Жемчужина его гарема - Джейн Портер

Как бы он стал любить ее? Был бы Кален добр и щедр?

Кира смотрела на него, не в состоянии скрыть то, что происходило в ее душе. И когда их глаза встретились, она могла бы поклясться, что он знал, о чем она думает.

Жар нарастал, омывая ее тело волнами желания. Он будет именно таким, каким она всегда представляла своего мужчину.

Его пальцы ласкают ее тело. Голова склоняется, и его рот накрывает ее губы.

Он целует ее, заставляя кровь быстрее бежать по венам.

Дыхание Киры сбилось, кожа стала горячей. Желание было по-прежнему тайной, но это продлится недолго.

— Ну, так что скажешь? — спросил Кален, указав рукой на что-то за окном.

Кира почувствовала, что выплывает из бесконечного моря желания и разум с трудом подчинялся ей.

Сфокусировать взгляд было трудно, но еще трудней оказалось заговорить.

— О чем? — спросила она недоуменно.

— О твоем новом доме, — Кален по-прежнему смотрел в окно. — Вот в этом здании прямо перед нами.

Они только что пересекли Темзу, и прямо перед ними возникло красивое многоэтажное здание.

Почему у нее новый дом? Зачем она уехала из Далласа?

— Но ты же не здесь живешь.

— Нет. Здесь будешь жить ты.

Внезапно перед глазами Киры всплыло лицо Хилари. Подожди, пока не получишь уютный домик…

Значит, все, о чем говорила Хилари, оказалось правдой. Драгоценности. Подарки. Ошеломляющее нижнее белье. А теперь еще и собственная квартира в фешенебельном районе.

Кира почувствовала, как горячие слезы обожгли глаза, но она не позволила им упасть. Она сжала кулаки, подняла подбородок и продолжала смотреть на двадцатиэтажное здание, которое возвышалось над ними.

Если Кален думал, что сможет просто запереть ее в этих апартаментах, где она будет покорно его ждать, то он ошибался.

Глава шестая

Он делал это уже много раз, с болью думала Кира, переходя из одной комнаты в другую.

Скольких женщин он привозил сюда до нее? Скольким еще показывал прекрасный вид, открывающийся из окон?

И вот гостиная. Отделанная с тем неуловимым вкусом, который могут позволить только деньги, — древние резные рельефы с Дальнего Востока, деревянный Будда, колонна, словно сошедшая с иллюстрации альбома об искусстве Древней Греции. Блестящие скандинавские стулья, контрастировавшие с белыми кожаными диванами.

— И это все мне одной? — усмехнулась Кира.

Кален пожал плечами.

— Тебе нужен собственный дом, когда ты не со мной.

— Значит, теперь у меня есть определенная свобода? Я могу сама пойти погулять? — Сколько независимости он намерен ей подарить? Если она уйдет, через какое время шейх Нури это обнаружит?

— Разумеется, ты можешь выходить, но только не одна. Это небезопасно.

— Почему? Мы же не в Бараке, Кален.

— Нет. И ты там не окажешься, если не захочешь. Доверься мне, laeela. Ты же не хочешь возвращаться туда, особенно после недавних событий, от которых пострадала твоя репутация?

Последние слова он произнес очень осторожно. Кира рассмеялась.

— Моя репутация разбита вдребезги?

— Почти.

— А что нужно, чтобы уничтожить ее окончательно?

— Пара недель, проведенных наедине со мной.

Ну, тогда еще не все потеряно. Кира не собиралась задерживаться с ним даже на одну ночь.

— Хотя это уже неважно, — добавил Кален, словно прочитав ее мысли. — Все знают, что случилось. Об этом наверняка говорит вся Барака.

Кира медленно села на одну из низких кушеток.

— И надолго ты собираешься меня тут оставить?

Кален ответил не сразу. Затем он расправил плечи и коротко сказал:

— Навсегда.

— Навсегда?

— Я не собираюсь отпускать тебя.

— Но Хилари сказала…

— Хилари здесь нет.

Кира посмотрела в огромное окно, в ее голове не было ни одной мысли.

Жизнь оказалась очень непредсказуемой, даже слишком непредсказуемой.

Каким-то образом она сумела вернуть самообладание.

— Но ты говорил, что никогда не женишься, а я не хочу быть чьей-то любовницей.

— Ты не чья-то любовница. Ты моя.

— Не вижу разницы.

Он подал ей бокал белого вина.

— Увидишь.

Кира с благодарностью взяла вино. Девушка надеялась, что оно поможет ей хоть немного забыться.

До нее доходили слухи о его безжалостности, его называли грозой многих людей, которые работали во дворце. Но Кира не хотела всему этому верить. Она верила в то, что он настоящий герой.

Но Кален Нури вовсе не был героем.

Даже с закрытыми глазами Кира чувствовала вызывающую роскошь квартиры в элитном доме, произведения искусства, красивые безделушки, расставленные тут и там. Здесь был дворецкий. Повар. Горничная.

Роскошная квартира.

Для одной женщины — любой, которую Кален решил побаловать на этот раз.

Кира была в ярости, потому что и ее привезли сюда. Она стала очередной игрушкой.

— Сколько времени прошло с тех пор, как здесь жила твоя последняя любовница?

— Хилари здесь никогда не жила.

— Но другие жили?

Она заметила вспышку гнева в его глазах.

— Эта квартира пустовала долгие месяцы. Ты никого отсюда не выгнала, не бойся.

Кира сделала еще глоток вина.

— Несколько месяцев без женщины? Это достойно восхищения.

Гнев сделал черты Калена еще более резкими.

— У меня были женщины, laeela. Ho в последнее время я никого из них не поддерживал финансово.

Между ними царило такое напряжение, что оно казалось осязаемым. Кира поднялась с кушетки и подошла к окну.

Шейх Кален Нури был таким надменным. Таким безжалостным. Шейх, наслаждающийся своей властью.

Ублюдок.

Девушка посмотрела на реку. Из окна открывался вид на здание Парламента, Биг-Бен, Тауэрский мост. Самый фешенебельный и модный район Лондона.

И именно сюда шейх Кален Нури привозил своих дамочек. Здесь он намеревался держать ее. Все, о чем говорила Хилари, было правдой, до последнего слова.

Она опустила взгляд на бокал вина. Вино было бледно-золотого цвета и напоминало девушке солнечные лучи, которые переливались на поверхности дюн ранним утром. Острые. Безжалостные. Яркие.

— Я не похожа на остальных твоих женщин, — она говорила очень тихо, но знала, что он все слышит. — Я не заслуживаю подобного отношения. Особенно от тебя. Соотечественника. Бараканца.

Кален ничего не ответил, и Кира повернулась к нему. Шейх стоял у пустого камина, его широкие плечи были словно вырезаны из камня.

— Ты же знаешь, как важна для женщины ее репутация.

— Твоему отцу нельзя верить.