Год 2990 - Андрей Корбут

* * * - Мэри, Вы очаровательны. Умер бы от скуки, не встреть я вас здесь. - Господин президент, расскажите мне о вашей планете. Наверное, это жутко интересно. - Поверьте на слово, Мэри, Новая Австралия - это серый и унылый пейзаж. - Неужели все так плохо? - Увы. Впрочем, может быть потому, что я чужой на этой планете... Так и быть, опишу, как смогу, сей обетованный край. Но ради вас. В одной руке президента был бокал, другая лежала на бедре Мэри. Они сидели вполоборота друг к другу, на высоких стульчиках; мужчина смотрел на собеседницу жадно и словно ощупывая взглядом, женщина - лишь иногда вскидывая на него глаза и тогда улыбаясь уголком рта; несмотря на все свое кокетство - в голосе, томлении, молчаливом согласии ласкам - в Мэри жила и какая-то затаенная грусть, и даже громкий нарочитый смех ее не способен был опрокинуть это ощущение. Ее красота была на любителя: вытянутое лицо с узкими скулами, с острым, чуть вздернутым, носиком, и губками, сложенными так, будто Мэри собиралась насвистеть некую-то мелодию, но зеленые глаза в сочетании с длинными черными волосами смотрелись восхитительно. Да и фигура у нее была русалки.

Тучный, весь лоснящийся от жира, хотя и не лишенный приятности, пятидесятилетний мужчина выглядел рядом с ней отцом и, соответственно, по-отечески наставительным тоном и говорил: - Представьте, Мэри, непроходимые джунгли сталагмитов покрывают 90 процентов территории планеты. Вот тот мир, где обитает, добывает себе пищу, продолжает свой род и умирает тамошний народ. Фермы Новой Австралии - это настоящие крепости. Обычно это бункер, рассчитанный на 20-30 человек, и примыкающая к нему оранжерея. Женщины у нас в почете, поскольку в большой редкости... Хотите быть королевой, приезжайте на Новую Австралию. У вас будет трое или пятеро мужей, вас будут холить и лелеять при одном условии, что вы будете рожать детей. Много и здоровых... И через пять-семь лет превратитесь в свиноматку, утратившую всякую привлекательность и сексуальность. Нет, не приезжайте на Новую Австралию, Мэри. Не приезжайте... У нас два солнца, высокая влажность, круглый год тропики, ночи нет и в помине. А я, знаете ли, устал спать при дневном свете... Все растет и умирает столь стремительно, что порой отказываешься тому верить. Позволю себе рассказать вам, Мэри, один неприятный случай, как доказательство сказанного. Это произошло с моим телохранителем. Он отправился в однодневный отпуск навестить семью. Вылетел утром, а вечером, возвращаясь, потерпел аварию вышел из строя турборанец. Может быть, знаете - этакая штука за плечами; позволяет подняться практически на любую высоту и развивать скорость до 200 км в час. Меня никто не заставит на нем кататься. Он не разбился, был с парашютом, но приземлился неудачно - сломал ногу. От болевого шока потерял сознание, а за ночь сквозь его тело пророс кустарник... - Кажется, и на Земле есть подобные быстрорастущие растения. - Были, не осталось. Бамбук, например. Но даже он, если говорить о темпе роста, ничто в сравнении с тем, что мы наблюдаем в Новой Австралии. Большинство деревьев и кустарников плодоносят ежедневно... Президент неожиданно широко улыбнулся и с нескрываемым сарказмом заметил: - Что, впрочем, позволяет нам кормить ваш Антарекс и еще с десяток колоний. Говоря это, он оказался совсем близко к Мэри, щека к щеке. Но именно Мэри первой воспользовалась этим, мягко коснувшись губами его губ. Он словно задохнулся, жадно вобрал в себя воздух и впился в нее широко раскрытым ртом. В ту же секунду ее рука обвила его шею, затрепала волосы, тогда как другая, скользнув вдоль пояса тонкой талии, нашла на коже-костюме миниатюрный карман, расстегнула его, но обнаружить чьему-нибудь заинтересованному взгляду его содержимое не успела - словно одумавшись, президент оторвался от соблазнительных губ и даже отсел от девушки, пригубив вино. - Мэри, вы сводите меня с ума, - переведя дух, произнес он с некоторым, казалось, ему не свойственным волнением. Вокруг в красных сполохах светомузыки бушевал торнадо обезумевших людей: кто еще мог - танцевал, кто выдохся - отбивал такт руками, ногами, или раскачивая головой. И все безумно радовались, что покинули несчастную Землю и остались живы. Только четверо пассажиров здесь сохраняли полное спокойствие - телохранители президента, не пропуская к V.I.P. никого, ближе чем на десять шагов, они стояли на своем посту с каменными лицами, каменными изваяниями. Камень ожил на какое-то время, когда из беснующейся толпы вышли Дон Ричи и Луи Сантано. Дон, не поднимая глаз на Мэри, встал у президента за спиной и тихо сказал: "Господин президент, кажется, все улажено. Однако мне потребуется еще несколько минут". "Не беспокойтесь, Дон. Комфорт саркофага меня больше не прельщает. Однако делайте свое дело". Уходя, Дон подозвал к себе одного из охранников: "С девушки глаз не спускать!..".

