Воровский - Николай Пияшев

Обеспечив себе таким образом большинство, Мартов пытался в своей речи дискредитировать В. И. Ленина, заявив, что раскол в партии произошел, мол, на личной почве, из-за нетерпимости Ленина, из-за его, мол, «железного кулака». Большевики во главе с В. И. Лениным доказывали, что это не так, что раскол произошел на принципиальной основе. Но, видя, что меньшевики не хотят считаться с фактами и не внимают голосу благоразумия, игнорируют решения II съезда РСДРП и попирают устав партии, большевики покинули съезд.

Плеханов, напуганный дезорганизаторской деятельностью меньшевиков, решил единолично кооптировать трех бывших редакторов «Искры»: Потресова, Аксельрода и Засулич, чтобы избежать раскола в партии. Ленин возражал против этого нарушения воли съезда и в знак протеста отказался редактировать газету.

Когда Воровский узнал о причине ухода Ленина из редакции, он также покинул «Искру».

Захватив «Искру» в свои руки, меньшевики начали обстрел Ленина и его единомышленников-большевиков. Вскоре они выпустили «Протоколы II съезда Заграничной лиги», в которых извратили истинное положение дел на съезде лиги.

Глубокая осень 1903 года. Улицы Женевы устилает шуршащий ковер пожелтевших листьев. Опустела набережная Женевского озера. Шумят голые ветви деревьев. Поредела кучка большевиков во главе с В. И. Лениным. С ним остались самые верные друзья: Бонч-Бруевич, Воровский, Лепешинский, Гусев, Красиков, Бауман. Некоторым из них предстоял путь в Россию. Они должны были разоблачить меньшевиков-дезорганизаторов, помочь местным комитетам РСДРП перейти на сторону большевиков.

Собирался в путь Бауман. Накануне отъезда к нему зашел Вацлав Вацлавович.

Бауман был один, укладывал вещи. На вопрос Николая Эрнестовича, когда он едет, Воровский ответил:

— Ильич поручил работу. Пишу комментарии к меньшевистским протоколам. Небось читали их стряпню?

— Читал. Воду замутили здорово…

— А вы, Николай Эрнестович, не обратили внимание на подлог? Мартов, как вам известно, взял назад свое обвинение против Ленина. А в протоколах этого документа нет. Исчез. Каждый черным по белому прочтет в протоколах обвинение Мартова против Ленина, но не увидит извинения. Вот вам и махинация!

— Очередная хитрость «наших друзей», — смеясь, проговорил Бауман.

— Хитрость не хитрость, а лицемерия у них достаточно, — спокойно продолжал Воровский. — Мартов и его подопечные из кожи лезут, чтобы прибрать к своим рукам все партийные центры. Для этого им и нужна была лига как своеобразный форт, откуда нас, большевиков, можно обстреливать и все наши партийные учреждения бойкотировать.

— Удивительно, что Плеханов этого не понимает… Облегчил им задачу. Взял и предоставил «Искру»…

— Он-то, может, теперь и понял, да честолюбие мешает. С тех пор как Ильич поселился здесь, в Женеве, Плеханов стал чувствовать себя как та одинокая наседка, от которой цыплятки перебегают к другой.

— Ну, я не думаю, что только честолюбие всему виной, — замотал лысеющей головой Бауман.

— Конечно, нет. Сам Ильич считает Плеханова честным мыслителем. Но Плеханов слабо знает современную русскую действительность, а груз старых ошибок тянет его назад. Не последнюю роль сыграли и личные его симпатии к старым друзьям.

Десятилетия Плеханов был признанным вождем русских марксистов, но вот вырос другой исполин — Ильич, глубокий теоретик и здоровый практик. Он хорошо знает русского рабочего, верит в него. Плеханов же оторвался от России, утратил связь с пролетариатом. Крупный мыслитель оказался мелким политиком и — в результате — скатился в болото оппортунизма.

— Ну, а о крестьянстве он вообще невысокого мнения, — продолжал гость. — Еще в прошлом году, на прогулке, я услышал от Жоржа фразу, которая просто поразила меня: «Лишь бы не помешали, и то будет хорошо». Это о крестьянстве! О нашем союзнике в революции. Конечно, все мы рассчитываем главным образом на рабочий класс, но ведь ему и помощники нужны…

У Николая Эрнестовича Воровский познакомился тогда с Максимом Максимовичем Литвиновым[6]. Вместе с Бауманом и другими политзаключенными он бежал из Киевской тюрьмы. Внешне Литвинов ничем особенным не отличался: открытое лицо, высокий покатый лоб с копной черных волос, внимательные умные глаза. На приплюснутом носу поблескивали стекла пенсне.

«Добряк», — подумал сначала Воровский. Но потом, наблюдая за скупыми, точными движениями Литвинова, слушая в разговоре его саркастические реплики, Воровский отметил в нем твердость характера, деловитость и живой ум. То, что больше всего ценил Вацлав Вацлавович в людях.

Закончив брошюру «Комментарии к протоколам II съезда Заграничной лиги», Вацлав Вацлавович дал ее просмотреть Владимиру Ильичу. Ленин остался доволен. С рукописью брошюры Воровский зашел к Бонч-Бруевичу, чтобы сдать ее в набор. Его встретила хозяйка дома — Вера Михайловна. На ее тонких губах играла улыбка.

— Заходите, Вацлав Вацлавович.

Воровский, снимая пальто и шляпу, спросил:

— А где же Бонч? Уж не от меня ли спрятался?

Вера Михайловна ответила, что муж ушел в типографию и скоро вернется.

— Вы, конечно, знаете, что с января будет выходить новая газета «Рассвет», — сказала она. — Где же ваша статья в первый номер? Владимир Дмитриевич рассчитывает на вас…

— Боюсь, Вера Михайловна, что не угожу вашим сектантам. Ведь я же закоренелый безбожник. С семнадцати лет, как отрекся от господа бога, так и блуждаю в неведении.

— Вот таких-то нам как раз и нужно. Серьезно, ждем статью…

— Подождите, дайте сперва этот труд пустить в дело, — сказал Воровский, протянув рукопись своей брошюры.

— Об этом не беспокойтесь. Владимир Ильич уже говорил нам. Мы даже написали к вашей брошюре предисловие.

— Ну раз так, то придется заняться, видимо, воспитанием ваших духоборцев.

И Воровский стал постоянно сотрудничать в социал-демократической газете для сектантов «Рассвет», которая начала выходить с января 1904 года по решению II съезда РСДРП. Почти в каждом номере Вацлав Вацлавович публиковал свои статьи. Обращаясь к беднейшему крестьянству России, Воровский призывал его к борьбе с самодержавием — душителем свободы. Если русский крестьянин хочет жить лучше, то он должен сам бороться за свои права, «ибо ничто даром не дается — все нужно отвоевать своими руками».

ЖЕНЕВА, КАФЕ «ЛАНДОЛЬД»

Часть зимы 1903/04 года Воровский провел в Женеве. Он был среди тех немногих эмигрантов, которые поддерживали В. И. Ленина в борьбе с меньшевиками.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});