Бастард - Алексей Витальевич Осадчук

умудрился смутить ее.

Я вдруг отчетливо осознал, что неправильно определил возраст этой женщины. Видимо, всему виной обилие косметики на ее лице и излишне яркое платье, полнившее ее фигуру. Первоначально я дал ей лет пятьдесят, но теперь, присмотревшись, можно было смело отминусовывать десяток годков.

— Мадам Ришар! — произнес я, улыбаясь. — Безмерно рад вас видеть! Надеюсь, вы простите меня за то, что встречаю вас в таком виде.

Мой спич смутил женщину еще больше. Мой двойник явно не баловал ее такими речами. Но она довольно быстро взяла себя в руки, и ее взгляд снова стал холодным и презрительным.

— Господин Ренар, — раздраженным голосом произнесла она. — Мне не доставляет ни малейшего удовольствия наблюдать вас в таком виде, но у нас с вами есть одно незаконченное дело. Вы должны мне за три месяца проживания. Кроме того, я хочу, чтобы вы съехали. Это доходный дом, а не бесплатная ночлежка! Я не намерена содержать вас за свой счет.

— Да-да, конечно, — продолжал терпеливо улыбаться я. Несмотря на то, что она откровенно мне грубила. — Сию минуту… Бертран! Подай мне мой кошель.

Пока старик возился со шкатулкой, я все это время чувствовал на себе ошарашенный взгляд мадам Ришар. Она явно была настроена на сражение, а не на мою скорую капитуляцию. Я же в это время продолжал ей мило улыбаться.

— Итак, — произнес я, когда кожаный мешочек оказался в моей ладони. — Сколько я вам должен?

Я-то уже был осведомлен о размере долга домоправительнице, но мне хотелось, чтобы она сама озвучила сумму.

Видимо, опасаясь, что удача вот-вот упорхнет из ее рук, мадам Ришар мгновенно затараторила:

— Согласно договору, что мы с вами подписали, вы обязались мне платить пятнадцать талеров в месяц. Таким образом за три месяца вы должны мне четыре с половиной кроны.

— Отлично! — произнес я и, развязав тесемку на мешочке, высыпал часть его содержимого себе на колени.

Мадам Ришар, увидев деньги, тут же подобралась. Все-таки почти два годовых жалования обычного писаря. И это за три месяца проживания в этой невзрачной квартирке. Не знаю, каким местом думал Макс, подписывая договор аренды. Судя по его приключениям — он вообще мало думал и редко находился в трезвом состоянии. Успокаивало лишь то, что со слов Бертрана, в других более дешевых доходных домах ситуация была еще хуже.

С такими ценами боюсь даже представить, в каких условиях живут те же писари. Хотя подозреваю, что жалование — это не единственный источник их дохода. Кроме того, как сообщил мне Бертран, в доходном доме мадам Ришар в основном останавливаются купцы да мелкие помещики, что приезжают по делам в Абвиль. А это уже другая категория людей.

Медленно, под пристальным взором домоправительницы, я отсчитал сорок пять серебряных монет и хотел было протянуть их ей, но моя рука замерла на полпути.

Радость в глазах мадам Ришар, потянувшейся было к моей руке, постепенно сменилась непониманием.

— Погодите… — картинно нахмурился я. — Прежде чем вернуть вам долг, мне бы хотелось кое-что прояснить. Вы мне поможете?

Мадам Ришар, все еще не понимая, что происходит, молча кивнула, продолжая при этом следить за деньгами в моей руке.

— Бертран, — произнес я. — Подай-ка мне мою копию договора аренды.

— Вот она, господин, — старик словно заправский фокусник тут же протянул мне свиток грубой бумаги.

Я уже знал, что этот болван Макс, желая произвести впечатление на хозяйку доходного дома предложил написать договор его же чернилами. Теми самыми, что стоили пять крон за пузырек. Как ни странно, но мне сейчас это было на руку. Этот текст, по словам Бертрана, уже нельзя было подделать.

Я развернул свиток, машинально отметив, что пальцы рук все еще «деревянные» и сделал вид, что внимательно перечитываю текст контракта.

— Так-так… Ага! Вот же оно! — наконец, воскликнул я и взглянул на домоправительницу. А затем извиняющимся тоном произнес: — Мадам, простите, что напоминаю вам, вы вероятно забыли, но в договоре сказано, что пятнадцать талеров — это за полный пансион, а также полное обслуживание.

— Все верно! — к мадам Ришар снова вернулось ее раздражение. — Как я могла такое забыть?

— Раз так, тогда сумму моего долга необходимо пересмотреть, — эту фразу я уже произнес без тени улыбки.

Но мадам Ришар была крепким орешком, хоть и перемена интонации в моем голосе заметно смутила ее.

— Как это пересмотреть?! — вспыхнула она.

— Мадам, — спокойно произнес я. — Я был настолько занят своими делами, что только вчера узнал, как на протяжении уже трех месяцев моему слуге пришлось ежедневно покупать у вашей кухарки еду, самостоятельно убирать в номере, оплачивать работу вашей прачки, а, например, вчера ваш дворник, которому я лично всыплю плетей, когда встану на ноги, обнаглел настолько, что содрал с моего слуги за воду и дрова полталера. И это тогда, когда я лежал при смерти!

Домоправительница была похожа на выброшенную на берег рыбу. Даже сквозь толстый слой белил я видел, как ее лицо наливается кровью. Вот-вот лопнет от гнева.

Тем временем я спокойно продолжал говорить, не давая ей вставить ни слова:

— Узнав об этом грубом нарушении нашего с вами договора, я справедливо предположил, что вы, как порядочная домоправительница, даже не подозревали о творящемся беспределе под вашим носом. Представляете, только ваша кухарка за три месяца заработала на мне двадцать пять талеров! А прачка? За ней глаз да глаз нужен! Совсем обнаглела! Подумать только! Целых десять талеров! Да за эти деньги я бы мог нанять целый отряд прачек на полгода! А про горничную я вообще молчу. Эта лентяйка за три месяца даже носа не показала. Пришлось многострадальному Бертрану выполнять ее работу. А он, между прочим, еще моей покойной матушке прислуживал, а до этого был личным слугой моего деда. Вы слышали о моем дедушке? О! Да, кто же не слышал о Паскале Легране, купце из золотой сотни?! Здесь у вас часто останавливаются разные купцы. Наверняка они упоминали о торговом доме «Легран и сыновья». Так вот представьте, что некогда личный слуга моего деда, говорящий на нескольких языках, обученный письму и счету, выполняет работу простой горничной. Работа человека такой квалификации стоит минимум десять талеров в месяц. Итого, тридцать серебрушек за три месяца. Получается, я потратил шестьдесят пять талеров и пятьдесят оболов. Таким образом вы мне должны две кроны и пятьдесят медяков.

Мило улыбнувшись, я замолчал и стал наблюдать за переменами на лице моей собеседницы.

Судя по тому, как мгновенно сдулась мадам Ришар, она, вращаясь в купеческих кругах, прекрасно знала, кто такой Паскаль Легран. А