ДОГОВОР - Александр Лонс

Было время обеда, и я пошла в буфет.

А в нашем буфете давали свиные сардельки. Несчастная свинья. Она так хорошо жила, возможно, смачно хрюкала. Может, у нее были детеныши – маленькие розовые поросята, и она каждый день их кормила. Бедняга, она так наивно полагала, что ей повезло и что ей выпала прекрасная доля. Может, она мечтала об одном прекрасном кабане. Каждый день ее кормили, и она думала, что в раю, что жизнь – прекрасная игра, где не надо заботиться о еде, где есть все... Наивная, бедная хрюшка! И вот сейчас я держу во рту то, что когда-то было ее телом. Я не думаю, кем она была, к чему стремилась – мне наплевать. Я не думаю, из чего это мясо, точнее, из кого. Я браню повара – мол, гадкая сарделька, и мне даже в голову не приходит, что из-за сардельки убили животное. Глупое тупое животное. Вот и у меня во рту сейчас едкий вкус этой сардельки. Сардельки, но не свиньи... Настроение – мерзость.

11

Мое новое дело представляло собой папку с протоколом осмотра места происшествия и еще какими-то документами. Протокол дорожной службы был составлен излишне подробно и многословно, но как-то не вполне грамотно. Видимо, этим занимался какой-нибудь не в меру старательный, но молодой и малоопытный сотрудник. Текст пестрил грамматическими ошибками и стилистическими несуразностями. Смысл состоял в том, что в три часа ночи грузовик перевозил два железнодорожных контейнера с китайской электроникой из одного конца города в другой. По номерам я сразу определила, что контейнеры похищены с железной дороги и имеют прямое отношение к тому делу, что я уже вела. Водитель на перекрестке не справился с управлением, выскочил на тротуар и смял стоящий неподалеку закрытый пивной ларек. Пострадавших не было, ну разве что хозяин ларька. КАМАЗ уехать не смог – кабина грузовика сильно пострадала, поскольку киоск был укреплен стальными балками. Водитель с места происшествия скрылся, но в ту же ночь патрульные задержали его на Курском вокзале. Мужик выглядел крайне подозрительно: жгучий брюнет со свежим кровоподтеком на лбу, в руках ничего нет, одет в грязные офицерские брюки и дорогую кожаную куртку. На ногах – кроссовки. В ответ на просьбу предъявить документы он бросился бежать, но был немедленно схвачен и отправлен в дежурку для выяснения личности. Прилагался протокол допроса и перечень личных вещей подозреваемого.

Мне повезло, это был просто подарок судьбы. Быстро изложив свое мнение, набросав и соответствующе оформив план мероприятий, я была практически готова к встрече со своим начальником. Оставалось только добавить пару штрихов.

Ко вторнику я подготовилась как надо – прибыла пораньше, когда никто из наших еще не пришел. Не торопясь наложила легкий макияж, потом взяла свои бумаги и во всеоружии притопала к шефу. Тинки в приемной пока не было. Ее столик пустовал, и вся комната от этого выглядела непривычно сиротливо. Постучав в косяк двери, я услышала одобрительный рокот. Поняв так, что можно входить, я открыла обитую искусственной кожей дверь и вошла.

Сегодня шеф выглядел заметно лучше. Мешки под глазами подтянулись, апоплексическая краснота отсутствовала, он даже вроде как помолодел. Я поздоровалась.

– Добрый день, – давешней стычки как будто и не было. – Вы подготовили материалы?

– Да, Петр Семенович, вот тут все, что у нас пока есть.

– Дайте взглянуть… Самую суть поясните.

Я быстро изложила основное содержание дела и высказала свои соображения на этот счет. А шеф тем временем изучал имеющиеся материалы и мои наметки.

– То есть вы считаете, что эти дела нужно объединять в одно? Возможно, возможно… хотя… ладно, подумаем. Ну что ж, для начала неплохо. Только мне не ясен один аспект.

– Да, Петр Семенович? А что именно?

– Вот тут, посмотрите.

Я обошла стол, встала рядом с его креслом и наклонилась над папкой. И сразу же почувствовала руку шефа на своей талии. Нечто подобное я ожидала, поэтому была готова и даже не дрогнула. Шеф расценил это, как знак согласия, и его рука начала переползать вниз.

– Петр Семенович, у меня к вам просьба.

– Говори.

– Можно мне сегодня уйти с работы на час раньше?

– Что-нибудь случилось?

Тут я и показала заранее припасенный талон к гинекологу в нашу ведомственную поликлинику.

– У меня талончик в нашу поликлинику, к Кликушиной. К этому врачу трудно попасть, и я не смогла взять на другое время.

– А что с тобой?

– Я, наверное, простудилась. У меня эндометрит.

Рука шефа моментально исчезла с моего бедра.

– Но это же… это что? Это серьезно?

– Не думаю. Просто нужно амбулаторно пройти курс лечения. Месяц, не больше. Это такая женская болезнь. Сначала – кровотечение. Потом уже развиваются боли при…

Шеф сразу отъехал в сторону на своем кресле. Даже не дослушав про боли, быстро перебил меня, снова перейдя на «вы»:

– Может, вам лучше взять больничный? Отлежитесь, полечитесь…

– Вообще-то я могу работать, но тут уж как врач решит. Так я смогу уйти пораньше?

– Да, да, конечно. Обязательно надо… не запустите, а то… все рекомендации врача… ну…

– Спасибо, Петр Семенович.

Я забрала свои бумаги и быстренько покинула кабинет. Конечно, никакого эндометрита у меня и в помине не было. Талончик я специально взяла на конец рабочего дня, и сделала это без особых трудностей. Я уже давно заметила, что любой мужик, если только он не законченный извращенец, услышав, что у бабы, на которую он положил глаз, что-то не так по «женской части», или, не дай бог, кровотечение (хоть бы и плановое), сразу пугается и идет на попятную. Но, зная вредность и въедливость своего шефа, я прекрасно понимала, что в поликлинику мне идти все равно придется. С него станется, он может и проверить, правда ли я ходила к врачу или все мои слова – вранье.

Посещение врача не заняло много времени. Мне все равно нужно было проходить «плановую проверку», но визит к такому «приятному» специалисту я постоянно откладывала, а тут этот случай. Соврав, что иду еще и к терапевту, я взяла с собой карточку и унесла домой. Мало ли что. Но я понимала, что так долго тянуть у меня не получится. Это в Америке за сексуальные домогательства руководитель может схлопотать по полной программе, а у нас над этим пока еще работать и работать.

Доломала вторые наушники за месяц, причем не свои. Срочно нужна твердая мужская рука, которая склеила бы их, пока они не разломались окончательно… ан нет... У нас в доме при ближайшем рассмотрении даже скотча нет. Клеем-карандашом, что ли? А потом приходит эсэмэска с вопросом, мой ли это номер или уже нет. Пытаюсь понять, кто это может быть, и на ум приходит только один человек – мой шеф. Спрашиваю в ответ, кто это, и убеждаюсь в своей догадке. Достал, блин.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});