Принц на Новый год (СИ) - Мор Дэлия

— Тогда я стану ему не нужен, — усмехнулся Димитрайос.

— Нет, ты не прав, — наставник зашептал, оглядываясь на стены, у которых, как известно, слишком часто вырастали уши, — есть тайный сговор магов. Мы поклялись защищать династию. Не появись ты сегодня в покоях, я бы завтра сам отправился в путешествие по мирам. Искать твой след. Сейчас слишком опасно, но позже Кассиус отдаст приказ вернуть тебя. Вернуть тебя и власть в твои руки. Понимаешь?

— Зачем ему такая щедрость? Почему он сам не сядет на трон, когда он во второй раз освободится?

— Кассиус магически слаб, — напомнил наставник, — народ его не примет. Я учил тебя, что династия — это не просто короли и королевы, это устоявшийся порядок вещей, стабильность. Та часть незыблемого, которую не стоит разрушать. Лавр — дрянной правитель. Он жаден, глуп, очень зол и жесток. Не дай ему растерзать Элладу. Сохрани свою жизнь и позволь нам помочь.

Димитрайос стоял на ледяном балконе молча. От тепла магического купола узоры на стекле плавились, текли холодными слезами. Складно говорил наставник, хотелось верить, но стоило ли? За наследника всю жизнь решали другие. Вот и теперь не давали шанса. Тайный сговор магов, Кассиус с приближёнными.

«Нет, я сам», — должен был сказать принц. Признаться в том, что собирается получить новую силу и настоять на поединке. Но он поступил по-другому:

— Хорошо, наставник. Я сделаю то, что вы с Кассиусом от меня ждёте.

Пусть думают именно так. Пока резерв пуст, ничего другого не остаётся. Слишком рано перечить Григориусу. Сейчас он полезен, как союзник. И как ценный источник информации.

— Правильно, мой мальчик, — выдохнул старик, — да благословят тебя боги Эллады. Я верил, я не сомневался.

— Наставник, я хотел спросить.

— Конечно. Слушаю.

— А где сейчас свадебные браслеты?

Лицо старика вытянулось, морщины на лбу разгладились.

— Зачем они тебе? Неужели сбежал не один?

Ага. Тайная возлюбленная наследника покинула Элладу вместе с ним, и теперь Димитрайос планировал свадьбу. Увы, нет. Это не так.

— Я видел браслеты во сне. Клянусь, это что-то значит. Расскажите о них, пожалуйста.

— Хорошо, — Григориус вернулся в кресло и развернул его так, чтобы лучше видеть портальное окно. — Слушай. Браслеты — парный артефакт. Он связывает жизнь супругов воедино. Не просто же так я тебе с отрочества по-стариковски кряхтел, что пора присматривать невесту. Слабая королева уничтожит династию, а сильная возвысит её. Твой отец уже отрёкся, браслеты лежат не в сокровищнице, а в личном хранилище Лавра. Достать их оттуда? Ты готов назвать имя избранницы?

Не готов. Волнение жаром обдавало лицо и опутывало слабостью ноги. Так же, как во сне, что-то очень важное крутилось в сознании, но никак не проявлялось целиком. Браслеты, невеста, Надежда.

— Я не ходил к ней с предложением, — едва слышно пробормотал принц, — мы знакомы-то всего два дня.

— Иногда и двух ударов сердца достаточно, — улыбнулся наставник. — Слушай его, оно не обманет.

Уже обмануло. Привело к той, на ком наследник трона Эллады никак не мог жениться. Жестоко посмеялось над ним.

— Ты проверь её потенциал, — продолжал улыбаться Григориус. — Если он равен твоему или чуть меньше, это даст тебе преимущество на поединке.

— Какое? — в груди затеплилось предчувствие разгадки.

— Возвращайся домой, мальчик, — ласково сказал наставник, — вместе с избранницей. Я всё вам покажу.

— Я подумаю. Мне нужно время. Доброго здоровья, до встречи.

Димитрайос стёр ладонью портальное окно и схватился за голову.

Безумие. Никогда у жительницы обезмагиченного мира не будет потенциала. Ему неоткуда взяться. На Землю не падала звезда, отец не спасал здесь свою дочь, легенда не повторилась.

«А если попробовать? — будто кто-то шепнул на ухо. — Что ты теряешь?» 

Глава 6. “Ирония судьбы, или С лёгким паром!”

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Надежда

Как бы я не чувствовала себя накануне, но утром тридцать первого декабря при любой погоде и в любой ситуации я просыпалась с мистическим предвкушением чуда. По-настоящему волшебным настроением. Хотелось порхать по квартире, творить праздничный ужин, смотреть по телевизору любимые фильмы и мурлыкать под нос восторженные глупости. «Птица счастья завтрашнего дня прилетела, крыльями звеня. Выбери меня, выбери меня, птица счастья завтрашнего дня».

Не совсем новогоднее, но в точку. А что у нас по первому каналу? Где мои «Чародеи»? В прошлом году эти телевизионные редиски, эти нехорошие люди в руководстве каналов решили, что «Ирония судьбы» всем приелась. Ага. Революцию устроили. Практически забрались на броневик и сказали: «Хватит это терпеть!» И не показали любимый фильм.

Наивные. Не у одной у меня салаты резко перестали резаться и вкус зелёного горошка пропал. Нельзя посягать на святое! Это же условный рефлекс. Тук-тук-тук ножом по разделочной доске, а на заднем плане: «Какая гадость. Какая гадость эта ваша заливная рыба». Но я вышла из положения. Включила фильм с ноутбука и наслаждалась пьяным Ипполитом с его увековеченным: «О. Тёпленькая пошла».

Боже мой. Стоит вспомнить — и уже хорошо. А ведь ещё Димитрайос не проснулся. Я одна сидела на кухне. Это значило, что моё состояние приближалось к нирване. Не знаю, как другие женщины, а я в редкие моменты единения с процессом приготовления пищи чувствовала себя по-настоящему комфортно. Будто все гендерные стереотипы и общественные установки выполнены, а на заднем плане кто-то неистово мне аплодирует. «Молодец, Надя, так держать Надя». И я такая ручкой машу, как Марфа Васильевна из «Ивана Васильевича». Ой, ну что вы, что вы.

Кажется, я беззвучно хохотала сама над собой. Но вдруг встала и пошла проверить варится ли куриное мясо. Говядину ещё нужно поставить на «Гранатовый браслет» и в десятый раз заглянуть в меню. Оливье-то делать? Всё на него есть. Я вроде собиралась забить на обязательный салат, но вспомнила про финт телевизионщиков с «Иронией судьбы». Нет, будет уже не то. Оливье к исполнению обязателен! Значит, на третью конфорку нужно поставить кастрюлю и накидать туда овощей.

— И уносят меня, и уносят меня, — подпевала я «Чародеям», — в звенящую снежную даль три белых коня, эх, три белых коня: декабрь, январь и февраль.

— Доброе утро, Надежда.

Я чуть консервным ножом не порезалась. Обернулась с величайшей осторожностью и увидела в дверях принца. Его высочайшее королевское Высочество оделся на праздник. Один из купленных в ТЦ костюмов сидел на нём идеально. Куда там земным мужчинам? Да они всей толпой рядом не стояли. Даже модели из глянца. Даже признанные голливудские красавцы меркли, тускнели и уходили в сторонку рыдать от обиды.

— Вам очень идёт, — героически выговорила я.

— Спасибо, — принц на этот раз не смутился. Чувствовал, насколько хорош? Ему можно. Ему нужно. — Вы готовите? Так рано? Вам помочь?

— Так рано, потому что это ещё одна традиция, — улыбнулась я, до сих пор разглядывая аристократическую тонкую клетку на дорогой шерсти костюма. — Тридцать первого декабря хозяйки просыпаются ни свет, ни заря, закидывают в кипяток куриные яйца и строгают солёные огурцы тонкой соломкой. Блюд очень много. Гораздо больше, чем обычно готовится. Если начать вечером, то можно не успеть. А ещё наряжаться. Видите, я в домашнем платье и в фартуке?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мне тоже переодеться? — с готовностью отозвался принц.

— Нет, вам не нужно. Ходите так. Только фартук наденьте, если собираетесь сидеть со мной на кухне. «Чародеев» можно посмотреть, — я ткнула ножом в сторону включенного телевизора. — Ещё одна сказка. Тоже зимняя и тоже добрая.

— Вот о магии я с вами и хотел поговорить, — Димитрайос стал очень серьёзным. — Вы не слишком заняты сейчас?