Смерть на Ниле - Агата Кристи

– В чем дело, ничего не понимаю, – картофель, свекла. О чем это, Симон.

Симон нагнулся и заглянул в бумагу через ее плечо, в этот момент появился разъяренный синьор Ричетти.

– Простите, это мне, – выпалил он и грубо вырвал телеграмму из рук Линнет. От удивления она растерялась, потом посмотрела на конверт от телеграммы, оставшийся у нее.

– Ох, Симон, как глупо! Телеграмма адресована Ричетти, а не Риджуэй, да я уже не Риджуэй! Надо извиниться.

Она пошла разыскивать археолога.

– Синьор Ричетти, простите, ради бога! Понимаете, мое имя до замужества было Риджуэй, я совсем недавно вышла замуж и еще не привыкла…

Она замолчала, улыбаясь ему смущенно и мило, ожидая, что и он тут же заулыбается в ответ.

Но Ричетти совсем не улыбался. Сама королева Виктория, осуждающая своего придворного, навряд ли выглядела бы столь сурово.

– Надо быть внимательней. Вы допустили непростительную оплошность.

Линнет прикусила губу и покраснела. Она не привыкла, чтобы ее извинения принимали подобным образом. Резко повернувшись, она пошла назад.

– Эти итальянцы просто невыносимы, – сердито пожаловалась она.

– Не обращай на него внимания, милая. Пойдем, посмотрим на крокодила из слоновой кости, который тебе понравился.

Пуаро, смотревший им вслед, услышал глубокий подавленный вздох. Он обернулся и увидел рядом Жаклину де Бельфорт. Она судорожно вцепилась в поручни. Его поразило выражение ее лица. Ни веселья, ни гнева. Казалось, в ней бушует пламя, которому она не дает прорваться наружу.

– Им больше нет дела, – тихо и страстно проговорила она.

– Они ускользнули от меня, и мне их не догнать. Им все равно – тут я или нет. Я больше уже не в силах причинять им боль.

У нее задрожали руки.

– Мадемуазель…

Она прервала его.

– Ах, поздно… Слишком поздно для предостережений… Вы были правы. Мне не следовало ехать сюда. Не надо было ехать на этом пароходе. Как вы тогда сказали? Путь души. Мне нет пути назад. И я пойду дальше. Им не быть счастливыми. Не быть…

Она вдруг смолкла и быстро ушла. В этот момент Пуаро почувствовал руку на своем плече. Он обернулся и с удивлением увидел своего старого знакомого.

– Полковник Рэйс!

– Не ожидали.

Они познакомились год назад в Лондоне. Оба были приглашены в странный дом, на странный ужин, во время которого был убит хозяин дома. Пуаро знал, Рэйс никого не оповещает о причинах и сроках своих внезапных появлений и исчезновений. Обычно его можно было встретить на отдаленных форпостах империи, где возникала опасность мятежа.

– Так, значит, вы находитесь здесь, в Вади-Хаяьфа, – задумчиво отметил Пуаро.

– Совершенно верно, я нахожусь здесь, на «Карнаке».

– Вы хотите сказать?..

– Что еду с вами до Шелала.

Они прошли в застекленный салон, пустой в это время. Пуаро заказал виски для полковника и двойную порцию очень сладкого ликера для себя.

– Значит, вы едете в Шелал на нашем пароходе, – рассуждал Пуаро потягивая ликер, – а между тем добраться туда на правительственном судне можно гораздо быстрее. Не так ли.

Полковник одобряюще прищурился.

– Вы, как всегда, попали в точку, мсье Пуаро, – отвечал он любезно.

– Значит, вас интересуют пассажиры?

– Один из пассажиров.

– Который, хотел бы я знать? – спросил Пуаро, глядя в потолок.

– К сожалению, не знаю сам, – печально признался полковник.

Пуаро ждал с интересом. Рэйс продолжал:

– Я не хочу ничего от вас скрывать. В этих местах неспокойно. То одно, то другое. Орудовали здесь трое мятежников, трое, готовые взорвать бочку с порохом. Один из них теперь уже мертв. Второй в тюрьме. Мне нужен третий. У него на счету шесть жесточайших убийств. Один из толковейших наемных убийц, которые когда-либо существовали. Он находится на борту этого парохода. Я узнал об этом из шифрованного письма, которое попало к нам в руки. «X будет находиться на „Карнаке“ в феврале с 7 по 23». Но кто скрывается под буквой «X», сказано не было.

– У вас есть какие-нибудь приметы?

– Нет. Только то, что он помесь: французская, ирландская и американская кровь. Но этого мало. Есть какие-нибудь соображения?

– Соображения? Слишком мало данных, – сказал Пуаро задумчиво.

– На этом пароходе происходят события, которые чрезвычайно беспокоят меня. Представьте себе некоего А, который серьезно обидел Б. Б жаждет мести. Б угрожает.

– А и Б находятся на борту парохода?

– Совершенно точно, – кивнул Пуаро.

– И Б – женщина?

