Бес в ребро - Шаргородский Григорий Константинович

— Да уж, — проворчал я, вспоминая, как сдуру ляпнул про душу, когда пытался напугать провокатора-дальнобойщика, — неудачная получилась шутка.

— А как по мне, очень удачная! — рассмеялся барон и, спохватившись, вернулся к роли радушного хозяина: — Но что это я потчую гостя лишь разговорами! К тому же, как у вас говорят, на сухую…

Следующие двадцать минут мы чинно ужинали, сдабривая прием вкусной и разнообразной пищи шнапсом и ни к чему не обязывающими разговорами.

В принципе, кроме самого барона, в беседу никто не вступил — его жена делала вид, что меня вообще не существует, невестка по-прежнему сверлила взглядом тарелку, едва притронувшись к еде, а вот сын буквально излучал откровенно враждебное отношение к моей персоне.

С моим талантом находить себе врагов на пустом месте… даже удивляться не стану. Хотя понять, с чем связано враждебное отношение баронского сынка к совершенно незнакомому человеку, — не помешает, особенно если надумаю переселять сюда Гену и Златку.

Наконец-то барон не выдержал этого цирка и свернул застолье, но наше общение не прекратилось — мы просто перешли в его кабинет и продолжили дегустировать шнапс местного производства.

Как по мне, водка лучше, не говоря уже о виски.

Захмелев, барон стал откровеннее, тем более что он явно симпатизировал мне. И тот факт, что я волей или неволей сумел подгадить князю Савельеву, судя по всему, являлся основой этой симпатии.

Мы обсудили много интересующих меня тем, среди которых был крайне полезный совет насчет «паука». Оказывается, с помощью браслета опричника можно создать систему, позволяющую не только обезопасить свое путешествие по Кроне, но и подстраховать как минимум одного напарника.

У меня тут же появилась идея воспользоваться советом барона и еще раз затащить Гену на верхотуру, а там пару раз уронить с ветки. Может, таким образом я разбужу в нем внезапно уснувшего экстремальщика? Ситуация, в которой штурмовик в отставке превращается в подкаблучника и домоседа, меня совершенно не устраивала.

Уже изрядно набравшись за пару часов посиделок, барон внезапно вспомнил и о моих нуждах:

— Простите старика, Никита. С весны у меня не было возможности пообщаться с кем-то на равных и по-простому. Вассалы лебезят или темнят. С семьей тоже хватает проблем. Даже с сыном не удается поговорить по душам, хотя я люблю его больше жизни. А те из редких гостей, кто живет в Беловодье подольше, все норовят спросить о коллекции отрубленных голов.

— Да уж, непростительная бестактность, — поддакнул я хмельному барону, не ведясь на его уловку.

— А вам не интересно? — с прищуром хитрого и не такого уж пьяного человека спросил барон.

Вот теперь было видно, что я имею дело с очень опасным хищником. Так что не напрасно я сдерживал себя во время разговора.

— Коллекция голов — это вещь крайне интимная, похлеще выбора фасона нижнего белья…

Моя неуклюжая шутка рассмешила барона и разрядила обстановку.

— Вы мне нравитесь, Никита. Так что можете рассчитывать на помощь, если появится в ней нужда.

— Благодарю, — поклонился я, не вставая с кресла, — это большая честь.

— Пустое, друг мой, — отмахнулся барон, — не стану вас больше задерживать, девочки фрау Катарины небось уже заждались, да и вы прибыли в Купферштадт не для того, чтобы развлекать разговорами выжившего из ума старика. Если не возражаете, я завтра украду еще немного вашего времени. Мне хотелось бы услышать ваше мнение по кое-каким вопросам.

— Совершенно не возражаю, — искренне ответил я, потому что барон действительно был интересным собеседником, а главное — бездонным кладезем ценнейшей информации. — Вряд ли у меня хватит сил на то, чтобы развлекаться еще и днем.

С Медным бароном, которого за глаза и очень тихо называли Головорубом, мы попрощались довольно тепло, что очень даже неплохо. Ссориться с таким человеком было бы смерти подобно. В лихие пятидесятые, когда после подавления красного бунта шел передел власти в Китеже, Карл Майер пролил столько кровушки, что хватит на железнодорожную цистерну. Да и потом, создавая свою медную империю, ему пришлось вволю пострелять и помахать своим любимым кацбальгером.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Прежний провожатый, который, как оказалось, имел совершенно не немецкое имя Тадеуш, подвез меня до восточной окраины города, где в районе увеселительных заведений яркими огнями сверкал дом фрау Катарины.

