«Идущие на смерть» (СИ) - Романов Герман Иванович

Но вражеские генералы будто предателями стали — они сами постарались, чтобы драгоценный Дальний достался японцам целым. Именно с этого момента солдаты и генералы страны Восходящего Солнца уверились в собственном превосходстве и окончательной победе. Что нельзя сказать о моряках — у них произошла самая настоящая «черная неделя», в течении которой погибли два броненосца, бронепалубный крейсер и авизо, а также несколько малых кораблей, не столь ценных.

Самый настоящий кошмар, посланный богами, и лишь стойкость духа позволила пережить такой удар судьбы!

Русский флот взял убедительный реванш за неудачи трех месяцев войны. Она проходила для гейдзинов крайне скверно — был потоплен один и повреждены торпедами два броненосца, потом подорвался еще один на мине. К ним довались потерями два крейсера, а еще один торпедирован, встав в ремонт. Кроме того, подорвался и погиб минный транспорт, взорвана в Чемульпо одна канонерская лодка, вторая заперта в Инкоу, а третья разоружена и интернирована в Шанхае до конца войны. В бою с японцами и в авариях также погибло несколько миноносцев.

Беспрерывная цепь громких побед, за которой в мае последовала расплата — русские моряки показали, что в отличие от своих сухопутных коллег они умеют огрызаться. За этой бедой последовала другая — Владивостокские крейсера атаковали транспорты у Сасебо. И отправили на морское дно резервный полк гвардейской пехоты. Вместе с людьми погибли ценные осадные пушки и боеприпасы, разнообразное имущество.

Жаль, но без потерь войны не бывает, враг ведь коварен и хитер! И тоже умеет воевать напористо и умело!

Порт-Артур осажден, полностью блокирован с суши и моря, и русские адмиралы, понимая, что уголь и боеприпасы восполнить нельзя, решились пойти на прорыв. Что ж — вполне разумно, как и то, что они выбрали не хорошую погоду, а вот такую, серую с волной — все же их броненосцы обладают хорошей мореходностью, зато японские корабли лучше бронированы и вооружены, и каждый в бою значительно сильнее врага.

И то, что оставили два тихоходных броненосца абсолютно правильно, в пути они бы только тормозили эскадру, которой при прорыве следует всячески избегать боя. Потому что любое повреждение, которое приведет к потере скорости хода, станет фатальным на броске через почти тысячемильное расстояние двух морей и протяженного Цусимского пролива.

По поступающим радиограммам адмирал Того знал, что гейдзины увели из Порт-Артура все быстроходные корабли, способные выдать 18 узлов на короткое время, и с запасами угля, которых хватит добраться до Владивостока. В крепости осталось только три больших корабля — два тихоходных броненосца и подорвавшийся на мине две недели тому назад броненосный крейсер, единственный на эскадре. И это хорошо — потому что перехватить его, когда он после ремонта пойдет на прорыв, будет легче.

— И что же гейдзины удумали на этот раз?!

Вопрос был задан самому себе, и носил для Хейтахиро риторический характер. Все же «северные варвары» наивны в своих хитростях. Они решили разом добиться двух целей, вполне понятных. Прорваться во Владивосток главными силами, а когда за ними он с островов Эллиота устремится в погоню, которая будет долгой, то двумя броненосцами дойти до Дальнего, и превратить эту базу снабжения японской армии в руины.

Наивные дети, им не удастся сделать ни того, ни другого. Зато у него появляется великолепная возможность покончить с русской эскадрой, которая уже порядком надоела!

В штабе Объединенного Флота давно разработали планы на все варианты развития событий, их было несколько, причем даже такие, в которых сами японцы, на войне очень коварные, начинали думать за противника, выискивая за него самые всевозможные каверзы, которые только можно было бы устроить доблестным подданным микадо.

— Отправьте радиограмму на Эллиоты, пусть немедленно телеграфируют вице-адмиралу Камимуре — «третий вариант действий»!

