Сладкие разборки - Светлана Алешина

Мне вдруг вспомнилась Анжелка, какой я ее видела сегодня. Она сказала, что кожаную куртку только примеряла, а сама в ней вышла, чтобы ехать на машине. Она сказала, что никого не ждала, а к ней приехал бородавчатый и извинялся, что опоздал. Она сказала, что бородавчатый поможет ей с похоронами Сучкова… Но как же так? Если я что-то смыслю в жизни, то, пока длится следствие, тело Сучкова будет лежать в морге, хоронить его не будут, и торопиться с этим незачем. Потом похоронить сейчас не проблема, похоронных контор в городе сколько угодно, только заплати — и сделают все как надо, никакой особой мужской помощи не нужно. И даже если бородавчатый пришел по поводу похорон — куда же они теперь поехали, да еще на такой шикарной машине? Место для могилы выбирать, что ли?

В сильном возбуждении я вскочила из-за стола. Теперь у меня было такое ощущение, что бывшая когда-то моей лучшей подругой Анжелка дурачила меня сегодня все утро, наговорила мне кучу мерзостей и еще одну кучу — вранья. Зачем ей все это?

Лежащие на столе записную книжку и ручку я сунула обратно в сумочку и направилась к выходу из кафе. Схема, которую я начертила, вместо того чтобы дать ответ на какие-то вопросы, прибавила мне новые к уже имеющимся.

* * *

В два часа я стояла у двери адвоката. Пацевич выглядел усталым и озабоченным, и трудно было понять, связано это с судьбой Игоря Горелова или с собственными проблемами. Он вежливо, но довольно рассеянно, видимо думая о чем-то своем, слушал мой рассказ о встрече с Анжеликой Сучковой, о том, что та, по-видимому, ничего не знает и кто мог убить ее мужа — понятия не имеет. О том, что Анжелка мне наврала, я Пацевичу рассказывать не стала, как и о том, что столкнулась у нее нос к носу с бородавчатым. Во-первых, полагая, что отношения это к делу не имеет, а во-вторых, Анжелка когда-то была моей подругой, и позорить ее перед чужими людьми мне не хотелось.

Я уже закончила свой рассказ и умолкла, а Пацевич все смотрел в окно, будто не замечая этого.

— Ну да, — сказал он наконец со вздохом, поворачиваясь ко мне, — как и следовало ожидать: все глухо. Это заказное убийство, понимаете вы это? Специалисты его делали. Перед такими случаями опытные опера беспомощно руками разводят, а вы хотели раз — и все сами раскрыть…

Я обиженно закусила губу: вовсе не собиралась я за раз все раскрыть. Наоборот, хочу честно, долго и нудно копаться в этом деле, пока что-нибудь не прояснится. И если до сих пор из этого ничего не выходит, моя ли в том вина?

— Попробуйте еще переговорить с Наташей, — продолжал Пацевич устало и будто не замечая моего выражения лица, выделить круг знакомых Сучкова и с каждым переговорить. Так это обычно делается.

— Ну да, — согласилась я, — классическое правило следствия: поиск убийцы начинать с опроса ближайших родственников и знакомых…

— Верно, — подтвердил Пацевич.

— Кстати, насчет ближайших родственников, — сказала я. — Я вот сейчас вспомнила: Наташа мне рассказывала, что у Сучковых есть богатый покровитель, он постоянно им деньги дает…

— Ну, вряд ли он имеет отношение к этому делу…

— Но вы же сами говорите: надо выделить круг знакомых!

— Да, говорю. — Адвокат задумчиво уставился в окно.

— Но вы хоть знаете, кто он такой?

— Слышал, но точно сказать не могу. —Повернувшись, Пацевич грустно покачал головой. — Рассказывали, что он был заместителем прокурора области, что теперь он персональный пенсионер. По советским временам был очень даже обеспеченным человеком, имел машину, двухэтажную дачу. Потом все продал, а деньги отдал Сучкову. Он сам говорил: зачем мне все это, старику…

— Он очень любил Дмитрия?

— Ну, наверное — если отдал все деньги… —А имя, адрес?..

— Этого я не знаю, — сказал Пацевич. — Но в принципе могу выяснить, если хотите.

— Да, пожалуйста! А вдруг он даст какую-нибудь зацепку?..

— На это особенно не надейтесь, — заметил Пацевич скептически. — И вообще, мой вам совет: лучше бросьте все это! Уладьте ваш вопрос с начальником и забудьте про всех нас, и про Наташу, и про Игоря…

— Вы думаете, шансов вытащить Игоря из тюрьмы так мало? — спросила я уныло, в тон ему.

— Я вам скажу откровенно, — Пацевич вздохнул, — поскольку Наташи здесь нет: боюсь, что это так. Игорь прочно завяз, и нам с вами его не вытащить…

У меня внутри закипел протест.

— Но почему? Вы расскажите, что сам Игорь говорит. Кто его вызвал тогда, во время разборки, по телефону? Вы же сами говорили: это ниточка.

— К сожалению, эта ниточка оборвалась. Игорь утверждает, что ему звонил сам Сучков и просил срочно, бросив все, к нему приехать. При этом голос у него был настолько напуганный, что Игорь тут же помчался.

