Игра на чужом поле. 30 лет во главе разведки - Маркус Вольф

Корб был в некоторых отношениях, что называется, оригиналом. Его саркастические замечания и остроты всегда попадали в точку. Он не ведал почтения к вышестоящим лицам, и мы быстро нашли общий язык. Мы лояльно служили своему государству, не впадая в1 фанатизм, а к миссионерскому ожесточению некоторых наших политических руководителей относились иронически дистанцированно.

Благодаря своему прошлому Рихард Штальман был на короткой ноге со всем руководством нашего молодого государства. Если наша новоиспеченная служба сталкивалась с неожиданными трудностями, Штальман разыскивал премьер-министра Отто Гротеволя прямо дома, и проблемы решались. Если, скажем, нам срочно была нужна валюта, которую мы, двигаясь по предписанному пути, получили бы самое раннее через несколько месяцев, то он посещал министра финансов и приносил от него деньги в портфеле. Ему удалось даже присвоить в пользу нашей крошечной службы не менее половины из двадцати четырех лимузинов “татра”, которые Чехословакия поставила нашему правительству.

Да и внутри самой службы прошлое Штальмана было несомненным плюсом. Как любая другая разведка, мы нуждались в хорошо изготовленных фальшивых паспортах и других удостоверениях личности соответствующих стран. Для него ничего не было легче, чем раздобыть целый набор разных сортов бумаги или разыскать специалистов, которые владели почти вымершим искусством изготовления документов от руки, соблюдая при этом требования безопасности. Как по мановению волшебной палочки, он создал целую миниатюрную бумажную фабрику. Штальман привел к нам и специалиста по изготовлению печатей и подписей, производивших обманчивое впечатление подлинности. До войны и во время ее этот специалист, Рихард Гросскопф, снабдил фальшивыми документами сотни подпольщиков.

Так началась моя карьера разведчика, которой суждено было продолжаться тридцать пять лет.

Постепенно наша резиденция в Панкове становилась все теснее, и нам пришлось переселиться. В нашем новом здании на Роландсуфер, в центре Берлина, я стал заместителем начальника отдела контрразведки, к которому до тех пор недоброжелательно относилось министерство государственной безопасности. Руководил отделом Густав Шинда, обладавший многолетним опытом нелегальной работы.

Наша задача заключалась в проникновении в западногерманские спецслужбы. Это было легче сказать, чем сделать. Мы сидели вчетвером, не имея ни малейшего представления о том, как, собственно, нам тягаться с разведслужбами, почти без ущерба пережившими крах “третьего рейха” и возродившимися в Федеративной республике, как феникс из пепла. Когда наш крошечный отдел контрразведки на рубеже 1951–1952 годов начал борьбу против западногерманских разведслужб, уже развернувшихся вовсю, географическое название “Пуллах”, которое время от времени появлялось в печати, окутанное тайной, мало что говорило нам. Оно было символом неизвестного и, казалось, недоступного мира. День, когда мы стали очень хорошо ориентироваться в этом верхнебаварском городке, был еще далек.

На имя человека, который в Пуллахе руководил тем, что тогда называлось “организацией Гелена”, я впервые наткнулся в статье лондонской газеты “Дейли экспресс”, озаглавленной “Экс-генерал Гитлера шпионит теперь за доллары”. Автор, Сефтон Делмер, поддерживал хорошие отношения с Британской секретной службой и во время войны работал на английской радиостанции “Кале”, вещавшей на немецкую армию, что подкрепляло достоверность его информации.

Незадолго до самоубийства Гитлер заменил генерала Райнхарда Гелена, начальника отдела “Иностранные армии Востока”, подполковником Герхардом Весселем. Ковда война закончилась, Гелен поменял позицию, но не противника. Охраняемый, поощряемый и финансируемый правительством Соединенных Штатов, он создан организацию, названную его именем, которая в качестве собственного капитала внесла свои глубокие знания об армиях стран Восточной Европы. Она стала своего рода резервуаром, собиравшим “старых товарищей по оружию” еще гитлеровских времен. Впрочем, это не помешало первому канцлеру Федеративной Республики Германии Конраду Аденауэру воспользоваться услугами обновленной старой разведки и через несколько лет взять ее под собственное руководство, назвав “Бундеснахрихтендинст” (БНД) — “Федеральная разведывательная служба”. Гелен пользовался тогда доверием не только в боннском Ведомстве федерального канцлера, но и в арабских государствах, потому что посылал бывших нацистских офицеров в качестве преподавателей на Ближний Восток. Среди них было и немало экспертов по преследованию евреев. Гелен оставался президентом БНД до весны 1968 года. Его преемником стал, как и в 1945 году, генерал в отставке Герхард Вессель.

Статья Делмера изобличала тот факт, что многие офицеры военной разведки, подчинявшиеся Гелену, а также многие бывшие эсэсовцы и сотрудники СД нашли убежище в Пуллахе. Она произвела впечатление разорвавшейся бомбы. Одновременно стали распространяться слухи о том, что американский генерал Джордж С. Паттон, известный своими ультраправыми взглядами, не только во всеуслышание критиковал уголовное преследование военных преступников, но и, как утверждалось, помогал высокопоставленным офицерам-нацистам найти убежище в США. Все это вызывало тревогу, и нам волей-неволей приходилось интерпретировать такую информацию как угрозу.

Теперь речь шла не только об осуществлении целей, которые мы ставили перед собой в конце войны. Обозначилась новая конфронтация, и мир, завоеванный ценой огромных усилий, стал давать первые трещины. Европа оказалась расколотой, и разделительная линия пролегла по Германии.

Аденауэр недвусмысленно сделал ставку на американскую политику “с позиции силы” и на сформулированную Джоном Фостером Даллесом стратегию отбрасывания коммунизма (roll back). Брат Даллеса Аллен занимал тогда пост директора Центрального разведывательного управления США. К концу войны мощь Советского Союза распространилась далеко на Запад, и Соединенные Штаты хотели покончить с этим максимально быстро, идя на применение всех мыслимых средств. Гелен быстро понял, что перед ним открывалась возможность не только сохранить свою разведслужбу, но и оказывать влияние на политику Федеративной республики. Кроме того, он со своими связями как нельзя лучше подходил братьям Даллесам, мышление которых было пропитано стремлением к крестовому походу.

Люди вроде Гелена и сотрудников его штаба не составляли исключения. Бывшие нацистские “бонзы” занимали не один высокий пост в бундесвере и государственном аппарате. Синонимом такого рода преемственности стало имя Глобке. Аденауэр сделал д-ра Ханса Глобке — при Гитлере высокопоставленного чиновника имперского министерства внутренних дел и автора комментария к нюрнбергским расовым законам — своим ближайшим советником, а позже даже статс-секретарем в Ведомстве федерального канцлера.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});