Евергетин или Свод богоглаголивых речений и учений Богоносных и Святых Отцов - Павел Евергетин

Один старец, пришедший из Вифании, по имени Анфим, украсил свою жизнь многими трудами о Господе. Пришлось ему как — то поставить келию по ту сторону реки на востоке, напротив той башни, что была построена блаженным Саввой. И когда он провел там тридцать лет, незадолго до кончины его охватил какой то недуг, и старец возлег на смертный одр. Тогда дивный Савва, видя, что тот изможден болезнью и глубокой старостью, решил перенести его в одну из келий близ церкви, чтобы братьям было не так трудно посещать его и служить. Так решил он сам, но старец не стал этого делать. Он сказал, что уповает на Господа и скончается там, где и поселился с самого начала.

Как — то ночью, вскоре после этого, Савва встал до начала утренней службы. И показалось ему, будто он слышит какое — то стройное звучание, словно бы пело множество людей. Подумав, что это поют положенные на утрени песнопения, он удивился, как могли начать утреню не по обычаю, без его ведома. Тогда, быстро направившись к храму и обнаружив, что двери крепко заперты, он идет назад, и вновь ему кажется, что он слышит те же голоса. А пели они очень благозвучно, причем слова были такими: «Пройду в место селения дивна, даже до дому Божия, во гласе радования и исповедания, шума празднующих» (Пс 41. 5).

Наконец, уразумев, откуда слышен звук этих дивных песнопений, он тотчас же будит своего келейника и велит ему созвать братию ударами била. Как только они собрались вместе, Савва взял с собой несколько человек с кадильницами и светильниками и пошел к келии старца: именно оттуда слышалось пение. Но когда они оказались внутри келии, они не нашли там никого, кроме самого старца, который уже скончался. Тогда, с благоговением облачив его и совершив все, что полагалось, они предали его святое тело земле.

3, Из жития преподобного Даниила Столпника

О преподобном Данииле Столпнике рассказывают следующее.

За три дня до его кончины, уже глубокой ночью, пришли и вместе явились ему все от века святые, пророки, апостолы, мученики и все святые — и даже некие небесные силы. Они с любовью приветствовали великого подвижника и побудили его к совершению Божественного Тайнодейства. Он и совершил его, как это все видели: причастился нескверных Тайн сам и преподал тем, кто был достоин. А когда он уже был при последнем издыхании и сошлось много народу, к столпу подошел один человек, одержимый бесом. И этот человек стал кричать, что подвижника зримо посетили святые, причем называл их по именам и упоминал, что ангелы следовали за ними. А еще он прибавлял, что в тот же день в три часа сам Даниил отойдет ко Господу, а нечистый дух по манию Божию покинет то жилище, в котором годами обитал. Все это так в указанное время и произошло.

4. Из патерика

Об авве Сисое рассказывали, что, когда он умирал, а Отцы были у него, просветилось лицо его и он сказал им:

— Вот пришел авва Антоний.

А через некоторое время сказал:

— Вот пришел лик пророков.

И засияло его лицо еще ярче, и он сказал:

— Вот пришел лик апостолов.

И вновь сияние лица его стало еще сильнее и он словно разговаривал с кем — то.

— С кем ты беседуешь, отче? — спросили его старцы.

— Вот идут ангелы, — ответил он, — унести меня, а я их прошу, чтобы меня оставили еще немного, принести покаяние.

— Разве ты не достаточно покаялся, отче? — говорят ему старцы.

— По правде говоря, — отвечал тот, — даже не знаю, положил ли я начало.

Тогда все поняли, что он совершенен. И вновь засверкало лицо его, как солнце, так что все испугались. Но он сказал им:

— Смотрите: идет Господь и говорит: «Принесите мне тот сосуд из пустыни».

И тотчас же авва предал дух. И словно молния сверкнула, а дом наполнился благоуханием.

ГЛАВА 8. О том, что если кто умер и вновь возвращается в тело, то это происходит по божественному домостроительству. Также о том, что грешники часто еще при смерти видят адские судилища и бесов и в таком состоянии разлучаются с телом

1. Из Григория Двоеслова

«Петр». Как объяснить, что многие как бы в прелести похищаются из тела, некоторое время остаются без души, а затем вновь возвращаются?

«Григорий». Если хорошо рассмотреть, Петр, то это не прелесть, а увещание. Благость Божия творит это в назидание, как величайший дар милосердия, чтобы эти многие своими глазами увидели и убоялись тех адских мук, в которые не верили.

