Шумерские ночи. Том 3 - Александр Валентинович Рудазов

а кого я тогда испепелил⁈ — опешил Креол, невольно посмотрев на обгорелый скелет.

— Меня же.

Креол не знал такой магии. Креол… Креол растерялся. На одну секунду всего, но эта секунда стала роковой. С Тай-Кером явились духи воздуха, прирученные ветра — и Креола подняло над землей.

По воле жреца незримые слуги просто распяли мага. Руки раскинулись в стороны, пальцы онемели, а дыхание перехватило. Воздух покинул внутренности Креола, отказался заходить внутрь, и он тщетно разевал рот. Ни слова не вырывалось из груди, мага охватила немота, а жезл со звоном упал на камень. Порывы ветра разорвали на нем одежды, оставив один набедренник.

— Мне очень жаль, что приходится так поступать, — произнес Тай-Кер, подзывая младших жрецов и переводчика, человека-попугая. — Ритуал Восьми Мертвецов должен быть завершен, чтобы боги не гневались. Здесь ничего нельзя сделать.

Креол только бешено вращал глазами. Он победил Тай-Кера, он убил Тай-Кера… но кто мог знать, что у этого ублюдка две жизни⁈

Маг был уверен, что его прикончат сразу же, пронзят грудь ножом. Но оказалось, что для ритуала Восьми Мертвецов жертвы должны умирать долго и мучительно, иначе боги не будут счастливы. Креола и еще семерых привязали к столбам с кучами хвороста у их подножия и принялись расстреливать из луков.

Жрецы разом спустили тетиву и раздались крики, вопли боли. Много криков — но ни одного предсмертного. Выродки в масках стреляли метко, но избегали наносить смертельные раны, целились в ноги и руки, бедра и плечи.

Креолу стрела вошла в бедро. Но он не издал ни звука. Не потому даже, что стерпел, еще в детстве приученный к страшным мукам, но потому, что воздух по-прежнему отказывался выходить из его гортани. Креол дышал, ему позволили дышать, чтобы не задохнулся слишком рано… но говорить не мог! Не мог вымолвить никакое слово-ключ, пальцы не слушались, а жезл у него забрали.

Он попытался сорвать веревки телекинезом. Испепелить их взглядом. Сломать сам столб. Но его прикрутили так, что он не видел своих пут, а сделать это вслепую… Креол так и не достиг в этом уровня Шамшуддина, но собирался как следует потренироваться, чтобы впредь такое не повторялось.

Вторая стрела. Теперь в предплечье. Пронзила насквозь, и кровь хлынула потоком. Креол со злостью подумал, что Менгске наверняка обрадуется, если самый его непокорный магистр бесследно сгинет где-то в варварских землях…

И в уши ввинчивался голос Тай-Кера, читающего литанию, исполняющего ритуал.

Кит-аан

Ла-му-ла-му Чум-х’а

х’ел-инг-ах

л’ек Тош-анг ла

ша-нгом

Чах'-анг-нгал ла-ла

гаа-нгом

Чаб ла-ла

ша-нгом

оч-те ша-нгом

лу-ти ша-нгом

Хаа-ла-ла-анг те-чи

ша-нгом

Кит Хиш!

Креол не понимал ни слова. Он и не хотел понимать, он и так знал, о чем вещает жрец демонов Дома Боли. Призывает на голову Креола самые страшные страдания, чтобы этой ценой купить себе сокровенное знание, узнать об… ха, об адаманте он без Креола не узнает! Ритуал пройдет впустую и порадует только напыщенных павлинов, что несколько минут назад бежали от Креола с визгами!

— Хозяин, я здесь!.. — послышался писк в ухе.

Еле различимый писк, тоньше комариного. Хубаксис уменьшился настолько, что стал размером с муху. И другой бы не слишком обрадовался столь крохотной подмоге, но Креол воспрял духом, ибо даже такая малость сейчас могла его выручить… если тупой джинн сообразит, что нужно делать!

Он сообразил. Сам марид, сам дух воздуха, Хубаксис превосходно увидел ручные ветра Тай-Кера, один из которых устроился на губах Креола и сидел там, смеялся, болтал ногами… Хубаксис врезался в него и схватил, принялся рвать когтистыми ручищами.

Немногое от того изменилось. Креол остался привязан к столбу… и в него только что вонзилась третья стрела! Все тело содрогнулось от боли!

Но он смог заговорить, смог произнести заклятие — и молвил слово-ключ Доспеха Духа. Незримого для простых людей и младших жрецов — но четвертая стрела прошла мимо. Скользнула по коже, словно лучник просто промазал.

Тай-Кер ничего не заметил. Он в исступлении кружился в шаманской пляске, бормотал слова страшного ритуала. Креол же, пока праквантеки не поняли, что именно в него теперь не могут попасть, произнес одними губами:

— Раб, создай мне печать Огрегерцы!

Послушный воле хозяина, Хубаксис сотворил треугольник с несколькими петлями и спиралью в центре. Креол скороговоркой забормотал:

— Я вызываю и заклинаю тебя, Огрегерца! Я, исполненный силой Всевышнего…

И тут Тай-Кер смолк. Он закончил речитатив, сомкнул ладони и выкрикнул одно короткое слово… оно явно означало «поджигайте», ибо жрецы подожгли свои стрелы, и восемь жертв превратились в восемь пылающих факелов. Хворост явно пропитали маслом или еще каким горючим зельем, потому что вспыхнул он мгновенно.

О, как это оказалось больно! Но Креол уже произнес последнее слово, и из воздуха выступила кошмарная демоница, тварь, похожая на склизкий багровый ком с сотней тонких паучьих лапок и крохотной женской головкой, все это венчающей. Лапки тут же взметнулись, ловя на лету две стрелы.

— Не самый радушный прием! — пожаловалась Огрегерца. — Твое повеление, быстрее!

— Освободи меня и верни жезл! — потребовал Креол.

Огрегерца — не самый ценный член легиона Элигора. Она призывается, чтобы… что-нибудь сделать. Быстро выполнить некую работу. Креол даже не потребовал потушить пламя — с него хватило, что демоница мгновенно распутала веревки и переместила прямо в руку жезл. Сочтя задачу выполненной, она исчезла, но этого было достаточно.

Креол сошел с горящего хвороста. Игнорируя боль, игнорируя торчащие в нем стрелы, он вскинул жезл и швырнул заклятие Огненного Кольца, одновременно выхватывая из сумки туго скрученный свиток.

Двумя пальцами Креол сломал печать. Пока люди вокруг пылали, дымились и оглашали все истошными воплями, маг выпустил Тер-М-Орбетля, планетника, что принес ему клятву, позволив заключать в бумагу свой образ.

Тот мгновенно разросся в грозовую тучу — и площадь накрыло молниями! Горе, горе праквантекам, только что