Светлейший князь А. Д. Меншиков в кругу сподвижников Петра I - Марина Тазабаевна Накишова

Я. X. Бахмеотова выходила за рамки Санкт-Петербургской крепости. Он являлся должностным лицом местной городской власти, чье влияние распространялось на территорию Санкт-Петербурга. Наибольший вклад коменданта в городское управление относился к сфере городского строительства, организации караульного дела, т. е. поддержанию безопасности, выполнению репрезентативных и церемониальных функций. Исполняя возложенные на него обязательства, Я. X. Бахмеотов вступал в тесный контакт с другими органами власти, выстраивал с их руководителями деловые связи и искал решение для управленческих конфликтов. При этом наиболее тесное взаимодействие на служебной почве происходило между Я. X. Бахмеотовым и его непосредственным начальником, генерал-губернатором А. Д. Меншиковым.

Глава 2

На государственной службе

Начало истории имперской столицы России, Санкт-Петербурга, в большинстве исторических работ связывается с возведением в дельте р. Невы Санкт-Петербургской крепости. Считается, что Санкт-Петербургская фортификация задала старт одному из самых грандиозных управленческих и строительных проектов петровского правления. Новая крепость, призванная защитить вновь обретенные территории от вражеского нападения, стала одной из доминант Санкт-Петербурга. Сам же город имел стратегическое значение: в первые годы своего существования Санкт-Петербург должен был обеспечить для страны экономические и военные выгоды, в дальнейшем добавилась и стала доминирующей репрезентативная функция нового города-парадиза[170]. Санкт-Петербург являлся центром обширной Ингерманландской (затем – Санкт-Петербургской) губернии, губернатором которой был назначен ближайший сподвижник Петра А. Д. Меншиков.

Постепенно вокруг губернатора складывалась система управления Санкт-Петербургом и его округой[171]. В подчинении А. Д. Меншикова с 1702 г. находилась Семеновская приказная палата, в 1705 г. переименованная в Ингерманландскую (Ингерманландские) канцелярию (канцелярии)[172], которая занималась сбором податей и налогов для нужд действующей армии. После проведения губернской реформы образовалась Санкт-Петербургская губернская канцелярия, имевшая административные и судебные функции. В 1703 г. для управления Санкт-Петербургской крепостью была учреждена должность коменданта, на которую был определен драгунский полковник К.-Э. Ренне. Чуть позже была введена должность санкт-петербургского обер-коменданта, которую до 1720 г. занимал умерший тогда Р. В. Брюс. Дела военно-морского управления находились в ведомстве Адмиралтейства, а руководство городской каменной застройкой, поиск мастеровых и доставка строительных материалов относились к сфере компетенции Канцелярии городовых дел (с 1723 г. – Канцелярия от строений). Затем в 1718 г. для поддержания общественного порядка была создана Полицеймейстерская канцелярия во главе с генерал-адъютантом царя А. М. Девиером. В 1720 г. появился Главный магистрат – орган, выполнявший функции городской ратуши.

Вопрос о месте санкт-петербургского коменданта среди городских властных институций остается открытым в историографии. Как правило, говоря о системе управления Санкт-Петербурга, среди государственных институтов, пользовавшихся наибольшим влиянием, называют Губернскую канцелярию (до 1718 г.), Канцелярию городовых дел и Полицеймейстерскую канцелярию. Исследователи отмечают личное влияние генерал-губернатора[173] А. Д. Меншикова, в чьих руках сконцентрировались все нити городского и губернского управления[174]. Коменданту и подчиненному ему Санкт-Петербургскому гарнизону в данном контексте отводится скромная роль, включающая в себя по преимуществу осуществление военных и хозяйственных забот внутри крепости, а также обеспечение городских служб людскими ресурсами. Соответственно, представляется актуальным изучение характера взаимоотношений, сложившихся между комендантом и другими столичными органами власти, в особенности с генерал-губернатором А. Д. Меншиковым.

