Журнал «Вокруг Света» №01 за 1974 год - Вокруг Света

На Фискаргренел, самой живописной улочке Висбю, я встретил художника Курта Вернера. «Вот говорят, что самые покладистые из скандинавов — датчане, — сказал он. — Я сам датчанин и живу на этой улице без малого двадцать три года. А почему? Потому, что дружелюбней готландцев вы не сыщете в Скандинавии».

Мы с женой месяц прожили на Готланде и на собственном опыте убедились в этом. Вначале мы поселились в доме Алвеоа Холлгрена. Приводя в порядок и без того чистейшую комнату, две дочери хозяина рассказали нам, что надо посмотреть, где побывать, а сверх того пообещали сводить в места, где еще танцуют ветхозаветные танцы — фокстрот и вальс. С балкона дома открывался вид на гавань, куда медленно втягивались паромы из Швеции и пассажирские корабли из Финляндии, а окна выходили на средневековый город. Знаменитая стена Висбю тянется примерно на два километра, ее украшают 37 башенок. Мы обитали «внутри стены», где с нами соседствовало 2700 постоянных жителей, к которым в разгар сезона подключались несколько десятков тысяч туристов.

Им и в самом деле было что смотреть. На крохотном пятачке внутри стены почти бок о бок стоят руины 17 средневековых церквей, по размерам напоминающих соборы. Такое обилие объясняется тем, что каждая община иностранных купцов, торговавших в Висбю, непременно желала иметь собственное место для обращения к господу. Когда пираты из Любека в 1525 году разграбили город, они сожгли большинство церквей, сохранив лишь церковь святой Марии, принадлежавшую немецким купцам.

Еще больше в Висбю поражают три террасы средневековых «небоскребов», переоборудованных в пакгаузы. 600 лет назад они ошеломляли приезжих так же, как сегодня ошеломляют туристов небоскребы Нью-Йорка.

Благодаря теплым водам Гольфстрима здесь, на широте Лабрадора, круглый год мягкая погода, а общее великолепие дополняют благоухающие с июля до самого рождества белые, красные, бледно-желтые, чайные розы.

Так мы и жили в городе «руин и роз», платя за квартиру 55 долларов в неделю, окруженные гостеприимством семьи Холлгренов и всех готландцев.

Познакомившись с Марианной Корсман, помощником главного хранителя церквей на Готланде, мы тут же получили приглашение быть почетными гостями на традиционном августовском Празднике лангуста в ее доме. Молодая стройная хозяйка — обладательница трех университетских ученых степеней — не только реставратор, но и художница по коврам, ткачиха, театральный оформитель и владелица магазина изделий народного творчества. Как и мы, она жила в средневековом доме внутри стены. В небольшой столовой вместе с еще семнадцатью гостями мы приступили к ритуалу Праздника лангуста. Надо сказать, что в долгом ритуале есть свой резон, так как питательная ценность морского рака, высоко ценимого шведами, крайне незначительна. После того как съедено мясо из клешней — его хватает на один укус, — ничего не остается, как, смакуя, засовывать в рот пустой панцирь.

Но никто не ушел голодным. Пока красные раки, украшенные цветами укропа, остывали в центре, на столе появилась обильная трапеза: большие овальные буханки хлеба с румяной корочкой, испеченные самой хозяйкой, ароматные красные сосиски и шесть сортов сельди, включая так называемую «гнилую сельдь», напоминающую вкусом и ароматом сыр «горгонзола».

Подавалось также местное пиво, которое в прямом смысле слова сшибает с ног. Шведы, правда, рассчитывают, что иностранцы окажутся более выносливыми, а посему снабдили бутылки наклейкой «экспорт»...

Наконец настала долгожданная минута, и мы приступили к ракам. Фунт свежих шведских раков стоит шесть долларов, и хотя мороженые раки из Турции и Румынии стоят всего два доллара, ни один уважающий себя швед не возьмет их в рот. Ну а патриоты готландцы тем более разборчивы! Марианна даже извинилась: «Прошу прощения. Это не готландские раки, а всего лишь шведские».

Такого рода патриотизм весьма типичен для готландцев. Когда через некоторое время я встретил шефа Марианны — огромного, как все викинги, мужчину, сочетавшего в одном лице художника, моряка и рыбака, — он мне заявил: «Только на Готланде люди свободны. В Швеции они скованы по рукам и ногам».

