Мастер клинков - Начало пути - Дмитрий Распопов

Приняв решение, я пошёл наперерез солдатам, которые уже перегнули девушку через забор и закинули ей подол на голову. Девушка уже не кричала, а тяжело всхлипывала, один из солдат снял штаны.

— Так не пойдёт ребята, — сказал я, через силу уняв дрожь в коленках и сделав невозмутимое лицо.

Солдаты недоумённо оглянулись на меня, видимо не понимая, чего от них хочет этот молокосос в пышных одеждах.

— Тебе чего, сопляк? — произнёс тот из них, что был без штанов.

— Ну, во-первых, не сопляк, а владелец этой деревни и замка, барон Максимильян, а во-вторых, как я уже сказал, так не пойдёт, — цедя слова и смотря на них так же, как смотрела моя мама на раздавленного таракана.

Мой тон и взгляд смутили их, они поняли, что перед ними дворянин. Не отпуская девушку, они повернулись ко мне.

— А что не так? — спросил один из солдат.

— Очень просто, — ответил я, полностью успокоившись, всё-таки веками вбиваемое плетьми почтение к дворянам давало мне преимущество. — Вот например, это копьё чьё? — спросил я, показывая на окровавленное копьё того, кто заколол парня.

— Моё, — не понимая, к чему я клоню, ответил солдат.

— А что будет, если я прикажу своему слуге сломать его и он не заплатит тебе за него деньги? — спросил я солдата.

Солдаты нервно оглянулись по сторонам, одно дело убивать деревенских увальней, а другое попасть в руки слугам этого странного сопляка.

— Ну, мне придётся оплатить стоимость копья своему господину, за свои деньги купить новое, да и плетей добавят за это, — запинаясь, ответил копьеносец.

Я внутренне засмеялся, они заглотнули наживку. Внешне же остался невозмутим и, сделав недоумённое лицо, спросил:

— Тогда я по-прежнему не понимаю. Вы приходите на мою землю, хватаете моё добро, — я показал пальцем сначала на убитого парня, а потом на притихшую девушку которая вслушивалась в наш разговор, — портите его, не платите денег и ещё оскорбляете при этом дворянина?

Услышав разговор об испорченной вещи, наёмники вылупились на меня, теперь разговор об возмещении убытков до них дошёл. Всё было справедливо: испортил чужой товар или вещь — плати. До них также дошло, что эти деревенские люди для меня не более чем вещи. Их начало немного потряхивать, дело могло обернуться весьма плачевно: никто не будет защищать людей, портящих чужое имущество, да ещё и эти мои намёки на слуг, которые могли появиться неизвестно откуда.

— М-мы н-не з-знали, господин, — заблеял один из них, положив конец ступору. — Простите, мы не знали, что они ваши люди. Нам просто разрешили развлекаться в этой деревне.

Я внутренне вздрогнул.

— Интересно кто отдал такой глупый приказ? Наверное, какой-то ваш недруг решивший вас подставить?

Солдаты упали на колени и запричитали.

— Да, господин. Мы чувствовали, что дело не чисто, но он уверял нас, что никто эту деревню не защищает, и всё будет просто.

— И как его зовут, заявившего вам такое? — поинтересовался я.

— Барон Шаклю, — ответили солдаты. — Он ведь благородный, как и вы, господин, поэтому мы и поверили, олухи такие.

Моё сердце стало биться сильнее, когда я услышал имя того подростка, которому Гран прострелил ногу.

— Значит, слушайте меня, — решил я закругляться с представлением. — За эту, — ткнул я пальцем в сидящую на земле девушку, которая самостоятельно слезла с забора и теперь, опустив подол, сидела на земле, — вы мне ничего не должны, так как она не порченая, но вот за того, — мой палец указал на лежащий на земле труп, над которым уже стали виться мухи, — вам придётся мне заплатить. Это была хорошая вещь, приносившая мне доход, теперь я буду нести убытки из-за его отсутствия. Или, может, вы хотите вместо него таскать мне всю зиму дрова для замка?

Солдаты нервно затрясли головами в знак несогласия.

— Ну, тогда заплатите за него 5 кесариев, и мы расстанемся добрыми друзьями, — закончил я.

— Господин, — вскричали солдаты, падая перед моими сапогами, — это огромные деньги, мы за один месяц втроем столько не зарабатываем.

— Ну что ж, тогда придётся вам таскать дрова из леса, — скучающе произнёс я, глядя на свои ногти правой руки.

— Господин, у нас только три кесария и 10 сестерциев, — завопили солдаты, выворачивая наизнанку свои кошели.

— Простить вас, что ли… — сделал я задумчивый взгляд.

Солдаты радостно закричали:

— Да, конечно, такой благородный господин, как вы, должен нас простить!

— Ну хорошо, уговорили, — ответил я солдатам через минуту раздумий, — Придётся довольствоваться тем, что у вас есть.

Солдаты радостно, пока я не передумал, протянули мне все свои деньги. Затем, кланяясь, попятились к дороге.

— Да, кстати, парни, — обратился я к ним. Солдаты напряглись. — Если захотите развлечься, или друзья захотят, обращайтесь ко мне, не стесняйтесь. За указанную цену с одного человека я позволю вам делать, что захотите, — улыбнулся я им улыбкой капиталиста с плаката времён Советского Союза.

Солдаты облегчённо выдохнули и, продолжая отступать, вразнобой заявляли, что они, пожалуй, воздержатся от посещения моей деревни.

Когда солдаты скрылись за поворотом, я дал волю своим чувствам и возбуждению, что копилось во мне всё это время. Руки и ноги у меня дрожали от страха, а челюсть нервно тряслась. Не выдержав напряжения, я осел на землю и стал смеяться как сумасшедший, повторяя.

— Идиот, вот идиот. Да они бы меня…

Девушка, сидевшая неподалёку, видя мой припадок, решила, видимо, что неизвестно, что было бы хуже: солдатское насилие или то, что с ней может сделать этот припадочный господин. Её испуганный взгляд в конце концов и привёл меня в чувство.

Сделав серьёзный вид, я встал, отряхнулся от пыли и приказал:

— Вставай, пошли за мной.

Девушка безропотно подчинилась. Навстречу нам выбежала вся деревня, вид был у всех встревоженный и они испуганно смотрели на меня. Среди всеобщей тишины раздался женский крик, мать убитого бросилась к его телу.

— Кто староста? — спокойно произнёс я.

Ко мне бочком выдвинулся низенький мужичёк.

— Приведите ко мне мать погибшего и родителей девушки, — приказал я.

Родители девушки подошли сразу, а мать парня оторвали от тела сына и силой привели ко мне.

Я достал из кошелька деньги солдат и отдал один кесарий родителем девушки, а все остальное — матери погибшего. Родители девушки недоверчиво смотрели то меня, то на монету.

«Похоже, слишком большая плата всего лишь за испуг, — подумал я. — Наверное, здесь в порядке вещей, что девушек насилуют. Людям в диковину, что на этом ещё и бабло можно срубить».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});