Как было показано в предыдущей главе, комендантская должность отличалась многофункциональностью и соединяла в себе черты военного и гражданского управления. Аналогичную специфику имели обязанности генерал-губернатора, державшего под своим контролем как военные, так и гражданские дела Санкт-Петербургской губернии. Оба должностных лица должны были соотносить свои действия с центральными органами власти – Правительствующим Сенатом, Военной коллегией, Кригс-комиссариатом и пр. в зависимости от специфики вопроса. Среди документального наследия Я. X. Бахмеотова и А. Д. Меншикова сохранились комплексы указов, ведений и ордеров, поступавших из учреждений центральной власти и регулировавших сферу их компетенции. В Санкт-Петербургской гарнизонной канцелярии велся учет полученным на имя коменданта и генерал-губернатора актам, фиксировался факт исполнения или неисполнения содержавшихся в них указаний. Нельзя забывать, что до 1723 г. А. Д. Меншиков совмещал должность генерал-губернатора Санкт-Петербургской губернии с руководством Военной коллегией (с 1724 г. пост президента занял А. И. Репнин). Поэтому его служебные связи с Я. X. Бахмеотовым определялись не только их взаимодействием в качестве генерал-губернатора и коменданта, но и как коменданта и руководителя центрального органа военной власти[175].

В любом случае и как генерал-губернатор, и как президент Военной коллегии А. Д. Меншиков являлся непосредственным руководителем санкт-петербургского коменданта: он контролировал его деятельность, выносил резолюции и раздавал указания. Более того, именным указом от 2 февраля 1712 г., объявленным из Сената, за генерал-губернаторами законодательно закреплялось право назначения комендантов по своей воле[176]. М. М. Богословский в «Исследовании по истории местного управления при Петре Великом» писал, что в 1700-х гг. коменданты были подчинены единоличной власти генерал-губернатора, затем для коллегиальности должны были добавиться обер-комендант, обер-комиссар, обер-провиант и ландрихтер[177]. Подобное умозаключение подтверждается данными делопроизводства и частной переписки между А. Д. Меншиковым и сменяющимися петербургскими комендантами. Е. А. Андреева, анализируя деятельность первого петербургского коменданта К.-Э. Ренне, замечает, что комендант посылал донесения как напрямую государю, так и А. Д. Меншикову, на чьи указания в тексте делалась ссылка. На полях донесений К.-Э. Ренне князь оставлял резолюции, что, по мнению исследовательницы, говорит о постоянном контроле генерал-губернатора за ситуацией в Санкт-Петербурге[178]. Так же как и первый комендант крепости, перед генерал-губернатором отчитывались его последователи[179]. Пожалуй, со временем их зависимость от воли А. Д. Меншикова стала еще сильнее, поскольку практика отправки отчетов напрямую Петру I постепенно ликвидировалась[180].

Хотя подчиненность Я. X. Бахмеотова А. Д. Меншикову не может вызывать сомнений, рассматривая специфику их деловых связей, нельзя игнорировать тот факт, что в системе управления Санкт-Петербургской губернией существовало еще несколько государственных институтов, оказывавших влияние на механизмы взаимодействия между генерал-губернатором и комендантом. Прежде всего, речь идет о должности обер-коменданта, которая рассматривается большинством исследователей как связующее звено между генерал-губернатором и комендантами крепостей[181]. Другими словами, в идеальном варианте иерархия должна была выглядеть следующим образом: комендант крепости подчинялся обер-коменданту более крупной территориальной единицы, обер-комендант подчинялся генерал-губернатору. Н. Р. Славнитский в своем специальном исследовании, посвященном функциям комендантов и обер-комендантов в годы Северной войны, указывает на отсутствие четкой регламентации комендантских функций и отмечает, что появление должности обер-коменданта наряду с должностью коменданта, «по всей видимости, диктовалось условиями военной обстановки, требовавшей наличия руководителей, которые могли наладить оборону на обширной территории, используя несколько крепостей в качестве “узлов обороны”, и в то же время выполнять более широкие функции, включая надзор за строительством укреплений, формирование новых полков и т. д.»[182] Поэтому, согласно его мнению, правомерно считать комендантов начальниками гарнизонов крепостей, а обер-комендантов – военачальниками и администраторами, державшими в подчинении и гарнизонные, и армейские полки. В заочный спор со Н. Р.