– Вот именно.

Рэйс закурил.

– Я бы не стал тревожиться. Люди, которые произносят угрозы вслух, обычно не осуществляют их.

– И особенно, если угрожает женщина. Это вы хотели сказать? Вы, конечно, правы.

Но все-таки вид у Пуаро был озабоченный и несчастный.

– Что-нибудь еще? – спросил Рэйс.

– Да. Вчера А совершенно случайно избежала гибели, смерти, которая очень легко могла бы сойти за несчастный случай.

– Подстроенный Б?

– Нет, в том-то и дело. Б не могла иметь к этому никакого отношения.

– Тогда это и был несчастный случай!

– Возможно, однако мне не по душе такого рода несчастные случаи.

– Вы точно уверены, что Б не могла быть тут замешана?

– Абсолютно точно.

– Ну что ж. Совпадения бывают. Между прочим, кто такая А – какая-нибудь отвратительная карга?

– Совсем напротив. А – очаровательная, богатая и прекрасная молодая дама.

Рейс усмехнулся.

– Прямо как в романе.

– Возможно. Но, повторяю, мой друг, на душе у меня нехорошо. Если я не ошибаюсь, а насколько вам известно, я крайне редко ошибаюсь.

Рэйс улыбнулся в усы. Очень уж это высказывание было в характере Пуаро.

– Мне страшно, мой друг, – сказал Пуаро, – мне страшно. Сегодня я посоветовал этой даме, мадам Дойль, поехать с мужем в Хартум и не возвращаться на корабль. Но они не послушались. Я молю бога, чтобы мы доехали до Шелала благополучно, чтобы не произошло катастрофы.

11

На следующий день вечером Корнелия Робсон вновь отправилась в храм Абу-Симбель. Было жарко и тихо. «Карнак» во второй раз остановился в Абу-Симбеле, чтобы путешественники могли еще раз посетить храм, на этот раз при искусственном освещении. Разница была огромная, и Корнелия делилась своими восторгами с Фергюсоном, который сопровождал ее.

– Ах, где же доктор Бесснер, он бы мне все объяснил! – сказала она.

– Не понимаю, как вы можете выносить этого старого зануду, – мрачно отрезал Фергюсон.

– Да что вы, он самый добрый из всех моих знакомых!

– Напыщенный старый дурак!

– Мне кажется, вам не следует говорить о нем таким образом.

Молодой человек вдруг схватил ее за руку. Они стояли у входа в храм. Светила луна.

– Почему вас тянет к старым жирным идиотам, и почему вы позволяете издеваться над собой злобной старой карге?

– Что с вами, мистер Фергюсон?

– Неужели у вас нет характера? Неужели вы не понимаете – вы такой же человек, как она? Вы лучше! На этом пароходе вы самая прекрасная! Не забывайте об этом, – порывисто проговорил он и пошел в другую сторону.

Мисс Ван Скулер была занята беседой с доктором Бесснером. Мирная беседа о знаменитых пациентах доктора.

– Я, кажется, не очень задержалась, – виновато сказала Корнелия.

Старая дама взглянула на часы и произнесла:

– Не очень-то вы спешили, милочка. Куда вы подевали мою бархатную накидку.

Корнелия беспомощно оглянулась.

– Может быть, она в каюте, разрешите я пойду взгляну.

– Ее там нет, разумеется. После ужина она была на мне, а я не выходила отсюда никуда. Накидка висела на спинке кресла.

Корнелия обошла салон.

– Нигде нет, кузина Мэри.

– Чепуха, – отрезала мисс Ван Скулер.

– Ищите как следует.

Так приказывают собаке, и, подобно покорной собаке, Корнелия повиновалась.

Молчаливый мистер Фантора, который сидел за соседним столиком, встал и тоже принялся искать. Но накидку обнаружить не удалось.

Ушедший день был знойным и душным, и поэтому большинство путешественников вернулись с берега и рано разошлись по своим каютам.

В углу за столиком Дойли, Пеннингтон и Рэйс играли в бридж. Кроме них в салоне находился лишь Пуаро, который облокотился на столик и, подперев голову руками, тяжело зевал.

Мисс Ван Скулер, величественно шествуя по направлению к выходу в сопровождении мисс Бауэрс и Корнелии, задержалась у его столика. Он вежливо вскочил, подавляя широкий зевок.

– Я только что узнала, кто вы такой, мсье Пуаро. Я слышала о вас от своего старого друга Рудгуса Ван Алдина. Я непременно хочу послушать о каком-нибудь из ваших дел.

Смешливые искорки заиграли сквозь сонливость в глазах Пуаро. Он поклонился преувеличенно учтиво. Снисходительно кивнув головой, мисс Ван Скулер удалилась.

Пуаро зевнул. Ему ужасно хотелось спать, голова была тяжелой, глаза сами собой закрывались. Он посмотрел на играющих в бридж, они были захвачены игрой, и на молодого Фантора, углубившегося в книгу. Больше в комнате никого не было.