Поцелуй ангела (сборник) - Анна Эккель

– Боже, зачем такая огромная квартира, словно полигон!

Звонок не унимался. В коридоре силы совсем покинули её, она упала и, путаясь в длинной кружевной рубашке, ползком продвигалась к заветной цели. Когда оказалась у двери и, схватившись за ручку, поднялась, звонок замолк. Резко распахнула её, но там никого не оказалось. Это очень странно, так как от последней трели звонка прошло мгновение. Если бы там кто-то был, он не смог так быстро исчезнуть. Маша, трясясь от слабости, обхватив дверной косяк, выглянула в коридор – было пусто, и лифт стоял. Странно. Она стала потихонечку прикрывать дверь, ругая того, кто неумно пошутил, и вдруг к ногам упала одинокая веточка. Когда она, с трудом нагнувшись, взяла её, поняла, что у неё в руках тоненькая вербочка, а на ней всего три нежных белых почки.

Из деревенского детства всплыла картина, как её любимая бабушка Варвара говорила:

– Вот Машенька, когда занеможешь, съешь вербину почечку с молитовкой, запей святой водичкой, всё и пройдет.

Маша судорожно стала вспоминать, куда поставила маленькую бутылочку с Крещенской водой, которую в январе принесла добрая Татьяна, их бывшая домработница. Она как-то странно и быстро ушла от них, ссылаясь на свои семейные проблемы. Вадим обещал найти другую, но всё никак не удосужится, какие-то неотложные дела не давали заняться этим делом.

В голове появилась забытая ясность. Мысли работали чётко, Маша, стараясь не упасть, пошла на кухню. Стала искать, за одной из дверок шкафа она с облегчением обнаружила в самом углу неприметную бутылочку. Взяв её дрожащей рукой, направилась к окну, открыла его. Свежий весенний ветер ворвался в помещение, но она не чувствовала холода. Начала отрывать нежные белые почки и медленно, с молитвой, жевать их и, запивая Святой водой, глотать. Они были словно из шёлка и горькие на вкус. Проглотив последнюю и умывшись оставшейся водой, Маша почувствовала, что её сильно замутило.

Очнулась она в больничной палате, поняла, что в реанимации. Как сюда попала, кто её нашел – ведь она была одна. Просто в этот день к ней пришла бывшая домработница навестить её, обнаружив дверь незапертой, очень испугалась и, войдя в квартиру, нашла Машу в кухне без сознания и вызвала «Скорую помощь».

Потом история приобрела криминально-мистическую окраску. Оказывается, Вадим, задумав своё лихое дело, вынудил Татьяну уволиться, избавившись тем самым от свидетельницы. Начал травить Марию химикатами, которые использовал в своей работе, печатая свои «гениальные» фотоснимки. Тем более, его вдохновляла молодая, но очень жадная «муза». Сразу отравить жену было очень опасно и подозрительно, а так якобы Маша сама умерла после тяжёлой и продолжительной болезни. Вскрытия и расследования смогли бы избежать – помогли бы деньги. Надо немножко подождать. Отраву он подсыпал в хрустальный кувшин, из которого воду пила только Маша. Яд делал своё дело, осталось совсем немного до похорон, а тут непонятный случай с вербой. Наверное, бабушка Варвара не смогла вынести издевательства над своей любимой внучкой и с небес послала ей спасительную веточку. Врачи объяснили всё просто: вещества, содержащиеся в почках вербы, спровоцировали мощное очищение организма, вызвав страшную рвоту. Проверив, обнаружили химикаты, вызвали милицию. Вадим сейчас арестован по подозрению в попытке предумышленного убийства.

Но вот откуда взялась веточка вербы?

23 ФЕВРАЛЯ

Поклонюсь до земли, прольюсь слезами за всех погибших в войнах…

23 февраля по православному календарю – день святой Валентины. Это имя моей матушки. Февраль 1945 года, уже совсем скоро победный май, но сейчас с вокзала отправляется спец. состав на фронт. Над перроном из репродукторов льётся марш «Прощание славянки».

На девушке, почти ребенке, надета солдатская шинель совсем не по росту, просто такие размеры не шили. Около неё стоят две взрослые женщины. Одна, которая постарше, жалея Валентину, тихо говорила слова утешения, что вряд ли её отправят на передовую – совсем маленькая и неопытная, и толку от неё не будет. Так что, скорее всего, переждет где-нибудь в обозах. Та, которая помоложе, с внешностью стервы все выговаривала зло:

– Надо было слушать старших, а не самовольничать. Нечего было идти учиться на телеграфистку на почтамт, вот и получила профессию связистки. Какой толк от тебя – ты же и рацию не поднимешь…

Валентина – сирота – сейчас стояла посередине перрона. Вокруг люди, но она резко выделялась на их фоне: и не провожающая, и не воин. Атак, тонкая хрупкая девичья фигурка, потерявшаяся в большой, не по размеру, шинели, на тоненькой шейке головка с коротко стрижеными волосами, и на всё лицо огромные, бездонные необыкновенного темно-серого цвета, глаза. Они переполнены слезами и от этого напоминают драгоценные камни. Провожают её на фронт совсем чужие люди: соседки Варвара Антоновна и Клавдия.

