Чужие крылья – II - Роман Юров

Вскоре он вышел на улицу. Здесь было куда как получше – вечерняя прохлада выгодно отличалась от душного зала клуба. В ночной тьме мелькали огоньки папиросок, слышались приглушенные голоса и тихий смех. Народ активно пытался узнать друг друга поближе. Неподалеку он увидел весело беседующую с Лукьяновым девушку-медсестру. Ее лицо показалось знакомым.

— Привет, Ульяна, — сказал ей Виктор, — не узнаешь?

— Нет, — она скользнула по нему равнодушным взглядом, на секунду задержавшись на орденах.

— В марте, в Марьевке. Ты еще с подружками была. Одна такая рыженькая, а вторая, кажется, Вика.

— Точно, — она прищурилась, вспоминая, — точно. Летчик-герой. И не узнать тебя, — Ульяна засмеялась, и в ее прищуренных глазах появился слабый интерес.

— Вот еще у нас случай был…, — Лукьянов не собирался сдавать свою новую знакомую без боя. Одновременно, принялся яростно сигнализировать глазами, намекая, что Саблин тут лишний. Виктор понимающе усмехнулся и, подмигнув Ульяне, отошел в сторону. Соперничать из-за нее со своим комэском он не собирался.

Обратно они возвращались уже в одиннадцатом часу. Уставшие, пропотевшие, но довольные, приободренные. Пусть на короткий вечер, но летчики забыли всю горечь поражений и тяжесть отступления. Война ушла в сторону, на второй план, молодость взяла свое.

— Шишкин, — спросил Дорохов, когда они уже подходили к "своей" деревне, — а ты куда пропадал-то? Видел, как ты с одной врачихой танцевал пару раз, а потом исчез. Что за дела?

— Я эту врачиху того… жарил, — от гордости Игорь надулся как индюк.

— Да иди ты, — пока Дорохов переварил информацию, встрял в разговор Евсеев, — как такое может быть? Ты же сержант, а она военврач третьего ранга.

— Какая разница, она же женщина, — философски ответил Игорь, — что простая колхозница, что военврач – все у них одинаково. Теперь я это точно знаю.

— Она же старше тебя чуть ли не вдвое и выше на голову, — захихикал Виктор, — как ты с ней целовался-то?

— На цыпочки стал…

— Шишкин, но как? — Дорохов наконец обрел дар речи и хотел выяснить у предприимчивого подчиненного подробности. — Как такое может быть? Ты что, ее раньше знал?

— Сегодня увидел впервые в жизни.

— Шишкин, — засмеялся комполка, — я тебя под арест посажу, если не расскажешь, как все было.

— Да просто все, товарищ майор, я с ней танцевал. Гляжу, а она на меня так смотрит… гм, странно. Так дети на мороженое смотрят. А потом приобняла, думал, что задушит и снова смотрит. Я тогда сразу все понял и говорю. — "А можно с вами поближе познакомиться? Очень вы мне нравитесь". И все, — довольный Игорь растянул рот в ухмылке, — она сама меня в какой-то сарай отвела и там с ней почти два часа знакомился.

— Ну ты и дурак, Шишкин, — со смесью зависти и удивления сказал Дорохов. — А если бы ты ее не так понял? Мог бы и по морде получить, а то и похлеще. Закатила бы она скандал, всем бы праздник испортил.

— Не закатила же. Я знал, что выгорит, — под осуждающим взглядом командира Игорь лихо сдвинул пилотку на бок. — Пусть теперь вспоминает летчика, может и не залетит. Гы-гы-гы.

— Старший сержант Шишкин, — тон майора стал официальный, — как выйдем из боев – пойдете под арест. Суток на десять. За неуважительное отношение к старшим по званию. И за дурость. Совсем распоясались.

Шишкин козырнул. В темноте не было видно его лица, но Виктор не сомневался, что он ничуть не раскаивается в содеянном. До ареста еще нужно дожить, а военврач, настоящая и теплая женщина, уже была и возможно еще будет…

Небо наполнилось чужим басовитым гулом, и вскоре над головой возникла пятерка легких одномоторных бомбардировщиков Су-2. Прямо над аэродромом, сохраняя строй, они заложили широкий плавный вираж, ожидая взлет истребителей прикрытия. Подтверждая их ожидания, с КП стартовала зеленая ракета – команда на вылет. Четверка "Яков" начала разбег.

Прикрывать бомбардировщики Виктор не любил. Тяжкое это дело – прикрытие. Летишь, выписываешь восьмерки над подопечными, что тащатся на черепашьей скорости и все норовят потеряться на фоне земли. При этом очень любят растянуть строй, часто теряют ведомых, а потом во всех бедах и потерях винят истребители. Впрочем, пилоты этих Су-2 были исключением. Виктор уже четырежды летал на прикрытие летчиков этого полка, и впечатления оставались самые положительные. Дрались они храбро, своих не бросали, и это немного подслащивало пилюлю от неприятного задания. Хотя, пожалуй, прикрывать штурмовики он не любил больше. Там, вдобавок ко всем вышеперечисленным проблемам, есть еще и огонь земли. По бомбардировщикам тоже стреляют зенитки, но по штурмовикам стреляет вообще все, что может стрелять. И зачастую, не особенно разбирая, в кого оно лупит. Так ведь и сбить ненароком могут. Истребителю ведь много не надо, иногда достаточно одной пули, чтобы вывести его из строя.