Был один монах, его звали Петр. Он подвизался у одного старца — монаха по имени Евваса, и жили они в пустынном и болотистом месте. От своего наставника он узнал, что тот, еще прежде чем поселиться в пустыне, заболел и умер, но вскоре вновь был возвращен в тело. Старец говорил, что видел тогда адские муки и огромные пространства, охваченные огнем. Он уверял Даже, что видел там кого — то из властителей мира сего, объятых пламенем, и его принесли, чтобы бросить туда же. Но внезапно, рассказывал старец, возник блистающий ангел и запретил бросать его в огонь. Ангел еще сказал ему: «Иди, но смотри: после всего этого ты должен жить, внимая себе».

После этих слов тело его постепенно ожило — он очнулся от сна вечной смерти и рассказал все, что с ним случилось. С тех пор, как он видел адские муки и ужаснулся им, он предал себя таким нещадным постам и бдениям, что, даже если бы язык его молчал, его жизнь сама говорила за себя. Так получилось, что дивный промысел Божий дал ему смерть, чтобы он не умер вечной смертью.

Сердцу человека свойственна крайняя черствость, и, быть может, иной раз такое лицезрение мук может обратить его к покаянию. Кому — то, впрочем, это может стать лишь более страшным осуждением. Некоторые, даже увидев все эти ужасы и вернувшись к жизни, все же не исправляются. И таким людям уже нет оправдания…

2. Того же святого

Был один юноша, по имени Феодор, человек очень неспокойный. Он пошел в монастырь вместе со своим братом, но скорее вынужденно, чем по своей воле. Не было в нем никакого послушания. Когда ему кто — то говорил о том, что полезно для его спасения, он не то чтобы делать — даже и слушать не хотел и никогда бы не принял святого монашеского образа. Но во время смертоносного мора был поражен и он в бедро и оказался при смерти. Все братья сошлись к нему и увидели, что он уже отходит: все тело его уже остыло и окоченело, и лишь в груди едва теплилась жизнь. Тогда они стали прилежно молиться о нем и просили человеколюбивого Бога смиловаться над ним при его исходе.

Внезапно, когда братья молились, он стал кричать громким голосом и прерывать их молитвы:

— Оставьте меня, оставьте! Меня отдали змею на съедение, а из — за вас он не может меня съесть! Вот он уже схватил мою голову в пасть! Пустите же его, пустите, пока мне не стало хуже! Пусть делает, что делает, только быстрее! Я отдан ему на съедение — за что ж мне еще и терпеть!

Братья говорят ему:

Брат, положи на себя знамение честного и животворящего Креста.

— Не могу! — закричал тот страшным голосом. — Я хочу перекреститься и не могу! Змей этот обволок меня своею слюной!

Услышав это, братья все разом пали на землю и всеми силами, от всего сердца стали молиться о его избавлении. Так они продолжали молитву, и вдруг больной громким голосом воскликнул:

— Благодарите Бога! Только что змей, пожиравший меня, бежал от ваших молитв — он не смог оставаться здесь! А теперь молитесь о моих грехах. Я готов уже вернуться и полностью оставить мирскую жизнь.

И тотчас жизнь вернулась к нему. После этого он всем сердцем обратился к Богу. Болезнь полностью вразумила его: он исправил свой нрав и таким впоследствии и умер.

2. Этот брат видел загробные муки ради собственной пользы. А другие, как я сказал, видят мытарства лукавых духов уже при смерти — ради нашего назидания. Они рассказывают об этом и сразу после того умирают.

Был один человек по имени Хрисаорий, в мире этом очень знатный. И чем больше богатства у него было, тем больше он богател страстями: надмевался гордостью, предавался плотским страстям, все старался собрать больше богатств, а скуп был невообразимо. Господу было угодно положить конец всем этим порокам: Он попустил ему заболеть смертельной болезнью.

Когда настал час смерти Хрисаория, он отверстыми очами увидел страшных и черных духов: они обступили его и стали силой тянуть за собой, чтобы увлечь в темницы адовы. Тут он весь задрожал и побледнел, стал обливаться потом и громко требовал отсрочки. Сына его звали Максим — я познакомился с ним, когда мы оба уже были монахами. И вот он стал звать его и диким голосом кричал:

— Максим, поди сюда! Я же тебе никогда ничего плохого не сделал — прими меня в свою веру!

Максим, взволнованный и в слезах, тотчас прибежал к нему а вместе с ним и все домочадцы. Но видеть лукавых духов, которые так мучили умирающего, они не могли. Правда, они догадались о них по крикам хозяина, по его бледности и тому страху который охватил его. А он между тем, напуганный страшным зрелищем, ворочался на ложе то в ту, то в другую сторону. Обернется налево — увидит духов перед собой и не может снести их вида; повернется к стене — а они и там у него перед глазами. Наконец, отчаявшись от них ускользнуть, он застонал и принялся кричать благим матом: