Блистательный маркиз - Джулия Куин

— Я уверена, что вы вели куда более интересную жизнь, чем я, мистер Сидонс.

— Ну что вы, это совсем не так.

Элизабет прочистила горло, чуть не топнув ногой от досады. Не срабатывает. Предполагается, что джентльмены любят поговорить о себе, а этот только и знает, что задает вопросы. У Элизабет возникло престранное впечатление, что он ведет с ней какую-то игру.

— Мистер Сидонс, — сказала она, надеясь, что в ее голосе нет и намека на раздражение, — я с самого рождения живу в Суррее. Каким же образом моя жизнь может быть интереснее вашей?

Он протянул руку и коснулся ее подбородка.

— Мне почему-то кажется, мисс Хочкис, что вы могли бы совершенно меня очаровать, если бы пожелали.

Элизабет резко выдохнула, а затем вообще перестала дышать. Ни один мужчина не касался ее так. Наверное, у нее все задатки падшей женщины, если тепло его руки оказывает на нее такое завораживающее действие.

— Вы так не считаете? — прошептал он.

На какую-то долю секунды Элизабет качнулась к нему, но тут в ее голове зазвучал голос миссис Ситон, удивительным образом напомнивший ей Сьюзен.

Если ты внезапно прервешь разговор, — нашептывал голос Сьюзен, — он будет гадать, что же ты собиралась ему сказать.

И Элизабет, ни разу не испытавшая пьянящего блаженства от сознания, что некий мужчина увлечен ею, решительно выпрямилась и сказала с поразительной твердостью:

— Я должна идти, мистер Сидонс.

Он медленно покачал головой, не отрывая взгляда от ее лица.

— Что вас интересует, мисс Хочкис? — спросил он. — У вас есть хобби? Какие-нибудь увлечения? Вы производите впечатление весьма незаурядной молодой особы.

Он ее разыгрывает, определенно. Он недостаточно ее знает, чтобы составить о ней столь лестное мнение. Глаза девушки сузились. Он хочет знать, чем она занимается. Ну что ж, она ему скажет.

— Что я больше всего люблю, — сказала она, широко раскрыв блестящие глаза, — так это возиться в огороде.

— В огороде? — поразился он.

— О да. Первый урожай, который мы снимем в этом году, — репа. Целая гора репы. Вы любите репу?

— Репу? — повторил он. Она энергично кивнула:

— Репу. Некоторые считают ее скучноватой, даже простоватой, но, по-моему, более захватывающего корнеплода не найти.

Джеймс затравленно огляделся, явно подумывая о бегстве. О чем это она, к дьяволу, толкует?

— Вы когда-нибудь выращивали репу?

— Я… нет, никогда.

— Какая жалость! — прочувствованно сказала она. — Можно многому научиться в жизни, выращивая репу.

Джеймс с явным недоверием склонился к ней:

— Вот как? И чему же вы научились?

— Ну…

Он так и знал. Она его разыгрывает. Но зачем? Он улыбнулся с самым невинным видом:

— Я весь внимание.

— Усердию! — выпалила Элизабет. — Можно узнать очень много об усердии.

— Правда? И что же именно?

Она драматически вздохнула.

— Мистер Сидонс, боюсь, что, начав спрашивать, вы никогда не остановитесь.

Пока Джеймс пытался переварить это заявление, она пропела:

— О, смотрите, мы уже в Дэнбери-Хаусе! Передайте, пожалуйста, леди Дэнбери, что я буду в розовом саду, на тот случай, если понадоблюсь ей. — И, не потрудившись проститься, упорхнула.

Джеймс немного постоял, пытаясь привести в порядок мысли после самого нелепого разговора в своей жизни. И вдруг заметил тень, вытянувшуюся вдоль здания.

Как же, в розовом саду. Нахальная девчонка прячется за углом, подглядывая за ним. Ничего, он узнает, что она затеяла, чего бы это ему ни стоило.

* * *

Десятью часами позже Элизабет, еле переставляя усталые ноги, вошла в парадную дверь коттеджа Хочкисов. Она ничуть не удивилась, увидев Сьюзен, ожидавшую ее на нижней ступеньке лестницы с советами миссис Ситон в руках.

— Ну как?! — воскликнула сестра, вскочив. — Рассказывай!

Элизабет едва сдержала приступ истерического смеха.

— О, Сьюзен, — сказала она, медленно покачав головой. — Мы освоили эдикт номер один. Он определенно считает меня чем-то исключительным.

Глава 4

— Отличный денек, правда?

Элизабет посмотрела через накрытый для завтрака стол на радостную физиономию сестры. Улыбка Сьюзен могла соперничать с солнцем, предвещавшим еще один на редкость погожий день.

— Ведь правда? — не отставала Сьюзен. Не удостоив ее вниманием, Элизабет рассеянно вонзила нож в лежавшую на тарелке оладью.

— Если не хочешь, я могу доесть, — предложил Лукас. Не успела Элизабет взяться за тарелку, как подала голос Джейн:

— Эй! Я тоже хочу.

Разрезав остатки искромсанной оладьи пополам, Элизабет подвинула тарелку к детям.

— Что-то ты сегодня сердитая, — заметила Джейн, набросившись на свою порцию.

— Да, и очень.

Словно повинуясь дирижерской палочке, троица юных Хочкисов отпрянула от стола и переглянулась. Элизабет редко поддавалась плохому настроению, но когда это случалось…

— Пойду погуляю, — сказал Лукас, соскочив со стула так быстро, что опрокинул его.

— Я с тобой, — бросила Джейн, запихнув в рот остаток оладьи.

Когда дети пулей вылетели из кухни, Элизабет устремила взгляд на Сьюзен.

— Лично я никуда не собираюсь, — заявила та. — Нам нужно многое обсудить.

— Ты, кажется, не заметила, что я не в том настроении, чтобы разговаривать? — Элизабет поднесла ко рту чашку и сделала глоток чая. Едва теплый. Она поднялась, чтобы поставить воду на огонь.

Вчера она потерпела полнейшее фиаско. Сокрушительную катастрофу. О чем она только думала? Вместо того чтобы практиковаться в умении вести светскую беседу, она пустилась в рассуждения о репе.

О репе!

Она же ее терпеть не может.

Элизабет пыталась убедить себя, что у нее не было выбора. Мистер Сидонс явно себе на уме и ведет с ней какую-то игру. Но репа? Почему она выбрала именно репу? Да еще связала ее с усердием. Боже праведный, как все это объяснить?

Он, наверное, рассказал всем в Дэнбери-Хаусе о ее нелепой одержимости корнеплодами. К тому времени, когда она придет на работу, эта история будет путешествовать между кухней и конюшней и обратно. Она станет всеобщим посмешищем. И хотя Элизабет не слишком сожалела, что потеряла в лице мистера Сидонса «воображаемого маркиза», ей придется работать с ним несколько месяцев — а то и лет. Должно быть, он принял ее за ненормальную.

Она сделала шаг в сторону лестницы.

— Меня сейчас стошнит.

— О нет! — воскликнула Сьюзен и, обежав вокруг стола, схватила Элизабет за руку. — Ты пойдешь в Дэнбери-Хаус, даже если это невыносимо для тебя.

— Это уже невыносимо. Можешь мне поверить.

Сьюзен уперлась рукой в бок.