Наконец-то показалась цель: перечеркнувшая изгиб реки тоненькая ниточка переправы. От нее уже километров на пять в глубь нашей территории ползла длинная пылящая "змея" немецкой мотострелковой колонны. Переправа работала, на обоих берегах сновали подъезжающие и отъезжающие машины и маленькие коробочки танков. Немцы торопились, переправляя войска, стараясь не потерять темп наступления. В небе над переправой сразу появились серые комочки разрывов: заработали вражеские зенитки. Однако, стреляли они недолго и вскоре замолкли – в небе появились истребители противника. Бомбардировщики сбросили бомбы, и вокруг тонкой ниточки взметнулись высокие белые столбы воды. Часть разрывов накрыла готовящиеся к переправе войска, и на правом берегу реки разгорелись дымные костры горящих машин.

Впрочем, Виктор всего этого не видел. Истребители уже схлестнулись с четверкой "мессеров" и завертелись клубком. Стало не до разглядывания красот бомбежки. Теперь только успевай снимать особо наглых врагов с хвоста однополчан, да и самому атаковать. Бой был короткий, после нескольких атак противники разошлись по сторонам. Выполнившие свою работу бомбардировщики отходили домой, на юг. Один из "мессершмиттов" полетел было вслед отходящим, однако, попав под плотный огонь пяти стрелков, шарахнулся в сторону и пикированием ушел на северо-запад. Остальные "мессера" последовали его примеру.

Только сели, только успели пообедать и заправить самолеты, как снова пришла команда на вылет. Опять пришлось прикрывать Су-2 при ударе по вражеским войскам. Бомбардировщики ссыпали на колонну сотни осколочных бомб, прикрывающие их истребители тоже добавили, сбросив по паре двадцатипяток, но это не помогало. Черные разрывы накрывали колонну. На некоторое время она останавливалась, укутанная дымом, в ней долго что-то горело, но она упрямо и невозмутимо ползла вперед. И это пугало.

Едва летчики немного передохнули, а техники успели подготовить истребители, как опять поступила команда вылетать. Для прикрытия семерки "Илов" Дорохов сумел наскрести шесть истребителей и сам повел группу. Для Виктора это был третий вылет за день. Снова тяжелят истребитель подвешенные под крыльями две двадцатипятикилограммовые бомбы, и желтеет припорошенная пылью и затянутая дымом от пожаров степь. На ее фоне мелькают нагруженные под завязку "Илы". Небо сегодня было чистое-чистое, голубое, с белыми нитями облаков. "Какая может быть война, когда такое небо", — отстранено подумал Виктор. Подумал и забыл, думать стало некогда. Впереди показалась узкая полоса деревьев вдоль дороги, по которой по четыре-шесть в ряд двигались машины и танки. Ведущий "Илов" закачал крыльями, подавая сигнал "внимание" и пошел в набор высоты.

— Небо чистое, — раздался в наушниках голос Дорохова, — Истребители, атакуем! Саблин, как сбросите бомбы, разрешаю провести еще один заход, и уходите вверх, прикрывать.

Виктор качнул Пищалину крыльями и следом за "Илами" пошел в атаку. Колонна встала. От нее навстречу пикирующей группе потянулся огненный веер эрликоновских снарядов, а между машин заметались маленькие серые фигурки.

В прицеле у Саблина оказалась косо бегущая под самолет, разбухшая от людей и техники, дорога. "Илы" уже отбомбились, и часть дороги скрывалась в дыму и облаке пыли. Виктор тоже сбросил бомбы и потянул ручку, выходя из пикирования, отметив про себя, что ведомый летит слишком уж близко. Дав мотору полную мощность, он полез прямым разворотом вверх, чтобы уже со стороны солнца повторить свою атаку. По-хорошему, нужно было бы здесь, наверху, и оставаться, забить на приказ командира и прикрывать группу, мало ли что. Но и соблазн был велик, не часто удавалось пощипать такую жирную колонну. Он завертел головой и, убедившись, что кроме них в небе больше никого нет, повел Пищалина в новую атаку. Истребитель снова устремился вниз – в новое пикирование. В прицеле стремительно увеличивался угловатый приземистый бронетранспортер. Застучала пушка, зашлись в треске пулеметы, и земля вокруг бронетранспортера вскипела фонтанами пыли. Самолет зло задрожал от этих очередей. Мелькнули под крылом деревья, крыши машин и истребитель, выходя из атаки, взмыл над колонной…