— Подождите! — сказала я.

— Приехать — куда приехать? К нему домой?

— Нет, на фабрику. На кондитерскую фабрику, — пояснил Пацевич, — там у Сучкова цех.

— Значит, перед смертью Сучков виделся с Игорем?

— Нет, не виделся, — возразил адвокат, — Игорь до фабрики не доехал. Там, на улице Технической, есть одно место — дорога круто заворачивает, петляет между гаражами, в одном месте там и вовсе каменный мешок.

— Каменный мешок? — изумилась я. —Что же это за улица такая?

— Да, понимаете, — сказал Пацевич, — строго говоря, в этом месте улица прерывается: там выстроен массив из многоэтажек, хорошее место, между прочим, тихое, спокойное и от центра не так далеко. И там есть узкий, зажатый между стенами гаражей проезд — я там был, смотрел, Игорь мне все про это рассказал.

— Так, и что? — сказала я, совершенно не понимая, к чему клонит адвокат.

— И вот в этом проезде, в этом каменном мешке, на Игоря напали какие-то типы, точно как вы рассказывали: в зеленых куртках военного образца, в черных чулках у каждого на голове и с автоматами. Они преградили Игорю дорогу, вынудили остановиться… Вытащили из «Газели», посадили в свой лимузин, тот самый, черный, что вы видели из трамвая.

Потом некоторое время ждали, пока им не позвонили по сотовому и не сказали только одно слово: «Едет».

— Кто едет? — не понимала я.

— Ирина Анатольевна, дорогая! — Пацевич был любезно ироничен. — Я боюсь, что ехали вы.

— Я? — У меня от изумления перехватило дыхание. — Вы думаете, весь этот спектакль был устроен для меня?

— Вне всякого сомнения! — Унылые глаза Пацевича чуть блеснули. — Если наша версия — Игоря подставили — верна, то все складывается как нельзя лучше. Им нужно было, чтобы кто-то увидел Игоря на месте преступления, и не просто какой-нибудь случайный прохожий, а человек, Игоря знающий лично, чтобы тот мог опознать его. И лучше вас кандидатуры не найти!

— Почему — лучше меня не найти? —Я вообще уже перестала что-либо понимать.

— Очень просто! — сказал Пацевич. —Потому что с Игорем у вас знакомство случайное, сиюминутное, особо близких отношений с Гореловым у вас ведь нет, поэтому скрывать от милиции факт его участия в разборке у вас не должно быть.

— Да? — Я сердито скривила губы. —Они думали, что я так и побегу в милицию, доносить на Игоря?

— Ну, если не побежите, — Пацевич пожал плечами, — то есть масса способов заставить вас это сделать в самое ближайшее время. Они, конечно, не могли предвидеть, что в столь короткий срок вы проникнетесь такой симпатией к Гореловым…

— И захочу распутать это дело! — добавила я.

— Ну, насчет распутывания, — Пацевич вздохнул, — времени у вас особо нет, в милицию вы должны идти в самое ближайшее время: во-первых, потому, что существует закон об уклонении от дачи показаний…

— Подождите! — довольно бесцеремонно перебила я адвоката, однако же от одного произнесения вслух этих юридических терминов у меня на душе сделалось холодно и неуютно. — Я вовсе не собираюсь, как вы говорите, уклоняться. Пожалуйста, пойду в милицию хоть сегодня. Но я могу сказать, что ничего не видела, лежала, уткнув нос в пол. Кто сможет уличить меня во лжи? Надеюсь, Игорь не разболтал, что меня там видел? Что он вообще рассказывает?

— Да, Игорь! — сказал адвокат, мыслями возвращаясь к прерванному рассказу о показаниях. — Разумеется, он вас видел, и, разумеется, он этого не сказал следователю. А вообще, он много что интересного рассказывал. Например, когда подъезжали на бешеной скорости к трамваю, тот, кто сидел рядом с водителем и, похоже, их главный, вновь набрал какой-то номер по сотовому и спросил: «А ты уверен, что она там?» Надо полагать, ответ был утвердительный, потому что следующей его реакцией было: «Отлично! Тогда пошел!»

Адвокат зачитал эти реплики по каким-то своим записям. Я спросила:

— «Она» — это, надо понимать, я?

— По всей вероятности. Дальше. Машин было две, кроме черного лимузина, который вы видели, и еще серая «девятка». Стреляли только два ствола, один из лимузина, это сам их шеф палил, а другой из «девятки». Но стреляли не друг в друга, а исключительно по трамваю, сначала по верху окон, а потом, когда внутри все легли, взяли и пониже. Игорю можно доверять в этом отношении, он служил в мотострелковых войсках, понимает кое-что в стрельбе. Потом, прекратив стрельбу, один из «девятки» вышел и, ударив прикладом в дверь, приказал ее открыть. — Пацевич снова читал какие-то свои записи. — Двери тут же открылись, и лимузин медленно, торжественно проехал рядом с трамваем. Через открытые двери видны были лежащие на полу люди. После этого из багажника лимузина выкинули тело Сучкова, затем обе машины умчались прочь.