Алиса в Зазеркалье (с Цветными Иллюстрациями) - Льюис Кэрролл

— Кто… победит… получит… корону? — спросила Алиса, тяжело дыша.

— Ну, нет! — сказал Король. — Что это тебе в голову пришло?

— Будьте так добры… — проговорила, задыхаясь, Алиса. — Давайте сядем на минутку… чтоб отдышаться немного.

— Сядем на Минутку? — повторил Король. — И это ты называешь добротой? К тому же Минутку надо сначала поймать. А мне это не под силу! Она пролетает быстро, как Брандашмыг! За ней не угонишься!

У Алисы от бега перехватило дыхание — она не могла в ответ сказать ни слова. Молча они побежали дальше, пока не увидели, наконец, огромную толпу, окружившую Льва и Единорога, которые бились так, что пыль стояла столбом… Поначалу Алиса никак не могла разобрать, где Лев, а где Единорог, но, наконец, узнала Единорога по торчащему вперед рогу.

Они протиснулись вперед и стали рядом со вторым Гонцом, Болванс Чиком, который наблюдал бой, держа в одной руке чашку с чаем, а в другой — бутерброд.

— Его только что выпустили из тюрьмы, — шепнул Зай Атс Алисе. — А когда его взяли, он только что начал пить чай. В тюрьме же их кормили одними устричными ракушками. Вот почему он так голоден.

И, подойдя к Болванс Чику, он нежно обнял его за плечи.

— Как поживаешь, дитя? — спросил он.

Болванс Чик оглянулся, кивнул и снова принялся жевать.

— Хорошо тебе было в тюрьме, дитя? — спросил Зай Атс.

Болванс Чик снова оглянулся: из глаз его упали две слезы — и опять он не сказал ни слова.

— Что же ты молчишь? — нетерпеливо вскричал Зай Атс.

Но Болванс Чик только откусил еще хлеба и запил его чаем.

— Что же ты молчишь? — воскликнул король. — Как тут они дерутся?

Болванс Чик сделал над собой отчаянное усилие и разом проглотил большой кусок хлеба с маслом.

— Очень хорошо, — отвечал он, давясь. — Каждый из них вот уже около восьмидесяти семи раз был сбит с ног!

— Значит, скоро им подадут черный хлеб и пирог? — спросила, осмелев, Алиса.

— Да, уже все готово, — отвечал Болванс Чик. — Я даже отрезал себе кусочек.

Тут бой прекратился, и Лев с Единорогом уселись, тяжело дыша, на землю.

— Перерыв — десять минут! — закричал Король. — Всем подкрепиться!

Гонцы вскочили на ноги и обнесли всех хлебом. Алиса взяла кусочек на пробу, но он был очень сухой.

— Вряд ли они будут сегодня еще драться, — сказал Король Болванс Чику. — Поди, вели барабанщикам начинать!

Болванс Чик кинулся исполнять приказание.

Алиса молча смотрела ему вслед. Вдруг она оживилась.

— Смотрите! Смотрите! — закричала она. — Вон Белая Королева! Выскочила из лесу и бежит через поле! Как эти Королевы носятся!

— Ей, видно, кто-то грозит, — проговорил Король, не поднимая глаз. — Какой-нибудь враг! Тот лес ими так и кишит!

— Разве вы не поспешите ей на помощь? — спросила Алиса, не понимая, почему он так спокоен.

— Не к чему! Не к чему! — сказал Король. — Она так бегает, что ее не догонишь! Все равно что пытаться поймать Брандашмыга! Но, если хочешь, я сделаю о ней запись в своей книжке…

Он открыл книжку и начал писать.

«Она такое милое и доброе существо», — произнес он вполголоса и взглянул на Алису. — Как писать «существо» — через «е» или «и»?

Мимо, сунув руки в карманы, прошествовал Единорог.

— Сегодня я взял верх, — бросил он небрежно, едва взглянув на Короля.

— Слегка, — нервно отвечал Король. — Только зачем вы проткнули его насквозь?

— Больно ему не было, — сказал Единорог спокойно.

И пошел было мимо. Но тут взгляд его упал на Алису. Он круто повернулся и начал разглядывать ее с глубочайшим отвращением.

— Это… что… такое? — спросил он наконец.

— Это детеныш, — с готовностью ответил Зай Атс. Он подошел к Алисе и, представляя ее, широко повел обеими руками, приняв одну из Англосаксонских поз. — Мы только сегодня ее нашли! Это самый настоящий, живой детеныш — живее некуда!

— А я-то всегда был уверен, что дети — просто сказочные чудища, — заметил Единорог. — Как ты сказал? Она живая?

— Она говорящая, — торжественно отвечал Зай Атс.

Единорог задумчиво посмотрел на Алису и проговорил:

— Говори, детеныш!

