Трудно быть Рэбой - Вадим Кирпичев

Он пальцами проверил, крепко ли схватились темные пятна на лбу и лысине, когда в дверь кабинета постучали. В дверном просвете заполыхали рыжие кудри. Вытянув шею и ослабив чересчур тесный галстук, он поморщился и вдруг взревел не хуже Таргота:

— Ответа надо ждать, мерзавец! В следующий раз башку оторву, кости переломаю, клянусь Святым Микой!

Референт дико уставился на хозяина кабинета. Дверь захлопнулась. Он недовольно поморщился. Проклятый, многолетней крепости арканарский психогрим - здорово он въелся в душу! Надо срочно нацепить новый, пока дров не наломал. Когда же эти пятна просохнут? Он потрогал лысину. Порядок.

На стол легла Книга Минувшего. Он пожал плечами. Все повторяется. Господи, как все повторяется! Вновь искомая страница Книги Минувшего упрямо не желала находиться. Словно в прятки играла. А ведь с нее все по-настоящему и начнется. Или закончится? Стоит увидеть ее, и наступит конец эпохи. Время остановится. Мироздание замрет. Анизотропность истории, цена которой оказалась Мечтателям не по карману, уничтожится. Вертикальный прогресс будет бит в лет, как пташка арбалетной стрелой, а прямой ход миров, ухваченный каменной рукой, начнет свиваться в кровавую, колючую спираль реальности. И это уже будет совсем другая история.

Страница открылась внезапно. Но прежде чем заковать душу в панцирь и повести Империю по дороге благих намерений, он все-такиуспел вспомнить свою самую последнюю встречу в своейпоследней арканарскойночи, которая пока еще была для него реальнее, чем самый яркий здешний день.

Мечи Руматы деревяшками стукнули в хроноброню Таргота Проклятого и бессильно опустились. В отличие от мерцающего пожарами черного мрамора скафандра, мечи уже не сверкали, запачканные во что-то темное, и это был не сок земляники.

Румата, надо отдать должное Мечтателю, был умен и все понял с двух слов. И цели хронопрогрессорства, и опасности спрямления круга времен, и всю угрозу от таких попыток для стабильности соседней Волнывремени, и то, что сам Таргот не имеет отношения ни к прошлому ни к будущему.

С нечеловеческой тоской Румата оглянулся на пылающийгород, напройденный, хорошо отсюда видный путь. Перевел взгляд на свое искаженное, заслоненное пожарами отражение в хроноброне Таргота и отшатнулся.

— Так вот для чего все. Тогда зачем яеще нужен?

— Я хочу помочь тебе, Румата.

— Теперь это может сделать только настоящий бог. Какими мы так и не стали.

— На самом деле быть богом не так уж и трудно, Румата, если дано плечом и душой стать вровень с мирозданием.

— Так вот в чем дело…

— Не жалей об этом. Ведьбог — это всего лишь последняя ступень к человеку.

— Вы лихо перешагнули ее…

— Не будем спорить. Просто представь: перед тобой бог истинный, то есть сам бог Времени, и он пришел тебя наградить.

— Наградить… — Румата устало швырнул мечи под ноги, обвел рукой занимающиеся факелами горизонты. — Тогда, Всемогущий, сделай так, чтобы этого не было. Чтобы я, наконец, проснулся от этого вечного, кровавого кошмара.

— Кошмар этот для вашего же людского блага. Он послужит вам уроком, напоминанием, к чему ведут прямые пути во времени. И если его не будет, то вы скоро прольете такую кровь…

— Допустим. В таком случае замени кошмар на истину. Покажи людям будущее. Пусть они знают, в какой ад ведет нетерпение и мечтательность.

— Люди ненавидят истину, будущее их — смерть, поэтому с истиной они могут примириться только под страхом смерти, да ито не всегда. Они растерзают любого, они убьют даже Бога, если он придет к ним с истиной.

— Тебе виднее, Всемогущий. Тогда не давай им всю правду сразу. Облеки в сказку, в сладкий обман, чтобы люди были в силах выпить столь горькое лекарство и поверить наконец в истину.

— На это требуетсятысяча лет, ведь люди верят только в то, во что хотят верить, а кровавая жатва на пороге. К тому же со временем, раз за разом проходя циклы самоуничтожения, они постепенно сами придут к истине, но дорогой, чересчур дорогой ценой. А я не хочу этого.

Румата горько усмехнулся, бросил взгляд на пылающий в ночи город.

— Да, я вижу не все так просто. Впрочем, есть еще одна возможность. Если ты и вправду бог Времени, то шагни в прошлое и исправь наш путь, раз он выбран неверно, раз мы просто дезертиры истории, решившие сбежать с тяжких путей ее.

— Я мог бы последовать твоему совету, но это будет означать конец истории. Стоит ли подменять одно человечество другим? Не будет ли это то же самое, что стереть человечество с волны времени и на его месте создать новое и вряд ли лучшее?

— Пусть, раз этого заслуживает выбранный нами путь, — тихо, почти беззвучно прошептали руматовские губы.

Таргот покачал головой.

— Сердце мое полно жалости, но жалости этой на век. Век того, что вы называете временем, даю я вам, чтобы свернуть с кровавого пути, а если нет, что ж, я поверну ход времен, и суд мой будет по делам вашим. Твоя же награда, Румата, будет велика. Ты забудешь, ты все забудешь, Румата. И на том прощай.

Румата резко поднял голову. Таргот исчез, только столб пламени ударил в звездный зенит. В ночном небе Арканара дирижабли заходили на бомбометание. И за миг до того как заснуть и все забыть, он увидел то, что до него не видел ни один человек насвете — сияющий путь, огненным мечом соединивший небо и землю. И пока горел небесный свет Румата знал и помнил лишь одно — это пылал звездный след Странника.

* * *

Будем как боги, рекли они и достали мечи зоряные, и принялись убивать за други своя. Тогда не стало ночи, как не было края тому душегубству, а звезды дневные спустились к безумным и запутались в волосах их. Когда же стали они как боги и не было сил убивать, так открылась четвертая печать, сомкнулись круги времени с кровавым светом, заполыхавшим на западе, черная стена поднялась до небес с востока, и никто не мог одолеть той стены. Тогда люди-боги сами вошли в черную стену, и не сыскать было с той поры их следов вовек.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});