– Ну, давай режь, а то не успеем, – сказала нетерпеливо Варвара Антоновна.

Клавдия оглянулась по сторонам, чтобы не привлекать внимания, да на них никто и не смотрит. Все прощаются. Плач со всех сторон, но его почти не слышно: перекрывают звуки марша. «Наверное, специально так громко включили», – подумала Клавдия. Вытащила из сумки ножницы. Они сегодня уже поработали: в доме на подоконнике остались лежать две толстые, красивые косы, предмет гордости хозяйки и зависти её подруг. Женщина, присев, начала обрезать полы шинели, которые лежали на перроне, словно фалды бального платья. Девочка плакала навзрыд, утирая слезы длинными рукавами, но их уж точно не укоротишь – не по уставу.

Мою маму направили в состав Белорусского фронта, и она всё время была на передовой. Но это уже другая история.

* * *

Первым из моего класса умер Зыков Александр. Не умер, а погиб в Афгане. Я его очень хорошо помню. Высокий, статный и не по возрасту спокойный и мудрый. Выпускник военного училища, сразу же оказался в мясорубке непонятной «войны за интерес». Во второй месяц службы молодой офицер погиб, прикрывая отход своих солдат. Горе матери, потерявшей единственного сына, было безгранично. Она не смогла пережить эту утрату, умерла. Осталась молодая вдова с близнецами, которых Саша так и не успел увидеть и взять на руки. Могилы нет, только письмо из военкомата.

* * *

Она сидела напротив меня и сбивчиво рассказывала. Врач по образованию, оказалась на передовой. Ольга сопровождала машину с ранеными. Шофер, молоденький солдатик, выжимал из машины всё, что мог, спасая себя и раненых ребят. Но их всё равно накрыло снарядом. Когда Ольга очнулась, была уже в прифронтовом госпитале и прооперирована. Открыла глаза, а медсестра, которая сидела рядом, заплакав, куда-то побежала. Через несколько минут вернулась с врачом. Он, пододвинув табурет и наклонясь, сказал:

– Вы знаете – вам крупно повезло, вас прикрыл раненый, и поэтому вы остались живы. Остальные все погибли. У вас очень тяжелое ранение в живот. Мы и не надеялись, что вы выживете.

При выписке добавил, что всё как бы нормально, только вот детей не будет никогда.

Прошло время. Песок забвения понемногу заметал её страшные воспоминания. Ольга счастливо вышла замуж, но только детей не было. Она как будто и смирилась. Но так хочется малыша, особенно тому, кто сам познал цену жизни и смерти. Однажды ночью ей приснился вещий сон. Все события повторялись до мелочей. Она вывозит раненых. Вот и взрыв. Красная вспышка – и гнетущая тишина: все движения как в замедленном фильме. Близко видит лицо того молодого лейтенанта, который спас ей жизнь. И он почти одними губами шепчет ей:

– У тебя будет сын. Назови его Тимофеем.

Ольга проснулась вся в поту и с сильным сердцебиением.

Сейчас она сидит напротив меня, секретаря настоятеля храма и, протягивая конверт, говорит:

– Здесь денежные пожертвования на реставрацию. Примите, Христа ради.

– А от кого? За кого молиться?

– За здравие отрока Тимофея.

8 МАРТА

Женщина – начало всех начал, во всех своих ипостасях! Какие мы все разные, словно цветы земные. Каждый мужчина может найти себе подругу по вкусу. Диапазон простирается от скромного лютика до вычурной орхидеи, от «черной вдовы» и стервы, до кристальной монашеской чистоты и подвига верности умершему мужу – самосожжения! Выбирай на свой вкус, кому что нравится.

Больничная палата вмещала две кровати. Кровать ПЕРВАЯ.

– Да, жизнь странная штука! Вот только посмотри на меня, – и Зоя, встав со своей кровати, прошлась павой.

– Если я не ЖЕНЩИНА, то и Волга не река!

Соседка невольно посмотрела на неё. Действительно, хороша! Высока, стройна, белокожа, с толстой русой косой. Красавица. – А какая я хозяйка. Мой борщ – самый вкусный, моё белье – самое белое, мой дом – в идеальном порядке…

Поженились мы десять лет назад. Взяла в мужья, извините за выражение, замухрышку безродного, чтобы мой был полностью и другие не завидовали.