По дороге домой - Ольга Березовская

— Что-то ты вдруг затихла, Мирослава, — и дураку было понятно, что Торренс пытается снова стравить меня с капитаном.

— Я? — а я и ничего не заметила, как будто. — А что ты хочешь? Чтобы я тебе спела?

— Ага. И станцевала, — поддержал Великан.

— Щас. Только после тебя.

Гигант заржал. В мою пьяную голову полезла странная картина: Великан танцующий танец маленьких лебедей. В балетной пачке и на пуантах, тяжело подпрыгивающий и размахивающий руками. Улыбка расплылась по лицу.

— Рок, что там известно, когда мы возвращаемся? — потянулся, разгоняя кровь по затекшим мышцам, Сэтт.

— Месяца через четыре.

— Ты же говорил с Аббером, неужели не объяснил ему, что нам тут нечего делать.

— Объяснил.

— И что?

— И ничего. Сказал, плавайте, вдруг еще кого выловите. — И снова уничтожающий взгляд в мою сторону.

Думаю, Лорд Капитан был не сильно удивлен, когда встретил мой ответный взгляд, в котором уже мелькали искры гнева, готовые вот-вот превратиться в пожар на благодатной почве, сдобренной спиртным. В чем он меня обвиняет, это же не я его отправила в эту экспедицию? Это называется, нашел виноватого. Видимо, для него я стала олицетворением всего самого плохого на земле. Ну конечно, женщина сосуд зла.

Судя потому как на меня уставился капитан да и вся команда, последнее я подумала вслух.

— Что, простите? — ироничный взгляд капитана прошелся по мне, снова вызывая прилив бешенства.

— Не прощу, — нагло заявила я.

Зря стараешься, в пепел от пылающих взглядов я не превращаюсь.

— Мне ваше прощение не очень-то и нужно, — выжимая улыбку, сказал он. — Я спросил о том, что вы сказали.

— Я сказала: карты «таро». — Сбивчивое объяснение захмелевшей женщины произвело впечатление. На меня все смотрели как на сумасшедшую: немного удивленно и снисходительно. Я махнула рукой, — Карты «таро» — это такие гадальные карты, у каждой карты свое значение. Каждой карте соответствует определенная буква еврейского алфавита каббалы. Так вот удалые ребята, которые придумали этот алфавит, одной буквой умудрялись обозначать женщину и дьявола. И это, собственно говоря, еще ничего, если порыться в истории, можно найти множество «великих» идей, которые утверждают одно и тоже: женщина сосуд зла, носитель всего темного и нехорошего, и если бы не мы плохие, то все у вас хороших было бы замечательно.

По всей видимости, присутствовавшие на моей лекции уловили только последнюю мысль, а попытка показаться умной, рассказывая про еврейский алфавит, погибла еще на первых фразах. Капитан ухмыльнулся.

— Вот я и говорю, — продолжала я, глядя ему прямо в глаза, — хорошая мысль для таких, как вы, капитан.

— Для каких это, таких? — расслабленность в его позе сменилась угрожающим напряжением, только мне уже было все равно.

— Центрах вселенной, Лорд Капитан. Зацикленных на себе. Вечно жалеющих себя, и обвиняющих в своих неудачах и неприятностях окружающих. — Но этого мне уже было мало, и я добавила, — А может быть, даже неуверенных в себе, и выбирающих себе в противники наиболее слабого.

Долго-долго он смотрел мне в глаза, пристально, пытаясь определить, на самом деле я так думаю или это просто говорят о себе пары алкоголя. А вино здесь в общем-то ни причем, просто оно придало мне чуть больше наглости, а может быть и храбрости, потому что даже сейчас я боялась его. Боялась снова увидеть в его глазах пульсирующую бездну.

Нет, бездну я не увидела. Там была ночь, спокойная, теплая, немного печальная и от того какая-то щемящая ночь, с проблеском луны и тихим шелестом ветра. Меня захватили эти ощущения, я вдруг перестала чувствовать раздражение. Мне стало стыдно, невероятно стыдно за свои слова.

— Ты сейчас не права, — это все, что он мне ответил.

Сейчас? Как интересно. Неужели он признал и свою неправоту. Или я слишком много значения придаю словам?

Я немного нервно встала и, чтобы как-то сгладить воцарившееся в моей душе смятение, улыбнулась и сказала:

— Старо как мир, Лорд Капитан: если женщина не права, сразу проси у нее прощение.

— Ну ты подумай, это значит, если ты не прав, проси у нее прощения и, если она не права, тоже! — Возмутился Великан. — Одуванчик, это не справедливо!

— Зато удобно, — этак невинно захлопав глазками, улыбнулась я.

— Женщины, — почти пренебрежительно протянул гигант. Надо же, всего одно слово, а прозвучало, как оскорбление всему роду человеческому, точнее прекрасной его половине.

— Да ну вас, пойду я спать. — Кружка с моим недопитым вином после недолгого прицеливания была всунута в руки Берту со словами, — На, как и обещала: моя порция. Спокойной ночи. — Махнула рукой и покачиваясь побрела в сторону каюты.

Уже уходя, я услышала смех Великана:

— Что, и это все, что она тебе пообещала?! Слабо-слабо.

И дружный смех всей компании.

* * *

Ветер раздувал ей волосы. Она стояла, опустив руки на борт корабля и смотрела куда-то в даль. Сегодня ветер был сильнее, чем обычно, он рвал ее распущенные волосы и окатывал морскими брызгами. Волны поднимались выше и шумно разбивались о борт. Она уже не казалась такой лишней на корабле, как это было всего неделю назад. Команда быстро к ней привыкла, ажиотаж спал, все вернулось на круги своя. Любую попытку ухаживания она пресекала сразу, возможно не последнюю роль в этом сыграла и его «просьба» о том, чтобы она следила за своим поведение. А с другой стороны, кто знает, может быть у нее на это свои причины. Судя по поведению, у этой женщины на все свои причины и свое мнение. Все его слова она воспринимает в штыки, о чем бы ни шла речь. Он наблюдал за ней: ни с кем она не вела себя так вызывающе, как с ним. Великан порой отстегивал более грубые и злые шуточки, чем он когда-либо произносил при ней, но ни разу она не нагрубила в ответ. Их же беседы всего один раз закончились мирно, и то в тот момент она была немного не трезва.

Но уж если быть до конца честным, он тоже немного предвзято реагировал на все ее слова. А размышления над тем, откуда взялась эта предвзятость прекращались при первом же возмущенном взгляде и ответной колкости. Может быть следует вести себя умнее и в следующий раз просто промолчать? Но, черт возьми, кто она такая, чтобы диктовать ему условия на его же корабле! Он здесь хозяин, и не собирается подстраиваться под какую-то выскочку! И если ее что-то не устраивает, может убираться туда, откуда появилась, такому повороту событий он будет только рад.

Карандаш порхал над журналом, оставляя на бумаге слегка заметные росчерки. Мысли при этом были где-то далеко и не следили за тем, что делают руки. Стоя на капитанском мостике, он мог наблюдать практически за всем, что происходило на корабле, но взгляд его снова и снова возвращался к стоящей в стороне женской фигуре.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});