Перышко из крыла ангела - Татьяна Луганцева

— Привет, — кивнул он Лукреции, словно знал ее всю жизнь. — Ого! Ну и тюнинг! Ночь живых мертвецов давно прошла, девочки! Нельзя же так злоупотреблять!

— Да, а мы вот подзадержались, — ответила Алена. — Нам бы убрать эти следы.

— Ты имеешь в виду след от спиленного рога? — хохотнул он. — Ой, Алена, подведешь ты меня под монастырь, — отметил Гриша. — Это же криминал какой-то?

— Меньше знаешь, крепче спишь! — показала ему язык Алена.

— Ты только…

— Да ничего я не скажу отцу! Гриша, когда я подводила? Мне можно доверять, — заверила его Алена.

Гриша открыл блестящий, серебристый чемоданчик и явил миру множество баночек, пузырьков, кисточек, аппликаторов.

— Давайте, кто первый? — жеманничал он.

— Лукреция! — указала на нее Алена. — Ей важней!

— Псевдоним? — уточнил Гриша.

— Нет, меня так зовут по паспорту, — привычно ответила Лукреция.

— Офигеть! — Гриша покачал головой и приступил к своим обязанностям. — Какие танцы танцевать будем, Лукреция?

— Русские народные, — вздохнула та. — Нам выдадут кокошники, так что прически не надо.

— Сразу говорю, что синяки замажу, а вот опухлость убрать вряд ли удастся, — предупредил стилист.

— Мне главное, чтобы издали не испугались, — ответила Лукреция. Она уже проверила линзы, они не пострадали, а вот очки, разбитые вдребезги, остались в злополучной яме.

Грише пришлось немало потрудиться, чтобы более-менее привести ее лицо в порядок. Лукреция посмотрелась в зеркало и, оставшись вполне довольной, широко улыбнулась, чем ввергла в шок и Гришу, и наблюдавшую за ними Алену.

— Зуб! Мне же выбили зуб! Как я могла забыть! — воскликнула Лукреция.

— Да, улыбаться тебе нельзя! — глубокомысленно заметил Григорий.

— Но в танце все девушки улыбаются! А приклеить зуб нельзя? — спросила Лукреция. — Я же его нашла!

Она метнулась к своей сумке, порылась в маленьком кармашке и достала зуб.

— Вот он!

— Приклеить зуб? — Гриша от такого предложения даже побледнел.

— Его, родимый! — радовалась Лукреция.

— Чем я приклею? — Стилист от нее аж отшатнулся. — Лаком для волос?

Но тут на помощь неожиданно пришла Алена.

— А вы его на жвачку приклейте! Немного, но продержится…

— На жвачку? — переспросила Лукреция, подумав, что ей послышалось.

— Я так уже делала! На собеседование раз пошла, а у меня, как назло, ноготь отвалился. Я его на жвачку прямо перед кабинетом приклеила. И вы перед выходом на сцену приклейте зуб, на какое-то время хватит! — Глаза девушки горели огнем.

— Ладно. Попробую, все равно к стоматологу не успею, уже пора ехать.

— Я вызову вам такси! И буду ждать новостей. Надеюсь, хороших.

— А ты не пойдешь к отцу? — спросила Лукреция.

— На пару дней затаюсь, пока лицо не заживет. А потом обязательно объявляюсь, — ответила Алена.

— Ты еще не самостоятельная, не забывай, — усмехнулась Лукреция.

— А по-моему, излишне самостоятельная! Вся в отца! — засмеялась Алена. — Ни пуха вам, ни пера!

Глава 7

Выйдя из театра, где проходило выступление ансамбля «Рябинушка», Лукреция первым делом позвонила верной подружке Аньке. Та сказала, что в данный момент она не в офисе, а в одном ресторане, где их команда оформляет банкетный зал для юбилея какой-то «шишки». В этот ресторан Лукреция и заявилась.

Обстановка вокруг совсем не соответствовала настроению Лукреции. В душе у нее была тьма, стыд и ужас, а вокруг висели разноцветные шарики и гирлянды из живых цветов, сновали какие-то возбужденные, веселые люди, раздавались смех и шутки.

Выглядела Лукреция ужасно. Грим размазался, волосы растрепались, в глазах, красных и опухших, застыл ужас. Анна сразу же бросила все дела, усадила подругу за столик и принесла ей стакан воды. Лукреция к нему даже не притронулась, сидела как каменное изваяние и молчала. Анна сбегала на кухню и принесла сто граммов коньяка.

— На, выпей!

— Я не хочу!

— А тебя никто и не спрашивает. Я сказала — пей! На тебя смотреть страшно.

Лукреция нехотя взяла рюмку.

— Вот так, молодец, — приободряла ее Анька. — А водой запей!

— Ой! Обожгло все…

— Запей, запей! Сейчас хоть порозовеешь. А теперь рассказывай! Что произошло?

Лукреция опустила голову.

