Рейтинговые книги
Читем онлайн Эксперт № 24 (2014) - Эксперт Эксперт

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 31

Важен еще один фактор. Трактор и комбайн — схожие машины. У них могут быть одни и те же двигатели, мосты, гидравлика, системы управления, электроника. Унификация — это, с одной стороны, повышение эффективности производства, а с другой стороны, унифицированные запасные части — это очень удобно для сельхозпредприятий.

— Но почему надо переносить производство канадского трактора в Россию? Ведь в Белоруссии есть тракторный завод.

— Сегодня трактора в России нет. Белорусский трактор — среднего класса, его мощность 80–200 лошадиных сил. А у «Верситайла» до 650. Это значит, что, когда пашет «Беларусь», он тянет максимум четыре отвала, а «Верситайл» — семь-девять. Средний трактор не годится для целого ряда пахотных работ, им обрабатывают только небольшие участки земли. А некоторые виды работ, например разрушение земельных мозолей, им выполнять невозможно.

По климату мы на 95 процентов совпадаем с Канадой. «Верситайл» — самый лучший трактор в Канаде, он подходит нам на 95 процентов. Нам только пять процентов тракторов типа «Джон Дир» надо — для Краснодарского края и части Ставропольского. А во всех остальных регионах нам только «Верситайл» нужен. Правительству страны и руководству «Нового содружества» надо совместно найти возможность создания мощностей для производства этого трактора в России с локализацией на втором этапе как минимум 50–70 процентов.

Мы ведь уникальная страна. И уникальность в том, что у нас 120 миллионов гектаров пашни — это 10 процентов мирового запаса черноземов. А населения у нас — два процента от мирового. То есть мы должны кормить как минимум пять таких стран, как Россия. А мы 50 процентов продуктов сегодня завозим в страну. Это просто катастрофа! Уровень жизни в сельской местности можно поднять, только поднимая производительность, а это невозможно без развития сельхозмашиностроения.

— Каковы перспективы нынешнего «Ростсельмаша»? Завод сейчас осуществил первые поставки роторного комбайна на североамериканский рынок.

— Первые комбайны на американский рынок РСМ поставил в 1987–1988 годах. Мы продавали там сотни комбайнов. Но мы делали, правда, для американцев какие-то отступления и внедряли те приборы, которые они у нас просили. То же самое сейчас делают и нынешние руководители РСМ. И я доволен тем, что они делают. Мальцев (Валерий Мальцев, нынешний директор «Ростсельмаша». — «Эксперт» ) — один из лучших директоров, его политика — делать в год один новый комбайн. Не обязательно новый, но хотя бы модернизированный. Это важно для завода, мысль на предприятии не должна останавливаться. Самое страшное для техники — когда наступает момент константы. Директор должен все время вносить панику в мозговую часть завода, все время держать в напряжении. Мальцев с этой задачей справляется.

— А у «Нового содружества» есть планы организовывать производство?

— У них есть такие планы, но нет таких планов у нашего правительства и Минсельхоза.

— В начале прошлого года глава «Нового содружества» Константин Бабкин опубликовал аналитические данные, доказывающие, что производить комбайны в Канаде гораздо выгоднее, чем в России.

— Это абсолютно правильная статья. Нас надо поставить в равные условия. Вот утвердили новую программу поддержки сельского хозяйства до 2020 года. Я сидел, как идиот, возле телевизора и слушал выступление министра Николая Васильевича Федорова — он ни одного слова не сказал о том, что мы должны сделать, чтобы повысить в сельском хозяйстве производительность труда. А ведь президент Путин поставил задачу: на 160–180 процентов надо поднять производительность труда. А как можно без тракторов, комбайнов, без машин для животноводства это выполнить? Ну это же сон Веры Павловны из романа Чернышевского «Что делать?» Единственный человек, который говорит конкретно, — это Путин. Сейчас все возмущены, что он взял на себя ручное руководство правительством, потому что правительству очень трудно справиться с тем, что он сказал и написал в указах от 7 мая 2012 года. Гвоздь этих указов — создание 25 миллионов высококвалифицированных рабочих мест. Это предполагает модернизацию большей части машиностроения России.

Мы ликвидировали отраслевые министерства, вместе с ними легла вся отраслевая наука — ее просто нет. В СССР было 32 министерства, которые занимались только промышленностью! А сегодня — один Мантуров (Денис Мантуров, министр промышленности и торговли РФ. — «Эксперт» ). Но будь у него хоть три головы, он не в состоянии этот вопрос решить. Надо какую-то часть министерств восстановить.

