Писатель: Назад в СССР 2 - Рафаэль Дамиров

Ну а я ведь тоже писатель — я этих чудес тоже не чужд.

Кстати, о чудесах. Свой лучший костюм я оставил в квартире у Анастасии Трегубовой, что надеть-то? Да ладно, что я, в Риге себе не куплю? Посвистывая, я открыл шкаф.

Глава 5

Я покидал кое-какие вещички в старый чемодан и вышел из комнаты, чтобы поинтересоваться, как идут сборы у моей попутчицы. И встретил в коридоре Савелия Викторовича. Он обрадовался:

— Тёма! Вот это сюрприз! Надолго?

— Да я, собственно, за Надей заехал, — сказал я. — Мы с ней на Рижское взморье улетаем, на выходные.

— И это правильно! — кивнул Телепнев. — Мы тоже, с Марианной Максимовной, хотим съездить в отпуск куда-нибудь.

— Очень хорошо! — похвалил я. — Если нужно чем-то помочь, обращайтесь.

— Спасибо, Тёма! — растроганно произнес сосед. — Пойду разогрею ужин. Супруга скоро вернется с работы.

— Передавайте ей привет! — сказал я. — С нас рижские сувениры!

— Счастливого пути! — откликнулся он.

Мы обменялись рукопожатиями, и Савелий Викторович пошлепал на кухню. В это время из своей комнаты вышла кузина. Она была уже готова к поездке. И сияла, как начищенный хрусталь. Как же легко сделать счастливой девушку! Главное — не сделать при этом несчастным самого себя. Ну… постараюсь не допустить.

— Ну если ты готова, тогда поехали! — сказал я.

Лучше выйти заранее. Ведь еще такси надо поймать. Я подхватил наши чемоданчики, и мы покинули квартиру. Тачку поймать удалось не сразу, я даже успел поволноваться — самолёт нас ждать вряд ли станет. Наконец, «Волга» с оленем на капоте притормозила рядом с нами. Мы погрузились и покатили в аэропорт. Хорошо, что в 1975-м году столица не знала еще пробок, и спустя час такси притормозило на стоянке возле здания аэровокзала. Волновался я зря, до вылета нашего рейса оставалось больше часа.

В советские времена аэропорты не напоминали осажденные крепости, где каждого пассажира воспринимают как потенциального террориста, просвечивая багаж и прозванивая одежду на предмет отыскания опасных объектов. Большинство граждан сами сознательно не везли с собой ничего такого, что могло бы угрожать безопасности полета. Что самое удивительное, даже на взлетное поле пускали провожающих, и это способствовало появлению множества романтических сценок в советских фильмах. Кто о чём, а я — о сюжетах думаю.

Нас с Наденькой провожать было некому. И, пройдя регистрацию на рейс, мы погрузились в перронный автобус, который представлял собой два вагончика, прицепленных к специальному тягачу. Этот автопоезд мне всегда нравился, потому что напоминал паровозик с вагончиками, какие курсировали в парках аттракционов. Судя по тому, как засверкали глаза моей спутницы, она тоже была в восторге. Автобус подвез нас к импозантному «Ту-104», со скошенными назад крыльями.

После проверки посадочных талонов дежурные пропустили нас к трапу. Улыбчивая бортпроводница поздоровалась и провела к нашим местам, и вообще буквально всё пока шло как по маслу. Места оказались с той стороны салона, где было всего по два кресла в ряду. Более того, напротив наших мест был стол. Не паршивая откидная дощечка, как в большинстве самолетов XXI века, а нормальный стол, куда можно положить книгу или поставить шахматную доску. Правда, против нас должны были сесть еще два пассажира, ибо стол был рассчитан на четверых. Мы с Надей сняли верхнюю одежду и повесили ее на плечики, которые цеплялись за багажную сетку. Чемоданы свои мы сдали, как положено, в багаж, так что руки у нас были свободны.

Салон постепенно заполнялся пассажирами. Люди проходили вдоль кресел, не торопясь рассаживались по своим местам. Слышалась разноязыкая речь. Вдруг мимо нас прошел человек, лицо которого мне показалось знакомым. И только в следующее мгновение я понял — кто это. Дернул Надю за рукав, дескать, смотри, кто с нами летит! Она взглянула знаменитому актеру и поэту вслед и пожала плечами. Ну да, чего я хотел? В середине семидесятых лицо Высоцкого было знакомо лишь заядлым любителям кино. Знаменитая пластинка с портретом выйдет позже. А настоящая слава настигнет Владимира Семеновича лишь незадолго до смерти.

Кумир советского народа прошел дальше по салону, положил в багажную сетку гитару в чехле, снял щегольскую дубленку. Похоже, никто, кроме меня, его не узнал. По крайней мере — никакого особого внимания другие пассажиры ему не оказали. Я решил пока тоже не соваться. Вот взлетит самолет, экипаж разрешит расстегнуть ремни, тогда можно будет и подойти. Последний пассажир прошел к своему месту. Бортпроводники захлопнули люк. Сразу стало теплее. Спутнице своей я уступил место возле непривычно круглого иллюминатора, и сейчас, перегнувшись через ее колени, выглянул в него и увидел отъезжающий трап.

Бортпроводница громким, но хорошо поставленным голосом рассказала о правилах поведения в полете и в случае экстренных ситуаций. Сообщила, что во время взлета и посадки курение в салоне запрещено. А в остальное время, значит, можно? Интересно. Завыли двигатели в основании крыльев. Самолет начал медленно двигаться по рулёжной дорожке. Поступила команда пристегнуть ремни. Надя вертела головой, ко всему присматриваясь и прислушиваясь. Сразу видно, прежде ей летать не приходилось.

Самолет остановился, но только для того, чтобы начать разгон перед взлетом. Двигатели завыли еще громче. Почти оглушительно. Да, со звукоизоляцией пассажирских лайнеров инженерам еще предстояло поработать. Сказывалось происхождение первого советского реактивного пассажирского самолета от бомбардировщика. «Ту-104» снова тронулся с места и начал набирать скорость. Мы с кузиной сидели по ходу движения, поэтому нас прижало к спинкам сиденья, а вот соседей наших — худых белобрысых парней, что занимали кресла напротив, наоборот, нагнуло вперед. Ремни впились им в животы, и парни негромко выругались, правда, не по-русски.

Отрыв от земли произошел не слишком мягко. Нас чувствительно тряхнуло. Пассажиры отреагировали по-разному. Кто-то выразился. Женщины взвизгнули. Однако дальше крылатая машина пошла плавно. Накренилась на правое крыло, совершая разворот. Внизу стало видно море огней, озаряющих ночную столицу. Самолет поднимался все выше, и стали различимы пятна электрических озер — это были города-спутники и поселки, окружающие великий город. Потом все заволокло мглою. «Ту-104» пробивал облака. А когда поднялся выше их, то сквозь иллюминаторы в затемненный салон пробился свет немеркнущего заката.