Глава 14

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А вот сейчас нам крепко достанется, Константин Александрович, так что даже к мистификации прибегать не придется, — Ухтомский усмехнулся, но как-то невесело, даже грустно. И напряженно смотрел на неприятельские корабли, чьи серые силуэты казались ему словно отлитыми из стали. Но так оно и было — Англия построила японцам корабли, которые были индивидуально сильнее самых лучших броненосцев Ройял Нэви.

Все дело в том, что любой корабль является сплошным компромиссом собственных характеристик. Хочешь его сделать хорошо вооруженным и защищенным, приготовься к тому, что чем-то придется пожертвовать — скоростью, либо дальностью плавания или мореходностью. Для японцев важнее были два первых параметра — их корабли предназначались для боя в ограниченных акваториях Желтого и Японского морей, так что большая дальность плавания с мореходностью были изначально принесены в жертву. Ведь если угольные ямы будут по своему объему гораздо меньше, то и сам корабль пропорционально уменьшится в размерах, а высокий борт, что позволяет выдержать морское волнение, станет гораздо ниже. Но это одновременно означает, что прикрыть броней можно большую поверхность борта, да и сами стальные плиты станут значительно толще.

Такое бронирование определяло возможность боевой устойчивости, так как корабль мог выдержать значительное число попаданий. И главный расчет делался на большую площадь защищенных броней участков. От штевня до штевня шел девятидюймовый броневой пояс. Верхний пояс и казематы были прикрыты шестидюймовыми плитами, пробить которые скорострельные 152 мм пушки Кане, стоявшие на русских кораблях были не в состоянии. Башни были прикрыты десятидюймовыми плитами, а их барбеты и боевая рубка защищены четырнадцати дюймовой броней, абсолютно непробиваемой даже с коротких дистанций русскими 305 мм пушками. Площадь бронирования прикрывала почти две трети проекции борта, в то время как на лучших русских броненосцах едва половина.

Так что построенные по образцу английского «Формидейбла» двухтрубные японские «Микаса» и «Асахи» были лучше защищены, чем корабли «владычицы морей». И при одинаковом числе орудий главного калибра (две башни с парой 305 мм пушек в каждой), имели на каждый борт по семь 152 мм пушек вместо шести. Да и водоизмещение впечатляло — более 15-ти тысяч тонн, а при полном запасе угля на восемьсот тонн больше, там уже загружали, как говориться, «под завязку».

— По моему, корабли не «уселись» в море, Константин Александрович? Выглядят вполне браво.

— Приняли нормальный запас угля, ваше сиятельство, рассчитанный на погоню. Вполне хватит на девятьсот миль пробега, если пойдут на 16-ти узлах. Дойти до Дажелета достаточно, а там нужно идти на погрузку в Мазампо, или в другой порт, что будет поближе. Но почему они не пошли в погоню за нашей эскадрой?

— А зачем им бросаться в преследование сразу? Они и так рванули от Эллиотов, теперь кочегарам требуется передышка. А тут два русских броненосца против шести, да еще двух… Постой-ка!

В бинокль были хорошо видны два броненосных крейсера — двухтрубный «Асама» и трехтрубный «Якумо». За ними стелился над водой черный дым — оба корабля отделились от общей колонны и устремились на юг, причем ход был увеличен до 17-18 узлов. Картина предполагаемых действий японцев окончательно прояснилась.

— Теперь все стало на свои места, — негромко произнес Ухтомский. — К вечеру эта парочка сможет догнать колонну эскадры. В бой вряд ли будут вступать, а пойдут дальше, обогнав наших. Хреново придется завтра Вильгельму Карловичу, у Квельпатра его Камимура со своей четверкой ожидать будет. Схватка будет жаркой!

— Почему вы так решили, ваше сиятельство — может быть, послезавтра встретятся с утра в Цусимском проливе?!

— Они не захотят рисковать — в пролив могут войти Владивостокские крейсера, а они придут на помощь обязательно. Тогда будет семь наших кораблей линии против шести японских, совсем иной расклад. Но, думаю, через два часа три броненосца Того уйдут, а «гарибальдийцы» и «Фудзи» продолжат вести с нами перестрелку. Хотя нет, надежней будет оставить «Сикисиму», у той полный броневой пояс, в отличие от британских «Маджестиков», все же улучшенный их проект.