нервы. Ни одной ярмарки или конского торга не проходило без того, чтобы они не вызвали его на какое-нибудь испытание. Но его раздражала не только их опрометчивость, но и их странная речь, непривычное платье, а в особенности то, что от его соперников, живших в нижней долине, всегда воняло рыбой. Как-то раз, когда Арне с Эрлендом предложили метать камни, Свейн выбросил свой валун за пределы поля. Камень упал в реку и остался там лежать наподобие небольшого островка. А потом Свейн ухватил героев за ноги и закинул в реку следом за камнем, так как исходящая от них вонь оскорбляла его чувства.

Через два дня началось Собрание. Вскоре после рассвета на дороге показались первые всадники, медлительные серые тени на фоне букового леса. Следом за верховыми тянулись телеги, пыльные и заляпанные грязью. У Северных ворот протрубили в рог, в ямах на лугу развели огонь, выбили пробки из бочек, чтобы все было готово. Арнкель и Астрид, закутанные в толстые плащи, спустились на луг поприветствовать гостей.

Солнце взошло над Отрогом, коснулось крыши чертога. Из кухонь хлынули работники, неся вниз, на столы, расставленные на лугу, хлебы и булки, накрытые чистыми белыми полотенцами. Новоприбывшие деловито устанавливали свои шатры, поднимали знамя своего Дома над выбранной землянкой. Детишки носились по сырой траве и вопили во все горло. А из леса появлялись все новые и новые гости, дорога звенела под копытами и скрипучими колесами. Становилось все теплее, и вскоре все поскидывали плащи; луг расцветился туниками и платьями дюжины разных расцветок. Люди обменивались рукопожатиями и обнимались; шум толпы то и дело прорезал трубный звук рогов. В осеннем воздухе витало радостное возбуждение.

Халли наблюдал за этим, сидя на троввской стене, потом не выдержал: ушел и забился в свою комнату, где были не столь слышны звуки праздника.

Глубокое разочарование, которое тлело в нем все это время, теперь вспыхнуло и ярко разгорелось. Вся долина собралась на веселый праздник прямо тут, за воротами, а ему отказали в праве вкусить его радостей! Ну погодите же, его семья за это еще ответит!

Мальчик встал с кровати, вышел в коридор, миновал дверной проем, занавешенный тканью, и вышел в опустевший чертог. Снаружи, во дворе, звенел смех; а здесь только пыль клубилась в тонких лучах света, падающих через окно в западной стене. Лучи озаряли сокровища героя, висящие позади Сидений Закона: его шлем, помятый и исцарапанный; его рогатину, закоптившуюся за множество веков; его боевой лук с обрывками тетивы, свитой из кишок. Был там и щит Свейна, изрубленный круг из темного дерева, с металлической окантовкой и серединной бляхой; рядом висел плесневеющий колчан со стрелами. А в самом низу, на каменной полочке, стояла шкатулка, в которой хранился сложенным серебряный пояс Свейна, приносящий удачу. Халли долго стоял и смотрел на сокровища, на эти символы деятельной жизни героя.

Не хватало только меча. Меч был в руках Свейна, на горе, в кургане.

Внезапно гнев охватил мальчика с такой силой, что аж зубы заломило. Свейн даже мертвый сильнее и решительнее, чем он, Халли! Ведь Свейн-то до сих пор оберегает долину от троввов, а он, Халли, — беспомощное ничтожество, он вынужден во всем слушаться родителей и обречен прозябать в тоске и скуке, пока наконец не сдохнет и не присоединится к своим предкам под курганами!

Он больше не мог это выносить. В чертоге ему стало душно. Халли стремительно вышел через заднюю дверь. Он проскользнул между конюшнями к троввской стене, перемахнул через нее и отправился прочь по извилистой тропке через капустные поля. Вскоре он оказался на дороге, недалеко от луга, где полным ходом шло Собрание.

Большую часть землянок уже покрыли, и в них разложили товары; густая толпа колыхалась между бочками с пивом и холмом, где сидели сказители. Часть луга была уже полностью занята шатрами всех цветов радуги, но со стороны дороги через пышно разукрашенные ворота прибывали все новые и новые гости.

Халли робко приблизился к воротам, испытывая искушение войти и прикидывая свои шансы. У ворот стоял Грим-кузнец, могучий и бдительный. Заметив Халли, он сделал пару жестов, коротких, но недвусмысленно угрожающих.

Халли опустил голову. Он побрел было обратно к Дому, потом вдруг свернул на узкую тропинку, разделяющую поля с репой.

С восточной стороны Дома, там, где троввская стена окончательно обрушилась, оставив лишь покатый склон, заросший травой и лопухами, находился Свейнов сад. Это был участок с тремя десятками деревьев, преимущественно яблонями и грушей-ветровкой, обнесенный невысокой стенкой из дерна. Сад не приносил особенного урожая, и сюда мало кто приходил. А сегодня здесь должно было быть совершенно безлюдно. И Халли пробрался туда, рассчитывая обрести покой и уединение.

Всего пара шагов — и темно-зеленые ветви сомкнулись над ним, скрыв его от всего мира. Шум Собрания внезапно сделался далеким-далеким. Халли вздохнул свободнее. Он прошел несколько шагов, остановился, закрыл глаза и погрузился в раздумья.

В это время у него над головой раздался сложный многоступенчатый шум. Начался он с шуршания коры, потом послышался треск сучьев, короткий визг, и наконец на голову ему посыпался целый град яблок.

Халли отпрыгнул в сторону, как олень, но поздно: еще одно яблоко его все-таки настигло. Тут он услышал глухой удар у ствола соседнего дерева. Он обернулся — и с изумлением уставился на девчонку, которая растянулась среди корней, торопливо одергивая юбки на растопыренных ногах. На коленях у девчонки и рядом с ней лежала целая груда яблок. Ноги у нее были босые и черные от грязи, а платье — когда-то очень красивое, фиолетовое, как спелая слива, — вымазано зеленью. Лица было почти не видно за длинными, соломенного цвета волосами, которые выбились из заколки и растрепались во время неожиданного спуска.

Поскольку Халли привык к Гудню, которая всегда была чистенькая и аккуратная, ему было чему удивляться. Он растерянно смотрел на девочку.

Девчонка подула на волосы и небрежно отбросила их назад.

— А поделом мне, — сказала она, — нечего жадничать и набирать в подол по двадцать штук зараз! В тебя-то яблоки не попали?

Вид у нее сделался озабоченный.

— Почти все в меня и попали.

— Тьфу ты! Значит, побились, и что теперь в них толку? Вот если бы они попадали на мох, с ними бы ничего не случилось…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});