Эсхато. Бешеные - Даниил Корнаков

разлетевшееся по всей комнате, попавшее и на нее, и на маленькую Сашу.

Алексей подошел к жене, посмотрел на ее лицо и судорожно принялся вытирать его влажной салфеткой, вытянутого из кармана. Диана смотрела на него стеклянными глазами, в ее голове было тысяча вопросов, но она не могла выдавить из себя ни словечка.

– Кровь не попала в рот? – спросил Алексей. Было заметно как к его глазам подступают слезы. Диана не ответила, она лишь смотрела на мужа, не отводя взгляда.

– Дина! – более настойчиво крикнул Алексей, встряхнув ее.

– Нет, не думаю, не попала…

– Так попала или нет? Говори!

– Не попала, правда не попала.

Он закончил вытирать ей лицо и крепко обнял, буквально на несколько секунд, а затем бросился к Саше, которая так и не перестала плакать и кричать. Он посмотрел на свою дочь, и слезы градом полились по его щекам, и не было понятно – то были слезы горя или радости.

3. Саша Леонова

2031 год.

Снег крупными хлопьями падал на землю и быстро исчезал среди желтых листьев, покрывавших словно ковер всю лесную чащу. Солнце уже постепенно опускалось за горизонт, и синее небо с каждым мгновением становилось все темнее и совсем скоро грозилось почернеть как уголь, оставив светиться лишь звезды. Но пока небо еще было синим. Солнце, словно заботливая мать, нежно прощалось со всеми своими «детьми» в виде лесов, полей, лужаек и гор, поглаживая их на ночь своими лучами. Один такой луч почти добрался до маленькой лесной чащи, где раздавался мужской крик и волчье рычание. Близилась тьма.

Саша увернулась от прыжка волка аккурат в тот момент, когда одичалый волк почти вонзился своими клыками в ее грудь. Прыжок получился не совсем удачным, и она упала прямо на что-то твердое, ушибив ребра. Волк скользнул несколько сантиметров по сырым листьям, развернул морду в сторону девочки, а затем что есть силы рванул, готовясь для новой атаки. Саша понимала, что на этот раз увернуться ей не удастся; она лежала на земле, и времени на маневр просто не оставалось. Краем глаза она заметила, как отец все еще сопротивлялся натиску другого волка, разрывающего его правую руку, которой он защищался. Крики отца становились громче, и именно они дали Саше необъяснимую уверенность и желание не сдаваться и предпринять хоть что-нибудь, для того, чтобы отец перестал кричать от боли. Она подобрала копье, лежащее под ней, нащупала деревянную рукоятку и выставила его вперед, прищурив глаза. Она почувствовала, как тупой конец палки больно ударил ее по животу. Раздался собачий визг и булькающие звуки. Саша открыла глаза и увидела, как острие отцовского копья, поднятого ею, вонзилось прямо в глотку волка. В прыжке зверь упал прямо на конец копья. Морда была по-прежнему оскалена, пасть еще дергалась, пытаясь добраться до девочки, не обращая внимания на смертельное увечье. Черно-красная кровь лилась по древку копья, капая на одежду и землю. Волк взвизгнул, густая слюна потекла из его пасти, и он рухнул замертво на мокрые листья, продолжая судорожно сучить лапами.

– Сашка! Дочка!

Голос отца вывел ее из транса, овладевший ею на несколько секунд. Она посмотрела на отца, затем на убитого волка. Ее светло-голубые глаза бегали из стороны в сторону, в голове все звенело.

– Саша!

Звуки раздираемой плоти, крики. Зверь пожирал ее отца.

Чавк, чмявк, чавк

Она поставила правую ногу на морду убитого ею волка, крепко взялась за рукоять копья и потянула его на себя, тужась изо всех сил. Саша так сильно надавила на шерстяную шею своей ногой, что под ней захрустела кость животного. Она обхватила рукоять копья сильнее, стиснула зубы и потянула еще.

– Вытаскивайся! Давай!

Копье с каждым рывком выходило, казалось, на какие-то полсантиметра. Крики отца заставляли ее панически дергать и дергать копье, но оно словно бы приросло к убитому ей животному.

Я не могу… не могу это сделать… не могу говорила она себе.

Еще раз взглянув на измученного отца, Саша бросила попытку вытащить копье и с криком побежала прямо на зверя. Всем своим телом она толкнула его в сторону, заставив наконец отстать от отца. Волк заскулил, почти упал, но все еще продолжал стоять на лапах. Он попятился и затем вновь бросился на отца.

Отец взревел яростным криком, и перехватил волка в прыжке; он перевернул его, оказавшись сверху, и здоровой рукой принялся наносить удары ножом прямо по морде и глотке волка. Он успел достать лезвие из-за пояса, где он всегда хранил его, в момент, когда волк попятился от него после удара Саши. Для нее действия отца были столь неожиданными, что она встала как вкопанная, шокированная происходящим. Никогда прежде она не видела отца столь яростным и злобным. Струйки крови летели во все стороны, пачкая лицо Алексея. Он наносил удар за ударом, издавая крик после каждого их них. Казалось, что это никогда не кончится, пока Саша не вмешалась.

– Пап!

Но он продолжал наносить удары в зверя, лезвие обагрилось черной кровью до самой рукоятки.

– Он мертв, хватит!

Рука Алексея застыла в воздухе, вцепившись в рукоятку ножа изо всех сил, – это было видно по побелевшим костяшкам пальцев. Вязкая кровь смешались с шерстью и медленно сползала с лезвия, словно змея. В ее отца будто вселилось абсолютное зло, которое, к счастью, покинуло его так же быстро и вошло внутрь него.

Нож выпал из его руки. Алексей из-за плеча посмотрел на свою дочь, его губы зашевелились, пытаясь что-то произнести. Он тяжело упал на мокрую от снега землю. Из его прокушенной руки лилась кровь, от рукава черной куртки остались лишь клочья, части которых все еще виднелись на зубах только что поверженного им волка.

Саша бросилась к отцу, упала на колени перед его лежащим телом, и коснулась ладонями его щек. Из глаз девушки текли слезы, капли которых падали на белое, как лист бумаги, лицо отца. Губы его дрожали. Саша взяла фляжку с водой из своего левого кармана, откупорила и поднесла горлышко к его рту. Кадык мужчины зашевелился, глаза вглядывались в темнеющее небо.

– Папочка, не умирай. Я с тобой, я рядом, – не переставая плакать, утешала она отца. Фляжка опустела спустя долю секунд.

Взвизгнула молния рюкзака. В сторону полетели ржавые консервные банки, из которых получалась отличная «сигнализация»; стеклянная бутылка с потертой красно-белой этикеткой; парочка ржавых гвоздей; журнал, что она нашла в магазине. Наконец в ее руках оказался небольшой моток потрепанной альпинистской веревки, которую они всегда брали с собой в