Но-о, Леокадия ! - Иоанна Кульмова

- Нельзя, - ответила Леокадия, - это еще не остановка.

- Я выхожу из игры. И тебе советую больше не играть в эти игры.

Впрочем, на этот раз совет был совсем не обязателен. Сержант наконец догнал Тринадцатый и вежливо посоветовал Леокадии подыскать себе другую работу.

- Вам легко говорить. А какую?

- Какую-нибудь полегче. А то здесь вы можете СЫГРАТЬ В ЯЩИК.

- Какой еще ЯЩИК? - спросила потом Леокадия Алоиза. - В каком ящике я могу уместиться? Ведь из любого торчали бы мои крылья.

- Ящик тебе не подходит. Тебе нужен простор, Леокадия.

ЛЕОКАДИЯ И ЗАВЕТНЫЙ ТАЙНИЧОК

Алоиз принял таблетку от головной боли и растянулся на скамейке.

- Плохо бедняге, - вздохнула Леокадия. - Ну прямо высох... И сирень засохла.

Она быстренько съела все засохшие листья сирени.

- Я знаю, что моя работа тебе не впрок. А, может, и сирени тоже? Поленюсь немного и все пойдет на лад.

Правда, не так уж часто она ленилась. Ей приходилось помогать соседям со Старой площади и играть с их детьми, но НАСТОЯЩЕЙ работы у нее по-прежнему не было. И поэтому она скучала.

- Как это хорошо, что никогда не бывает только плохо, - размышляла Леокадия, жуя кусочек черствого хлеба. - Когда в голове много лишних мыслей, мне хорошо, потому что в животе много еды. А когда в животе пусто, мне все равно хорошо, потому что голова свободна от всяких мыслей. А еще хорошо, что у меня есть своя маленькая тайна.

Ни слова лишнего, молчу!

Боюсь я проболтаться,

Про свой заветный тайничок,

Где радости хранятся.

Мысли свои и удачи,

Я в тайничке этом прячу.

А если мне будет скверно

Сама туда спрячусь наверно.

Но в начале июня произошла очень большая неприятность, такая большая, что Леокадии трудно было найти в ней хоть что-нибудь для своего заветного тайничка. Дело в том, что на Шестиконный сквер явилась Вдова, глянула на Алоиза, который, растянувшись на скамейке, грелся в лучах весеннего солнышка, и разрыдалась.

- Ты так сильно обо мне скучаешь? - спросил Алоиз с испугом.

- Ой, Алоиз, - простонала Вдова, - носки-то у тебя дырявые, аж светятся! Почему ты не пересыпал их нафталином?

- Мне очень жаль, что я довел тебя до слез, - огорчился Алоиз. Забери носки и спрячь в сундук с нафталином. Я могу ходить и без носков.

- Что? - воскликнула Вдова. - Ты меня бросил, а я за это должна еще заботиться о твоих носках?

- За ЭТО нет, - согласился Алоиз, - но за ТО, что я не вернулся. Ты ведь не выносишь ни канареек, ни котов, ни собак, ни Леокадии.

- Отдай Леокадию в богадельню для одиноких Лошадей. Я по воскресеньям буду ее навещать.

- Спасибо, - вмешалась в разговор Леокадия, - но я терпеть не могу, когда кто-нибудь приходит и портит мне воскресенье. И было бы невежливо не предупредить вас об этом заранее. А главное - вам придется навещать Алоиза. Его-то примут наверняка, а меня могут еще и не взять из-за крыльев.

- Хорошенькое дело! - воскликнула Вдова. - Ничего не скажешь! Сначала лошадь живет на твою пенсию, а потом сдает тебя в приют для одиноких Лошадей. Если бы ты был со мной, мы бы не расстались. Я бы всю жизнь тащила тебя на своем горбу...

- Но я тоже могу таскать тяжести, - прервала ее Леокадия. - И начну с вас!

И хотя Вдова отбивалась руками и ногами, Леокадия взвалила ее на спину и доставила на седьмой этаж дома на Можжевеловой улице.

ЛЕОКАДИЯ И ТЯЖЕСТИ

И она стала таскать тяжести. Обычно это были шкафы или кушетки, или фортепиано, которые надо было вытащить из грузовика и внести на какой-то там этаж какого-то там дома, а мебели было страшно много, и домов страшно много, и этажей тоже. И опять, как в те времена, когда Леокадия была посыльным в редакции "Вчерашней газеты", не было больше ни бесед с Алоизом, ни милых снов о полетах. Зато Алоизу теперь часто снилось, что они с Леокадией летят над бело-розовым от клевера лугом, но об этих снах он Леокадии даже не рассказывал. Во-первых, ему было некогда, а во-вторых, он вовсе не хотел напоминать ей о крыльях, раз уж она сама о них забыла.

- Ах рвань хомутная! - сердилась она. - Какая у меня неудобная спина! До того неровная, все шкафы с нее съезжают! Просто сил нет, а еще говорят - здоровая как лошадь. Оглобля им в лоб!

- Леокадия, ты ругаешься, как ломовой извозчик! - кричал испуганный Алоиз. - Где только ты набралась такого!