— Запорола выступление? Я так и знала, что так получится, — вздохнула Аня.

— Знала?! Знала и заставила меня пойти на это? — воскликнула Лукреция.

— Никто тебя не заставлял, сама согласилась. Да и Люда так просила! Как было отказать? Конечно, можно было предвидеть, что из этой затеи ничего не получится. Ты не танцевала столько лет, да и в институте особыми талантами не отличалась. Но ты молодец! Ты попыталась помочь и сделала все, что смогла, — успокаивала ее Анна. — Я только одного не пойму — почему ты избитая вся? Это тебе в театре накостыляли? За то, что провалила выступление?

— Да как ты могла такое подумать? Никто меня не бил! Только ржали как кони!

— Тогда откуда эти синяки и шишка на лбу?

— Я сама упала, — прошептала Лукреция, сглатывая слезы.

— Ничего себе — упала!

— Сильно упала, — поправилась Лукреция, потирая лоб.

Анна округлила глаза.

— А чего тогда ржали-то?

— Господи! — Лукреция закатила глаза. — Ты не представляешь! Худшего позора я в своей жизни не испытывала! Знаешь выражение — провалиться сквозь землю? Так вот я испытала это в полной мере.

— А можно поподробнее? — спросила Анна.

— Тебе работать надо, история длинная, — шмыгнула носом Лукреция.

— Ничего, обойдутся и без меня. Юлечка! — обратилась она к пробегающей мимо девушке. — Принеси моей подруге еще сто граммов конька, а то в нее все ушло, как в сухую землю.

— Да не надо, — засопротивлялась Лукреция.

— Надо, надо… Легче будет! Слушай меня, я плохого не посоветую. В общем, давай рассказывай…

Анна долго вообще ничего не могла сказать, только сидела, открыв рот и моргая глазами.

— Отомри! — не выдержав, сказала Лукреция, словно они играли в детскую игру.

— То есть когда я заснула у тебя в доме, ты ночью пошла шататься по городу?!

— Не шататься, а покупать линзы!

— А почему меня не разбудила? — спросила Анна.

— Зачем? Я же не думала, что это так затянется. Я думала, что быстренько сбегаю, и все! А там так все завертелось, — насупилась Лукреция.

— Не история, а триллер какой-то… Две аптекарши на одно лицо, заброшенная стройка, яма с заложницей… — Анна неожиданно рассмеялась.

— Ты чего? Я чуть не погибла ночью, а ты смеешься! — даже обиделась Лукреция.

— Да это нервное. Как представлю, что тебе пришлось пережить… А еще эта бедная девочка. Оказаться в таком отчаянном положении! Ведь у нее было очень мало шансов на то, что там хоть кто-то появится. И вдруг ты со своим хороводом! Раз, два, три… — Анна захохотала так, что слезы на глазах выступили. — Эта история достойна попасть в Книгу рекордов Гиннесса.

— Ага, смешно, — криво усмехнулась Лукреция. — Ты побереги мышцы лица-то, дальше самое интересное будет.

Лукреция рассказала, как они с Аленой выбрались из ямы, как приехали в отель, как пришел стилист Гриша. Наконец подошла к главному — как приехала в театр и что за этим последовало.

— Я прошла в служебное помещение, там было много красивых, высоких женщин, полуобнаженных, с ярким макияжем. Они суетились, бегали туда-сюда, смеялись, в общем, пребывали в состоянии возбуждения перед выступлением. Я даже растерялась, потому что на меня они никак не реагировали. Потом все-таки одна девушка обратила на меня внимание и спросила, кто я. Я представилась. Девушки были в курсе, что Мила нашла себе замену, но когда поняли, что это буду именно я, сильно удивились.

* * *

— Ты будешь солисткой? А что у тебя с лицом? Кто тебя так? — Девушки забрасывали Лукрецию вопросами.

— Несчастный случай, — ответила она, все больше деревенея всем телом.

— Может, издалека не будет видно… — не очень уверенно предположила одна из танцовщиц.

— А откуда ты Милу знаешь? Вы учились вместе? — спросил ее кто-то.

«Хорошо же я выгляжу, — про себя усмехнулась Лукреция, — если учесть, что Мила тянет на все пятьдесят».

— А как тебя зовут?

— Лукреция.

— Ого! Ты что, стриптиз танцуешь? Там обычно такие имена, — засмеялись девушки. — Хотя это и неудивительно, раз ты подруга Милки!

— Нет, я не танцую стриптиз, это мое настоящее имя, — ответила Лукреция.

— Прикольно! А наш танец знаешь? Не подведешь? — уточняли они, потому что для них это было важно.

— Я выучила каждое движение. Кажется, разбуди меня ночью, так я спросонья все повторю, — заверила их Лукреция.

— Ладно, отведите ее в гримерную и дайте сарафан Людмилы, — сказала одна из девушек, по-видимому, главная. — И губы поярче ей накрасьте! А так макияж — норма!