Русская тройка (сборник) - Владимир Соловьев

Да и подпитка интеллектуального потенциала элиты все время натыкается на проблемы. Ведь божественный замысел силен, и даже в семьях злодеев рождаются люди мыслящие. А значит, не удается вырастить генетических преступников, скорее наоборот – дети испытывают колоссальные душевные переживания от осознания греховности своих отцов. Отсюда и громкие дела 50-х годов о молодежных террористических организациях детей высокопоставленных родителей – у детей была информация и интеллект для ее анализа. Значит, надо по-прежнему обращаться за человеческими ресурсами к рабочему классу, но он-то низведен до уровня физической силы, в итоге падает качество материала. Система начинает давать сбои. Никто не хочет становиться жертвой чистки, и по молчаливому сговору элиты послесталинских времен кровавые встряски уходят в небытие. И сразу возникает проблема мест для вновь поступающих кадров. А следствие этого – раздувание бюрократической системы и падение ее профессионального уровня из-за фактического отсутствия возможностей роста, которые появляются почти исключительно в результате естественной убыли вышестоящих начальников. Ну а на самом верху – неминуемое старение высших руководителей и их страстное желание занимать руководящее кресло до последнего вздоха, обусловленное патологической боязнью потерять власть, то есть подмена здоровой конкуренции аппаратной борьбой. Но общество, которому некуда расти, начинает болеть. Новая кровь все равно должна была прибывать. Сталин решал эту задачу просто – уничтожая предыдущее поколение и тем самым открывая молодым дорогу наверх. Приблизительно тем же путем шел и Хрущев, только уже не уничтожая людей физически, а отправляя в отставку. А вот Брежнев стал основоположником советской геронтократии, которая в конечном итоге и погубила систему.

Таким образом, война нанесла тяжелый удар по коммунизму, но мощная бюрократическая паутина, опутавшая страну, этот удар поначалу выдержала и попыталась реорганизоваться. Однако в силу присущих советской системе особенностей любая попытка смягчить ее и придать чуть больше человечности ведет к ее гибели, что, тем не менее, занимает определенное время. При этом, как я уже говорил, система могла бы жить практически сколь угодно долго, если бы продолжала оставаться закрытой. Как показывает опыт Южной и Северной Кореи, а также Китая, можно как добиваться определенных успехов в экономике, так и морить свой народ голодом, если отсутствует контакт с внешним миром, что позволяет удерживать страну в повиновении. Дело в том, что темпы экономического роста никак не связаны с уровнем демократизации общества – зачастую именно тирании имеют максимальные показатели.

Кстати, замечу на полях – во время пятидневной Южноосетинской войны летом 2008 года несостоявшийся захватчик, президент Грузии Михаил Саакашвили, заявил в эфире CNN буквально следующее: мол, русские оккупанты воюют с нами, а ведь именно наша страна – образец и оплот демократии на Кавказе, именно у нас самые высокие темпы экономического роста, самый низкий уровень коррупции, самый низкий уровень бюрократизации и выборное назначение членов парламента и главы республики. Похоже, господин Саакашвили плохо знает историю или осознанно ее искажает – ведь наличие перечисленных показателей совсем не означает, что страна демократическая. Напомню, что нацистская Германия перед Второй мировой войной могла похвастаться куда более замечательными результатами, а опыт борьбы Муссолини с мафией и вовсе признан выдающимся. Однако никому не придет в голову назвать предвоенную Германию или Италию демократиями, хотя и Гитлер, и Муссолини в какие-то моменты своей карьеры играли по правилам, которые считаются демократическими. Здесь, как это зачастую бывает, форма подменяет содержание.

Вообще эксперимент советской власти, бесспорно, является самым интересным, по крайней мере, из того, что происходило в XX веке. Я считаю, что человечество в принципе должно с большим вниманием изучать именно этот советский опыт, тем более что он продолжается до сих пор. Что, к примеру, мы видим в Северной Корее, когда вся страна верит, что спутник запустили, а весь мир знает, что нет, – но корейцам говорят, что спутник летает и передает музыку, и корейцы вынуждены в это верить? Все в точности как в Советском Союзе. Некоторые впечатлительные граждане вспоминают Оруэлла – либо «1984», либо «Скотный двор». Они даже не понимают, как далеки они от действительности. Правда в том, что советская страна воспитала и развила ту особенность русской души, о которой писал Фрейд, – амбивалентность. Мы научились на генетическом уровне лгать себе. Я уже не говорю про окружающих – но себе мы лгали в первую очередь. Мы научились не верить официальным речам, но делать важные лица и не верить самим себе, когда нам надо было вставать и аплодировать.