А по вечерам он частенько встречал Леокадию у закусочной, потому что люди часто давали ей чаевые и чтобы ЧЕСТНО потратить деньги ей приходилось пить чай. А заодно и пиво. Тогда Алоиз тоже пил чай или пиво и слушал, как Леокадия разговаривает с грузчиками.

- Тот, кто хочет работать, должен твердо стоять на земле! Если он еле держится на ногах, как он сможет таскать вещи?!

Однажды, когда они остались одни, Алоиз не выдержал и спросил Леокадию:

- Леокадия, а тебе неохота немного полетать?

- Полетать? - переспросила Леокадия.

А потом опустила голову и тихонько вздохнула.

- Посмотри на мои бедные крылья, Алоиз. Разве на чем-то таком можно летать?

И отвернулась, чтобы Алоиз не мог заглянуть ей в глаза.

ЛЕОКАДИЯ И СВОЙ В ДОСКУ

Им было снова очень хорошо, потому что они опять работали вместе. Только Леокадия зарабатывала на хлеб насущный, а Алоиз - на ночные полеты. Каждый вечер, вернувшись из закусочной, он тер щеткой, расчесывал и разглаживал крылья Леокадии. Но через два дня они опять выглядели как прежде, а фиолетовая краска слезала с них все больше и больше. Грузчики же заподозрили Леокадию в том, что крылья у нее НАСТОЯЩИЕ.

- Вроде бы ходит по земле, а сапожки как новенькие, - говорил Рыжий грузчик Рябому. - Вот те крест, сам видел, вчера она била своими крашеными махалками. И вообще - я так скажу, коли умеешь летать, зачем браться за работу? Пусть бы себе порхала как пташка.

- Зачем браться за НАШУ работу? - поддержал его Рябой. - А что будет, если она начнет таскать диваны по небу? Люди потом скажут желаем чтобы все грузчики летали, и баста! - И они стали донимать Леокадию разными вопросами:

- Эй, Леокадия, а мозоли у тебя есть?

Или:

- Эй, Леокадия, как здоровье твоей тетки гусыни?

Или:

- Когда полетишь домой, Леокадия?

Но так ничего и не добились. У Леокадии от тяжелых шкафов и диванов мозоли, разумеется, были, домой она не летела, а возвращалась пешком, и в самом деле ничего не знала о здоровье тети гусыни - она вообще была незнакома со своей семьей. А летала она только по вечерам и только над Старой площадью, где все хорошо знали ее и радовались, что Леокадия опять летает, хотя и малость тяжеловато.

- Чем был бы Шестиконный сквер без летающей Леокадии? - рассуждали соседи со Старой площади. - Глубокой провинцией!

А в субботу Леокадия вернулась домой чуть раньше.

- Давай попутешествуем, - попросила она. - Посмотрим, есть ли уже сладкие зеленые всходы, много ли в поле вкусных синих васильков.

Рыжий грузчик с Рябым грузчиком не больно-то спешили домой - их ведь не ждали полеты в компании Алоиза. Они стояли на углу Миндальной аллеи, возле пивного ларька и не спеша пили светлое пиво. И тут вдруг Рыжему в кружку с белой пеной упало белое, как эта пена, перо.

- Не иначе гуси летят, - удивился Рыжий. А потом глянул на небо и крикнул:

- Эй, Рябой, вот те крест, клянусь здоровьем мамы! Леокадия тащит по небу шкаф!

- Да ну, в субботу! - возмутился Рябой.

- Бандитка! - крикнул Рыжий. - Воровка! А потом стал показывать прохожим на летящую Леокадию с Алоизом на спине.

- Она нас обокрала! Перехватила заказ! - снова закричал он.

- Шкаф, - добавил Рябой.

- Шкаф? - переспросил продавец из пивного ларька. - Да ведь это диван.

- Диван? - удивился продавец воздушных шаров. - Это же рояль.

- Рояль, не рояль, - возразил Рыжий, - давай-ка сюда свои шары!

Схватил шары и отпустил целую связку в небо.

- Ой, как красиво, Алоиз! - воскликнула Леокадия, полетела навстречу шарам и угодила в самую середину связки.

При этом она запуталась так, что не могла двинуть ни одним, ни другим крылом и стала медленно опускаться на Старомельничную площадь.

- О, какой мир зеленый! - изумлялась она. - О, какой мир желтый! А теперь я все вижу в розовом свете! Отчего ты злишься, Алоиз? Ведь это так здорово!

- Ты все видишь в розовом свете, - отвечал Алоиз, - а у меня в глазах темно от страха. Того и гляди разобьемся.

- Ну, не надо преувеличивать, - успокоила его Леокадия. - Это ведь парашют.

Она схватила зубами связку шаров и мягко опустилась на Старомельничную площадь.

- Глядите! - кричали прохожие. - Новая реклама воздушных шаров!

А дети со Старомельничной площади спрашивали Леокадию:

- Сколько стоят шарики?

- Нисколько, - отвечала Леокадия. - Их раздают даром. И запела:

Сколько стоит синева,

Добрый смех и чье-то пенье?

И зеленая трава

И суббота с воскресеньем?

Светлых капель перезвон,

Облака над головою

И счастливый сладкий сон

На скамейке, под листвою?