Попутчики - Танит Ли

Вторая половина дня наступила в Арнос, усталая и желтая под низким небом.

Улицы были пусты, в сточных канавах скапливался снег, достигая узких дверей. Только горбатый карлик, приютившийся в тени ворот и клянчивший монеты, услышав стук копыт, вскинул голову. Он увидел подъезжавшего на вороной лошади солдата, ведущего за собой двух коней без всадников.

Карлик выскочил на дорогу и поднял свою чашку за подаянием.

Солдат повернулся в седле, выудил монетку, а затем, казалось, ему пришла в голову какая-то мысль, и он помедлил. Но тоскливое, отчаявшееся лицо калеки переубедило его. Он бросил в сосуд блестящий круглешок.

— Скажи, где живет священник?

Карлик, тряся головой, показал на свои губы. Он был нем.

— Ты можешь проводить меня? Карлик засиял и помчался по улице, останавливаясь время от времени, чтобы посмотреть, следует ли за ним солдат.

Так они двигались через переулки и улицы Арноса. Карлик ковылял и подпрыгивал впереди, солдат медленно ехал позади него. Они достигли площади, где полуразвалившаяся церковь склонилась к стенам маленьких соседних домов. Карлик указал на один из них. Дом священника.

Хейвор посмотрел сначала на дом, затем на жалкую церковь. Его глаза слезились от холода. Бедность этих стен подавляла его. Чтобы жить в них, одной надежды было мало. Но ведь он пришел, чтобы найти надежду, утешение или защиту? В принципе он не ожидал ничего. Хейвору пришло в голову, что он осуществляет своего рода ритуал, подобно лицедею, который великолепно провел свою роль, не упустив ни одного слова или жеста.

Он поймал себя на том, что детально рассматривает церковь. Она была стара. Башня поднималась тремя уступами из бурого камня, с узкими черными оконными щелями. Свет играл вокруг одной, повернутой к солнцу стороне. Тени теснили другую. Святой Круг на шпиле возвышался серебром в мутных желтых облаках.

— Он видел как умирают люди. Одни расставались с жизнью гордо и слепо, другие кричали — во власти страха. Третьи, подобно ему в нынешней ситуации, казались вцепившимися в какой-то предмет, булыжник, соломинку, — как будто хотели сохранить в своей памяти его форму, цвет и структуру, каждую песчинку и каждое и каждое волокно, дабы унести его в мир, лежащий по ту сторону гильотины или виселицы.

Хейвор отвел свой взгляд от башни и оглянулся, ища карлика, но маленький калека уже спешил прочь.

Перед церковью были перила. Хейвор привязал к ним лошадей, отцепил кожаный мешок и положил в тени ворот. Затем он ступил в глубокую полость церкви, неожиданно плененный воспоминаниями детства.

Мрачно, пыльно, голо. Центральный неф. Отражающая эхо вымостка между стройными колоннами, подобно Призрачным пальцам, тянувшимися в высоту, штандарты мутно-красного и пятнисто-золотистого цвета, развернувшиеся опахалами над алтарем, Святой Свет в своих зеленых лампадках, бледные, капающие воском ряды свечей.

Он стоял перед высеченным в камне Кругом и думал о том, как его, пятилетнего, избили священники, потому что он сказал, что эта штука выглядит как тяжелое колесо.

На его плечо неожиданно легла рука. Это была рука, которая тянулась из детства в настоящее. Он ощутил на спине жгучую боль от удара кожаного ремня и резко повернулся, хватаясь за нож.

Священнику было около тридцати. Строгий, сильный и высокий мужчина, способный при необходимости защитить себя. Взгляд монаха скользнул по боевому поясу Хейвора, но он спокойно сказал:

— Я не хотел тебя пугать, солдат, но ты носишь кольчугу южанина, и богу ведомо, что мы хорошо оберегаем те немногие ценности, которые у нас еще остались.

Храбрый человек, подумал Хейвор. Знает грубые привычки южан и отваживается открыто об этом говорить:

— Я пришел не за тем, чтобы ограбить вас, отец, — сказал Хейвор. — Я хотел кое о чем спросить. Священник улыбнулся.

— Это моя обязанность отвечать на вопросы, солдат. О чем же идет речь?

— Об Авиллиде. И о мертвом Господине Авиллиды. Священник сразу же стал очень серьезным, глаза его, казалось, сузились.

— Я полагаю, у тебя есть весомое основание спрашивать именно об этом. На карте, явно, стоит многое.

— Моя жизнь, — ответил Хейвор.

До сих пор в нем жило некоторое отрицание существующего положения вещей. После этого ответа оно больше не имело смысла. Он видел черноту преисподней, встающую из сосуда, и бросающуюся на него. Священник, внимательно смотревший ему в глаза, видел ее, очевидно, тоже.

— Иди со мной! — сказал он и повел Хейвора из церкви в свой дом. У портала Хейвор поднял кожаный мешок, священник не сказал ничего.

Дом священника был довольно жалок, голый, как и церковь, но без ее замкнутого великолепия. К тому же было темно и священник, сняв с полки, зажег маленький светильник. Несмотря на жестокий холод, в камине не было огня.

Священник сел и предложил Хейвору сделать то же самое. Затем воцарилось молчание, молчание, пожирающее само себя и нараставшее до тех пор, пока не начало казаться, что никто из них уже не способен его нарушить.

Наконец Хейвор собрался с духом.

— Вы, возможно, знаете, что произошло в Авиллиде. Новости здесь распространяются быстро.

— Да. Три дня назад мы видели знамение на северной стороне неба — красный свет и красный дым.

— Авиллида стояла в пламени, — подтвердил Хейвор. Король — Черный Медведь покорил город. Потом пошел грабеж.

— Так я и думал, — сказал священник.

— Значит, вы, возможно, знаете и то, что здесь? Священник отшатнулся, все краски спали с его лица, кожа стала напоминать высушенное дерево.

— До меня дошел слух.., о большом золотом бокале… Хейвор достал кубок. Вся комната засияла в его блеске, мерцание пронзило его руки, словно сделав их прозрачными, заставило, подобно пламени свечи, выступить темные артерии пальцев.

— Я нашел эту вещь в развалинах Авиллиды.., вместе с двумя людьми. Один умер от лихорадки, второй утонул. Что-то преследовало нас. Я предполагаю, что следующая очередь — моя.

— Ты суеверен? — спросил священник хрипло. — Боишься мертвецов?

— Нет, отец? Я верю только в то, что вижу. За нами в отдалении следовало трое всадников, один из них в золотом шлеме. Сегодня я понял, что этот шлем в действительности состоит из белокурых волос.., так как с восходом солнца эти трое приблизились.

Глаза священника были направлены на руки Хейвора. Хейвор опустил взгляд и заметил, что гладит металл, как будто это грива любимого коня или волосы возлюбленной.

— Вы видите сами, — сказал он и заставил свои руки остановиться. — Что произойдет теперь? Моя смерть неизбежна?

— Этого я не знаю, — ответил священник тихим, вымученным голосом. — Но скажу тебе одно: Ты не должен смыкать глаз, пока не избавишься от этой вещи!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});