* * * Ник Крашпи спешил. Оставив позади переходный отсек между модулями "А" и "В", он с шага перешел на бег. Он был на полпути, когда коридор нежданно-негаданно провалился во тьму. Ник остановился. Аварийное освещение вспыхнуло через три секунды. "Ник...", - узнал он Катрин, но, не поворачивая в ее сторону головы, почувствовал, что слабеет, что тело его не слушается, а неумолимая, невидимая сила влечет за собой. Его ослепил сноп искр, а затем швырнуло о стену, разбив лицо в кровь. Он упал на спину; на грудную клетку навалилась многотонная плита; ее нельзя было потрогать, поднять, сбросить с себя, раздавить или испепелить, потому что ее не существовало, но дышать не было никакой возможности, легкие исходили кровью, тонкой струйкой, показавшейся у рта, сердце останавливалось, и, казалось, слуховые перепонки лопаются от страшного треска, за которым его ребра, его самого должны были пронзить насквозь. Потом исчез и зависший над ним ровный белый свет. Первое, что он увидел, придя в сознание, была летящая на него, казалось, с огромной высоты слезинка. Он даже вздрогнул. И понял, что жив. "Очнись, Ник! Ну, пожалуйста, не умирай!" Над ним сидела Катрин, по ее щекам катились слезы, они капали ему на лицо, и он чувствовал их солоноватый вкус. "Что произошло?" - попытался произнести он, но губы едва шевелились. Она догадалась, о чем он спрашивал. "Сама не знаю. Ты чуть не погиб. Думаю, самопроизвольно сработала "ловушка". "Ловушкой" назывался сектор активного силового поля, служивший защитой звездолета в случае попытки его захвата мутантами или террористами. Едва ли "ловушка" была способна убить кого-либо, но преградить путь - любому. - Ты чего плачешь, Кэтти? - Не знаю, - замотала головой девушка. - Ладно, неси аптечку. Сначала надо встать, а разбираться, какого черта это случилось, будем потом. Катрин быстро взяла себя в руки. Ушла и вернулась с аптечкой, и после того, как ввела Нику в вену стимулятор, помогла ему подняться. Но потом ей пришлось сделать еще один укол, так как у Ника открылось носовое кровотечение. И только тогда астронавт пришел в норму. "Очень славно, как говорит командор. Спасибо за помощь, Кэтти". Ник кинулся было догонять Луи Сантано, но остановил себя, подумав, что надо быть благодарным, и, обняв Кэтти за талию, потянул к себе...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});