Чтобы быстро поднять машиностроение, нужно возродить собственное заготовительное производство. В советское время главными поставщиками для машиностроения были Минавиапром, Минавтопром, Минсудпром, Минсельхозмаш, Миннефтехимпром и ВПК. Сегодня уже возродили ВПК. Крайне необходимо восстановить оставшиеся пять комплексов. Они поднимут отраслевую и заводскую науку. Отраслевая наука должна определять, кому делать коробку скоростей, кому редуктор, кому двигатель и так далее. Но чтобы это выпускать, нужны заготовки. А это литье, штамповка, ковка. Ни того, ни другого, ни третьего у нас не стало. А нам не просто заготовки нужны, а новые технологии их изготовления. Потому что чем больше вложения в изготовление заготовки, тем меньше — в производство детали. При этом, чтобы собрать коробку скоростей, надо иметь завод, которому ее можно заказать. Так некому заказать, и самое главное, никто не знает, какую коробку надо сделать! У нас для сельхозмашиностроения сегодня нет ни одного завода, выпускающего дизельные двигатели, нет производства мостов, комплектующих — это все очень плохо для ВВП, это потеря квалификации рабочих и станкостроения.

«Я успокоил “Ростсельмаш”»

— Почему на вас ставку сделали? Почему именно вы стали директором «Ростсельмаша»?

— В 1969 году на заводе, который ежегодно выпускал около 60 тысяч комбайнов, был коллектив в 22 тысячи человек. Из них только 12 тысяч постоянных, в том числе восемь тысяч ИТР, а остальные — временные рабочие. Можете представить, как в этой обстановке организовывать плановое ритмичное производство. И пока мне поручали исполнять обязанности главы предприятия, мне часто приходилось ездить в Москву, встречаться с руководителями и в ЦК партии, и в Совмине. Я близко познакомился с председателем Совета Министров Косыгиным, его заместителями, министрами. Они меня все знали, видели, что я нормально работаю с людьми, что они меня понимают, что я успокоил «Ростсельмаш».

— Что значит «успокоил»?

— Ну, как можно с временными людьми делать такое количество комбайнов и переходить с выпуска одной машины на производство другой? Мы много лет занимались созданием стабильного коллектива на «Ростсельмаше». Это была главная задача, которую завод решал всю жизнь. В восемьдесят шестом, когда мы переходили на комбайн «Дон», на «Сельмаше» уже было свыше 60 тысяч работников — и все были постоянные. Потом численность стала падать, потому что производство «Нивы» стало сокращаться. Тогда, в 1986 году, «Ростсельмаш» выпустил 87 500 комбайнов «Нива» и около 3000 «Донов». Сейчас «Сельмаш» делает 3000 комбайнов «Вектор», «Акрос», «Торум» и «Дон-680» в год. Для страны это катастрофа, потому что урожай надо убирать за десять дней, а мы убираем за месяц. Под конец уборки там уже зерна в колосьях нет, мы солому молотим — и теряем за счет этого очень много.

— А что тогда мешало людей на постоянную работу набирать?

— Нужно было построить жилье. Ведь что такое сейчас Ростов? Более 400 тысяч жителей города живут в жилье, которое построил «Ростсельмаш». А тогда даже мест в общежитиях не было. «Ростсельмаш» платил хозяйкам в поселках за использование их жилья, чтобы там жили приезжие рабочие завода. Потому что в городе у нас никаких ресурсов не было — их, впрочем, и сейчас нет. Только за счет этого мы начали реконструкцию на «Ростсельмаше». В 1982 году, когда было подписано постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР, в нем было поручено построить миллион квадратных метров жилья. Мы его построили, но еще 500 тысяч построили до выхода постановления — за счет того, что я выбивал деньги и организовывал строительство «кровавым методом».

— Что такое «кровавый метод»?

— Это когда человек в первой смене работает на заводе, а во второй строит себе жилье. И ему остается четыре часа, чтоб поспать. Вот так мы проработали семнадцать лет. Я больше пяти часов в сутки никогда не спал.

— Современного человека в вашей книге не может не задеть глава о смертности на производстве — о том, что у вас не хватало кадров на управленческих позициях, потому что люди на них просто погибали…

— Завод работал как проклятый — это правда. В этом его сила. У нас был цех стального литья, где последний уборочный транспортер был на глубине восьми метров. И вот я туда спускался в белой рубашке, вылезал в черной, а люди там дышали и работали. И когда я стал уговаривать, чтобы они перешли на другую работу, никто не перешел, все отказались — до пенсии оставалось два-три года. Такое было, но ситуация менялась к лучшему.

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 31
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Эксперт № 24 (2014) - Эксперт Эксперт бесплатно.
Похожие на Эксперт № 24 (2014) - Эксперт Эксперт книги

Оставить комментарий