Губы у Алисы дрогнули в улыбке, и она сказала:

— А, знаете, я всегда была уверена, что единороги — просто сказочные чудища! Я никогда не видела живого единорога!

— Что ж, теперь, когда мы увидели друг друга, — сказал Единорог, — можем договориться: если ты будешь верить в меня, я буду верить в тебя! Идет?

— Да, если вам угодно, — отвечала Алиса.

— Подавай-ка пироги, старина, — продолжал Единорог, поворачиваясь к Королю. — Черный хлеб я в рот не беру!

— Сейчас, сейчас, — пробормотал Король и подал знак Болванс Чику. — Открой сумку — да поживее! — прошептал он. — Да не ту, там одни занозы!

Болванс Чик вынул из сумки огромный пирог и дал его Алисе подержать, а сам достал еще блюдо и большой хлебный нож. Как там столько уместилось, Алиса понять не могла. Все это было похоже на фокус в цирке.

В это время к ним подошел Лев — вид у него был усталый и сонный, глаза то и дело закрывались.

— А это что такое? — спросил он, моргая, голосом глухим и глубоким, словно колокол.

— Попробуй отгадай! — воскликнул радостно Единорог. — Ни за что не отгадаешь! Я и то не смог!

Лев устало посмотрел на Алису.

— Ты кто? — спросил он, зевая после каждого слова. — Животное?.. Растение?.. Минерал?..

Не успела Алиса и рта раскрыть, как Единорог закричал:

— Это сказочное чудище — вот это кто!

— Что ж, угости нас пирогом, Чудище, — сказал Лев и улегся на траву, положив подбородок на лапы.

И, взглянув на Короля и Единорога, прибавил:

— Да сядьте вы! Только смотрите мне — пирог делить по-честному!

Королю, видно, не очень-то хотелось сидеть между Единорогом и Львом, но делать было нечего: другого места для него не нашлось.

— А вот сейчас можно бы устроить великолепный бой за корону, — сказал Единорог, хитро поглядывая на Короля. Бедный Король так дрожал, что корона чуть не слетела у него с головы.

— Я бы легко одержал победу, — сказал Лев.

— Сомневаюсь, — заметил Единорог.

— Я ж тебя прогнал по всему городу, щенок, — разгневался Лев и приподнялся.

Ссора грозила разгореться, но тут вмешался Король. Он очень нервничал, и голос его дрожал от волнения.

— По всему городу? — переспросил он. — Это немало! Как вы гонялись — через старый мост или через рынок? Вид со старого моста не имеет себе равных…

— Не знаю, — проворчал Лев и снова улегся на траву. — Пыль стояла столбом — я ничего не видел. Что это Чудище так долго режет пирог?

Алиса сидела на берегу ручейка, поставив большое блюдо себе на колени, и прилежно водила ножом.

— Ничего не понимаю! — сказала она Льву (она уже почти привыкла к тому, что ее зовут Чудищем). — Я уже отрезала несколько кусков, а они опять срастаются!

— Ты не умеешь обращаться с Зазеркальными пирогами, — заметил Единорог. — Сначала раздай всем пирога, а потом разрежь его!

Конечно, это было бессмысленно, но Алиса послушно встала, обнесла всех пирогом, и он тут же разделился на три части.

— А теперь разрежь его, — сказал Лев, когда Алиса села на свое место с пустым блюдом в руках.

— Это нечестно! — закричал Единорог. (Алиса в растерянности смотрела на пустое блюдо, держа в руке нож.) — Чудище дало Льву кусок вдвое больше моего!

— Зато себе оно ничего не взяло, — сказал Лев. — Ты любишь сливовый пирог, Чудище?

Не успела Алиса ответить, как забили барабаны.

Она никак не могла понять, откуда раздается барабанная дробь, но воздух прямо дрожал от нее. Барабаны гремели все громче и громче и совсем оглушили Алису.

Она вскочила на ноги и в ужасе бросилась бежать, перепрыгнув

* * * * * * * * * * * * * * * * * *

* * * * * * * * * * * * * * * * *

* * * * * * * * * * * * * * * * * *

через ручеек. Краем глаза она увидала, как Лев и Единорог поднялись с места, разгневавшись, что их оторвали от еды, а потом упала на колени и зажала руками уши, тщетно стараясь приглушить этот отчаянный грохот.

— Если сейчас они не убегут из города, — подумала она, — тогда уж они останутся тут навек!

Глава VIII

«Это мое собственное изобретение!»

Немного спустя шум постепенно затих, и наступила такая мертвая тишина, что Алиса в тревоге подняла голову. Вокруг не было видно ни души. Уж не приснились ли ей и Лев, и Единорог, и странные Англосаксонские Гонцы, подумала Алиса. Но на земле, у ее ног все еще лежало огромное блюдо, на котором она пыталась разрезать пирог.