Странник с высокогорий - Эрнест Тидимен

Мэтью Басс посмотрел на Генри Белдинга в ожидании разъяснения, но тот был ошарашен не менее его самого.

— Я не совсем уловил вашу мысль, мистер, — произнес Белдинг.

Незнакомец стряхнул пепел сигары на ковер.

— Я хочу, чтобы все покинули отель. Немедленно!

— Но… но почему?

— Да, — эхом отозвался Басс. — Почему?

— Потому что я так хочу. — Он сделал глубокую затяжку и выпустил струйку дыма из уголка рта. — Вы будете очищать отель, или этим заняться мне?

Генри Белдинг был разумным и терпеливым человеком. За тридцать пять лет содержания отеля он научился ладить с любыми постояльцами. Для него незнакомец был просто постояльцем, который требует невозможного. С ним можно было договориться.

— Возможно, вы не понимаете, сэр. В настоящий момент в отеле занято восемь номеров, из них один на договорной основе — в нем проживает вдова Лэйк с той поры, как умер ее муж. Это ее дом. Не можете же вы просто… выгнать людей на улицу. Куда они пойдут?

Незнакомец указал сигарой на улицу.

— Они пойдут вон.

Святой отец вздохнул. Если упрямство было грехом, то незнакомец был, без сомнения, великий грешник. Генри Белдинг не сумел ничего добиться своими уговорами, но вера может сдвинуть горы.

— Брат, — нежно проворковал он, кладя руку на плечо незнакомца. — Это будет не по-христиански — выгнать столько людей из дому среди ночи.

— Вы мне не брат.

Священник улыбнулся.

— Ах, сэр, мы все братья в глазах господа нашего. Братья и сестры.

Мэтью Басс очень гордился своим искусством проповедника, и по задумчивому лицу незнакомца он почувствовал, что попал в цель.

— Вы хотите сказать, что все постояльцы отеля ваши братья и сестры?

— Совершенно верно! — Его голос звенел, как церковный колокол.

— Рад это слышать. В таком случае вы не будете возражать, если они переночуют в вашем доме?

Он погасил сигару о крышку стола и проследовал мимо разгневанного пастора наверх.

— Что… что вы собираетесь делать? — занервничал Белдинг.

— Очистить отель.

— Нет… прошу вас, сэр. Предоставьте это мне и моей жене. Мы… мы объясним гостям, что… что… — Его голос жалобно стих. Генри не мог придумать разумное объяснение для действий незнакомца. Он слепо уставился на книгу регистрации, удивляясь, что он скажет людям наверху.

— Я жду, мистер.

Белдинг прижал руки к вискам. Его голова тряслась от сдерживаемого гнева. Он был не в состоянии противостоять незнакомцу. Человек в его отеле сошел с ума, но никто не мог ему помочь.

— Я скажу жене, чтобы… начинала.

Он медленно зашаркал прочь от стола. Его взгляд был стеклянным. Разбитый человек.

Святой отец посмотрел на него с жалостью, а затем обратил свой гневный взгляд на незнакомца.

— Надеюсь, вы удовлетворены своей сегодняшней бесчеловечной выходкой?

Незнакомец сошел с лестницы и плюхнулся в кресло, стоящее неподалеку.

— Ночь еще только начинается, святой отец. Отложим ваши проповеди до утра.

Возле отеля собралась толпа, глазеющая на изгнание постояльцев Белдинга. Несколько погонщиков, подошедших из «Серебряного доллара», находили это зрелище забавным, но большинство горожан открыто негодовали.

— Я не понимаю, как вы позволили ему все это? — спросил Эзра Малкин у Сэма Шоу.

— Мэр сказал, что незнакомец может взять все, что пожелает. Вот он и желает отель.

— Но зачем?

Шоу пожал плечами.

— Я думаю, он любит одиночество.

Эзра Малкин был шокирован этим объяснением и поделился этим с Морганом Алленом. Тот выслушал его с бесстрастным лицом.

— В его сумасшедших действиях может быть своя логика. Я считаю, мы должны отдать ему все, что он попросит. Когда вы сталкиваетесь с человеком, который все привык делать по-своему, вы не перечите ему, пока он не заходит слишком далеко.

— По-моему, он зашел дальше некуда, — горячо заерепенился Эзра.

Морган Аллен едва заметно улыбнулся.

— Увидим, Эзра. Увидим.

Незнакомец сидел, развалившись в кресле, положив ноги на подлокотники, и с интересом наблюдал за суматохой в холле гостиницы. Вдова Лэйк была на грани истерики по поводу того, что ее вытащили ночью из постели, а бродячий торговец из Канзас-Сити стоял около стола Белдинга и орал во всю глотку, требуя хозяина. Белдинг предусмотрительно скрылся, а Сара ходила между гостей, оказывая помощь, поддерживая советом и лаской. Взгляды, которыми она награждала незнакомца, были полны скрытой ненависти.

Когда последний стенающий гость был выдворен из отеля и усажен в фургон, который должен был отвезти их в дом священника, Сара ворвалась в холл подобно урагану, ее глаза метали громы и молнии.

— Отель в вашем распоряжении! — презрительно бросила она, останавливаясь перед креслом незнакомца. — Мы с Генри покинем его через…

— Вы с мужем останетесь! — прервал он ее. — Я не останавливаюсь в отелях, где нет прислуги.

Она резко выдохнула:

— Мы вам не прислуга!

Он игнорировал ее реплику.

— Вы увидите, что мои запросы скромны. Изредка какое-нибудь блюдо и чистая постель каждое утро. Я хочу комнату получше… на самом верху… попросторней… с ванной… спальней.

— Вам не понадобится спальня, — прошептала она. — Человек с вашей совестью не может спать спокойно.

Он лениво улыбнулся.

— О, я сплю прекрасно, мэм. В любое время, если вам захочется убедиться лично…

Она нагнулась и ударила его по лицу.

— Вы… вы…

Не находя подходящего слова, она повернулась, чтобы уйти. Он скинул ноги с подлокотника и встал.

— Подождите еще минутку, миссис Белдинг! Я ожидаю сегодня к ужину гостя. Я попросил бы вас приготовить что-нибудь простенькое. Может быть, жареных цыплят и бутылку какого-нибудь вина, если у вас имеется.

Она стояла к нему спиной, дрожа от гнева.

— Мы не пьем спиртного. Можете хлестать свое вино.

— Как вам будет угодно, мэм. Я больше вас не задерживаю.

Он надвинул шляпу на глаза и, выйдя из отеля, растворился в ночи. Как только его шаги стихли, Сара обернулась. На ее юном лице не было ненависти, только удивление.

— Они все ушли, Сара? — Из-под лестницы осторожно выглядывал Генри Белдинг.

— Да, Генри! — Ее тон был жестким.

Белдинг подошел, вытирая потное лицо рукавом рубашки.

— Я слышал — он говорил насчет комнаты. Лучше заняться этим немедленно, Сара.

— А цыплята?

— Да-да… пожарь несколько цыплят.

— Другими словами, Генри, все, что этот человек пожелает…

— Совершенно верно. — По его лицу струился пот, а в глазах застыло дикое выражение. — Эта та цена, которую мы должны заплатить.

Она нахмурилась.