«Красная машина». Юниор - Павел Барчук

турнир попадет. И да… Сначала город, потом область, потом все остальные этапы и наконец — союзный уровень.

Я плохо помнил историю матчей сборной за период до развала страны. В голове была только Олимпиада 1992 и чемпионат 1993. Теоретически, к ним и надо стремиться. Потом в спорте началась полная задница. Там выбор небольшой, либо валить за бугор, либо забить на хоккей до лучших времен. А лучшие времена придут, когда спорт Славке будет уже не нужен. Так что, если что-то менять, то только сейчас.

Короче, загнался я на эту тему по полной. Даже не заметил, как добрался до Воронежа, на автомате пересел в трамвай и приехал в центр. Очнулся уже перед «Юбилейным». С удивлением уставился на новое здание Дворца спорта. Построили недавно. Реально новое здание. Нулевое.

Тут же пришло воспоминание, как сильно мы этого ждали. Мы, имею ввиду, команда. В январе его открыли официально. Прежде приходилось заниматься на старых катках, которым сто лет в обед.

Глава 6

Ну, что сказать… Твою мать! А, можно ещё — ни хрена б себе!

Я не знаю, куда вообще готовил тренер этих пацанов. Включая меня, естественно. Сразу на Олимпиаду? Вот такое сложилось впечатление. Будто мы сейчас из спортзала переместимся на лёд международной арены, минуя все промежуточные этапы.

Просто нагрузка была такая, можно сдохнуть. Серьезно. И это при том, что Славик к подобному уже привык. Уж ему это все за шесть лет должно было въесться под кожу. Однако, через некоторое время нахождения в спортзале, я чувствовал свой пульс физически. Как отдельно существующее явление.

В какой-то момент подумал, а не послать ли все на хрен. Но из чистого упрямства, сцепив зубы, оставался на месте. Никто не говорил, что будет легко. Это еще хорошо, сам Славка нормально грузил себя для бо́льшего эффекта. Хотя, мне кажется, главной проблемой было именно мое внутреннее восприятие «разминки». Наверное, мозг пребывал в шоке от происходящего и посылал сигналы телу, которое вроде бы делало все привычное, но при этом тоже немного офигевало.

Вообще, сначала все было гораздо радужнее. Пошатался немного по центру, недалеко от «Юбилейного», поглазел на город. Грустное, однако, зрелище. Приближение начала 90-х уже ощущалось. Сложно объяснить, но оно будто пропитало воздух. Во всем чувствовалось близость конца. Либо, мне так казалось. Не знаю. Осталось всего лишь пять лет до того момента, когда страна свернёт совсем в другую сторону.

Потом снова вернулся ко Дворцу спорта. Народ уже собрался в раздевалке, я появился практически последним.

Быстрым взглядом, стараясь совсем уж не глазеть, оценил команду. Пацаны, как пацаны. Хотя, если честно, большинство были более рослыми чем я. Возраст где-то одинаковый. Судя по поведению, отношения у всех ровные.

Я знал, благодаря Славкиным воспоминаниям, что Сергей Николаевич насчет этого был строг. Однозначно требовал от нас общности духа. Команда же. Четыре звена должны быть не только сыгранными внутри и между собой, потому что во время удаления или травмы, заменить звеньевого должен другой игрок, без ущерба для общего итога, но и морально он хотел, чтоб мы все воспринимали себя как часть одного целого. Споры, ссоры, тем более конфликты Сергей Николаевич пресекал на корню. Их особо и не бывало. Хотя…

Мое внимание привлек один из парней. Вот прям с первого взгляда я понял, мы вообще не друзья. Он даже смотрелся как-то отталкивающе. Рожа смазливая, больше подошла бы девчонке. Чем-то напомнил мне американскую звезду Элвиса Пресли. Только тот был брюнетом, а этот — «натуральный блондин». Волосы зачесаны назад, один к одному. Губы постоянно капризно дует. Опять же, в прошлой жизни привык видеть такое кривлянье на фотках в соцсетях. Этому вроде ещё рано. Время жизни в интернете не наступило пока. Дополняла картину ухмылочка, в которой сильно чувствовалось превосходство над остальными. Главное, я смотрел на него и ни черта не понимал, кто это. Память молчала. Насчёт остальных прилетали куски информации моментально. Даже с подробностями.

Например, сразу узнал свое звено. Пять человек, включая меня. Все, как положено. Я — центральный, Симонов Леха и Порядьев Сашка — фланговые нападающие, Постников Федор и Лопатин Никита — защита.

Как только вошёл в раздевалку моментально выхватил их взглядом. Внутри появилось теплое ощущение духовной близости. Мои пацаны. Мое звено. Это было необычное ощущение, если честно.

Во взрослой жизни, в Ночной лиге такого нет. Там просто мужики занимаются любимым увлечением. Да, звенья имеются, понятное дело. Принцип игры такой. Но это все как-то более лайтово. Сейчас же, глядя на парней, я чувствовал однозначную уверенность, мой враг — их враг. Ну, а если кто-то обидит любого из звена, я тоже порву. Братство. Что-то типа того. Трудно передать это чувство словами. А для меня, так оно вообще казалось непривычным. Никогда не любил людей и не имел привязанностей. Друзей не заводил. Только товарищи и коллеги. Любые привязанности всегда заканчиваются плохо. На хрен оно надо изначально.

Как бы то ни было, свое звено я сразу выцепил взглядом, благодаря существующей в голове информации.

Симонов Леха — из интеллигентной семьи. Там прям чуть ли не голубая кровь. Сам он учился в школе с углубленным изучением математики. Башковитый, до ужаса. И при этом, фанатично любил хоккей. Успевал и по урокам быть отличником, и спортом заниматься. Гений, ешкин кот.

Мне кажется, когда он сообщил о своем выборе родителям, у тех случился культурный шок. Видел я его отца. Начальник отдела главного технолога на Авиационном заводе. Ходил в очках с роговой оправой, драповом пальто и кашемировом шарфе. Такой образ отложился в голове. Он как-то раз забирал нас с соревнований на машине. Да, у них была машина. Не абы что, «Волга». Говорил Симонов-старший тихим голосом. Взвешенно и мало. В тот раз Леха вышел с игры с ободранной скулой. Отец посмотрел на него внимательно, вздохнул, а потом сказал.

— Алексей, будь добр, постарайся в следующий раз не допускать такого. Это сильно расстраивает бабушку. Сам знаешь, Аглая Никитична против подобных вопиющих ситуаций. Ты разве неандерталец? Вроде бы, нет. Культурный человек все решает разговорами.

Лехин отец, не дожидаясь ответа от сына, уселся за руль, а мы, переглянувшись с пацанами, тихо посмеялись. Потом ещё долго предлагали Лехе не использовать силовые приемы на льду, а решить все словами. Леха не обижался. Только хмурился и называл над идиотами с хреновым чувством юмора.

Порядьев Сашка, в отличие от Симонова, был из обычной рабоче-крестьянской семьи. Там отец