Меня встретили многоголосым визгом. Возможно, напрочь наигранным, но все равно тешащим мужское самолюбие. Первыми на шее повисли девочки, которым уже довелось погостить на станции Туманный перевал.

— Привет, Вероника. Привет, Брунгильда, — чмокнул я по очереди рослую славянку и миниатюрную, вопреки громкому имени, скандинавку.

— Герр Зимин! — послышался трубный возглас монументальной дамы.

Вот уж кто поистине является достойной наследницей валькирий! Фрау Катарина все еще сохранила большую часть красоты своей молодости, что лишь подчеркивало ее властную стать. В этом мире пластические лекари творили буквально чудеса, и при желании бордельмадам могла выглядеть как шаловливая студентка, но ее это явно не интересовало.

Радушно разведя руки, фрау поплыла мне навстречу. Обнимавшие меня девчонки тут же прыснули в стороны, словно мелкие рыбки при появлении акулы. Женщина буквально источала радушие и какую-то материнскую любовь, так что принять ее объятия было незазорно. И в них не было ничего эротического.

— Я так рада, что вы наконец-то посетили мой дом! — Валькирия взяла меня под руку и увлекла к мягкому уголку.

Просто диву даюсь тому, как радушно принимают гостей весомые люди Купферштадта.

Правда, не все местные жители были столь гостеприимны — при моем появлении посетители оторвались от своих дел и уставились на нового гостя. Кроме настоящего цветника красоток здесь присутствовала сборная солянка разнокалиберных мужиков, но в ней преобладали явные работяги с претензией на крутизну. Именно так и должны выглядеть мужественные шахтеры на отдыхе — слегка угрюмые, умеренно вспыльчивые и нарочито брутальные. Уж их-то взгляды совсем не лучились радушием, но подчеркнутое внимание фрау к моей персоне явно притормаживало нарастающую агрессию.

— Я тоже безумно рад возможности познакомиться со столь выдающейся дамой! — не стал я отставать в любезностях.

— Не врали девочки, — хмыкнула Катарина, — вы действительно куртуазный джентльмен.

— Многие говорят, что я хам, грубиян и злобный эгоист.

— Но не с женщинами, — выдвинула догадку фрау.

— Да, не с женщинами, — не моргнув глазом соврал я.

— В таком случае вы всегда будете желанным гостем в моем доме, — с легким поклоном уверила меня дама.

Конечно, по роду службы она рада почти любым гостям, но что-то мне подсказывало, что это не пустые слова, сказанные для проформы.

— Я не стану отнимать у вас время, — продолжила Катарина, усадив меня рядом с собой на диван, — ведь понимаю, насколько нетерпеливы бывают мужчины в такой обстановке. Но надеюсь, вы уделите мне пару минут и ответите на несколько вопросов?

— Сколько угодно, — вернул я ей вежливую улыбку, — в моем возрасте уже стыдно бить копытом, едва узрев женские прелести.

— Какие ваши годы, мой дорогой мальчик! — рассмеялась женщина, возраст которой я даже боюсь себе представить, и почти дословно повторила довод Баламута: — В нашем мире прожитые лета оцениваются по-особому. По сравнению со мной вы сущий ребенок.

— Я вижу перед собой даму с душой озорной девушки и разумом мудрой женщины! — От нахождения в этом цветнике меня буквально понесло по романтическим волнам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Кстати, это может быть неспроста, ведь ради приличия я вошел в помещение со шляпой в руках, а затем и вовсе оставил ее на столике у дивана. Но интуиция подсказывала, что вредить мне здесь не собираются, даже наоборот.

— Я готов удовлетворить и любопытство вашей юной души, и пытливый интерес разума.

— Ох, герр Зимин, вы заставляете трепетать даже мое очерствевшее сердце! — подхватив мою игру в куртуазность, фрау Катарина прижала свои ладони к впечатляющему бюсту. — И все же не могу не спросить, правдивы ли ужасные слухи о ваших пугающих возможностях. То, что я вижу перед собой и то, что рассказывали девочки, полностью опровергает россказни дальнобойщиков о мрачном Демоне с Туманного перевала!