Семьдесят лет беспримерного подвига и беспримерной подлости. Семьдесят лет без единой справедливой оценки. Семьдесят лет великих достижений страны, не приходящей в сознание ни на секунду. Получилось так, что страна отключила половину областей мозга, отвечающих за рацио, но оставила, если угодно, чувство внутренней справедливости, которое ее спасло. Потому что на фоне этой внешней подлости все равно были отношения между людьми и любовь к близким, любовь к Родине и уважение к старикам. И они, по большому счету, вывозили, вытягивали наш народ, несмотря на всю пошлость, глупость и чушь внешнего мира.

Семьдесят лет феноменального исторического опыта. Чем-то это очень отдаленно напоминает книгу Джанни Родари «Джельсомино в Стране лжецов» – жителям той страны приказано было называть белое черным, а черное – белым. Но такое сравнение не совсем точно. Скорее, был создан новый математический мир, где, понимая правила игры, ты мог сам рассчитать по формулам линию поведения. При этом советская власть интуитивно очень тонко чувствовала малейшие симптомы, осознавала, где именно пробивается этот неприятный росток правды, который может ее уничтожить, и честным образом пыталась закатать в асфальт, сгубить на корню, оболгать все то, что каким-то образом ей угрожало. Великолепно работало искусство мимикрии и замещения. Так, каэспэшная тусовка должна была подменить своим комсомольским подлым угаром протестность Галича, Окуджавы, Высоцкого.

Все эти замещенные формы комсомольско-молодежной активности, профанирующие реальный бунтарский дух, были доведены до совершенства. Кроме того, власть прекрасно понимала всю опасность таланта, который ей не служит, и, совращая этот талант, заставляла служить себе. Ни один мало-мальски одаренный человек не оказывался не у дел. Ярких, талантливых людей, пассионариев замечали, выхватывали из толпы и давали им возможность реализации – директорами заводов, комсомольскими активистами, кем угодно, – но при определенных условиях. Власть четко давала тебе понять: сохраняя лояльность, ты можешь достичь самых заоблачных высот. Служи, и все будет хорошо. Люди послабее не могли справиться с этим страшным испытанием и нередко кончали с собой, как Фадеев, или всю жизнь потом мучились жутким раскаянием, как Гайдар, которого после страшных злодеяний юности преследовали всю жизнь ночные кошмары. И таких ведь было много.

Система работала практически безупречно. Она могла прожить еще 200, 300, 400 лет – сколь угодно долго. Лишь когда начали выделять национальные особенности и притеснять евреев, механизм стал давать сбои. Однако это была эрзац-система, система подмены. Она впитала в себя весь лучший мировой опыт, начиная с того, что давала христианская церковь, и заканчивая тем, что было в Китайской империи: продуманная система иерархии, ротация начальства, вызов с территории, возможность карьерного роста, школа партийного актива и очень жесткое имущественное расслоение по степени близости к власти. В этом заключался гений коммунизма. Пагубным было только одно – цель.

К концу 80-х годов Россия подошла в состоянии, когда коммунизм уже дал трещину, монолитная система советского общества перестала быть абсолютным воплощением зла, так как отказалась от сталинской практики человеческих жертвоприношений в полном объеме, и даже ростки чуждой идеологии потихоньку стали пробиваться там и сям. Однако этого было недостаточно для крушения колосса, нужен был совсем иной стимул, и он пришел изнутри самой верхушки власти.

Вообще, довольно символично, что именно на Горбачеве закончилась советская эпоха. По своей природе это совершенно нерусский правитель: мелкий, слабый, ничем себя особо не проявивший. Он пытался реализовать свои маленькие задачи, но, как это иногда бывает, оказался на стремнине истории и за счет этого стал гораздо более популярен за границей, нежели в своей стране. Он сдал все позиции, которые были завоеваны силой русского оружия. Позволил себя обмануть, не заключив жесткие договоры, и ни за понюшку табаку отдал все завоевания в Восточной Европе.