Это чувство имеет свои глубокие корни. Во времена викингов (IX—XI века) общественное равенство готландцев служило предметом зависти шведов, датчан и норвежцев. Дело в том, что островитяне стали самыми богатыми викингами благодаря торговле, а не грабежу. Когда их соседи отправлялись походом в далекие земли, то непременно останавливались на Готланде и брали здесь на борт лоцманов.

Во многих сагах говорится, что викинги, направлявшиеся в столицу Византии по пути «из варяг в греки», брали с собой не только лоцманов, но и знаменитое пиво, жалуясь при этом на высокие цены, которые назначались за то и другое. Это крепкое пиво (конечно же, с этикеткой «экспорт») было единственно пригодным для многонедельной транспортировки от Готланда до Константинополя. Викинги местами тащили корабли посуху, причем испытание это было настолько тяжелым, что его нельзя было спокойно вынести без поддержки готландского напитка.

Я пробовал это пиво, правда немного выветрившееся, на ферме Фредерика Вага. И должен сказать, что для регулярного потребления его нужна поистине викингская закалка.

Пока готландские мужчины плавали в Константинополь и обратно, их жены прилежно работали на фермах. Усердный труд женщин принес острову славу «фермерской республики». Завидуя успеху островитян на воде и на суше, их соседи-пираты ворчали: «На Готланде свиньи — и те едят из серебряных корыт». В результате набегам соседей не было конца. Едва чужие корабли подходили к берегу, фермеры-республиканцы живо зарывали свои сокровища, большая часть которых так и не была выкопана при жизни хозяев...

Сегодня готландцам редко доводится доплывать до Большого города (как они называли Константинополь), оставив своих женщин на острове. Насколько я знаю, один Эрик Ольсен несколько лет назад совершил путешествие по пути предков. Правда, был он не в Константинополе, а в Герате, в Афганистане, куда ЮНЕСКО командировало его реставрировать мозаичный фасад мечети. Среди сувениров, привезенных им, оказалась и плетка-семихвостка. Выложив ее на стол, он с гордостью сказал: «Этим я воспитываю триста своих жен».

Неожиданно в дверях студии он заметил маленькую решительную женщину.

— Ах да, я забыл. Их у меня 301. Вот самая любимая... Я как раз рассказывал, дорогая, свою любимую туристскую историю, которой он украсит свой отчет о Готланде по возвращении домой...

Из всех своих реставраций Эрик больше всего гордится Ковиком. Это маленькая рыбачья деревня, которая сейчас выглядит так же, как пятьдесят лет назад, лишь с той разницей, что в ней уже не живут рыбаки.

— Люди заботятся о старых церквах и сокровищах викингов, но забывают свою собственную жизнь, — заметил Ольсен. — Я решил восстановить эту деревню по воспоминаниям детства. Мой отец, неимущий рыбак, жил здесь... В этом сарае он держал свою лодку и снасти. Вот его каменный якорь. Были времена, когда он зарабатывал не больше 300 крон (около 80 долларов по тем временам) в год.

До 1920 года на острове было 150 таких рыбачьих деревень, но лишь в немногих из них еще живут рыбаки. Старые сараи теперь переоборудуют в коттеджи для туристов.

Готланд — один из наиболее развитых сельскохозяйственных районов Швеции. Но, несмотря на это, количество фермеров все время сокращается. Не имея средств и возможности применять технику на своих маленьких участках, каждый год примерно 100 семей бросают землю. Многие из них надеются получить пособие по безработице, потому что на Готланде нет для них работы.

Чтобы выжить на этой каменистой земле, фермеру необходимо быть суперменом. Я убедился в этом, побывав на спортивных играх викингов. Моим гидом был фермер Эрик Хедин, который в свои сорок пять лет уже 19 раз из 21 побеждал в спортивном пятиборье.

Особенно силен Эрик в двух видах, которые называются «варпа» и «стангстертнинг». В первом надо попасть четырехкилограммовым каменным диском в шест с расстояния 20 метров. Давний предок нынешнего метания подковы, «варпа», возможно, первоначально служил тренировкой для солдат каменного века. «Стангстертнинг» — это метание бревна. Эрик закинул год назад 23-килограммовый чурбан на восемь с лишним метров — рекорд!

Мы с женой посетили его ферму. Она раскинулась — по масштабам острова — довольно широко. Я поинтересовался, сколько нужно людей, чтобы обработать поле.

— Я, жена, сестра и мама, — сказал он. — Ну и сноровка в метании бревна. Она тоже оказывается нелишней.

Самая крупная ферма на Готланде у Фредерика Вага. Предмет его гордости — 20 редких экземпляров овец: у них по четыре рога — два потолще загнуты вверх, а два тонких — вниз.