Жизнь на Земле - Любовь Рябикина

День клонился к вечеру. Солнце все ниже спускалось к западу, а на востоке снова клубились тучи, предвещая грозу ночью. Таня, выбирая дорогу между деревьями, вела под уздцы лошадь, запряженную в волокушу и разговаривала с ней, как с человеком:

— Ну, вот! Сейчас сено поближе к дому перевозим, в копны сложим и будем отдыхать.

Уже не молодой гнедой жеребец поводил ушами и косил лиловым глазом в ее сторону. Словно понимая человеческую речь, кивал головой на каждое слово, норовя ухватить хозяйку бархатистыми губами за руку, которой она поглаживала его по шее. Бежавший впереди Дружок, все это время не подававший голоса, неожиданно со злобным лаем бросился к поляне. Гнедко дернулся в сторону, но Таня удержала его, ласково приговаривая:

— Ну, что испугался! Дружок, наверное, снова зайца учуял или лису, вот и убежал.

Ускорила шаги, так как лай перерос в яростное рычание. Через минуту она вышла на край поляны и окаменела… На другом ее краю лежал вниз лицом высокий черноволосый мужчина. Дружок бесновался вокруг, а он не шевелился. Девушка прикрикнула на собаку и подошла поближе. Шея незнакомца покраснела от солнца, руки были неловко подвернуты. Плечо и рубашка незнакомца с левой стороны были сплошь в бурых пятнах засохшей крови. В стороне валялась большая спортивная сумка.

Таня медленно опустилась на колени рядом с мужчиной, готовая в любой момент отскочить. Перевернула и отшатнулась. Темноволосая голова бессильно легла на ее колени. В памяти ясно всплыло лицо парня с «афганской» фотографии рядом с Сашей. Она дотронулась пальцами до шеи незнакомца, но ничего не поняла. Тогда встала на четвереньки и приложила ухо к груди раненого. Села рядом, задумчиво посмотрев в лицо парня:

— Живой еще… Но что мне с тобой делать? В деревню везти? Пятнадцать километров… Не выдержишь… — Посмотрела на окровавленное плечо, на царапину на щеке: — А крови–то сколько, Господи! Словно из поросенка… — Вскочила на ноги: — Была не была! Может и выхожу!

Она торопливо закидала волокушу сеном. Гнедко испуганно всхрапывал, чуя запах крови, но стоял смирно. Таня с трудом перетащила неподвижное тело на волокушу и устроила его на сене. Рядом положила сумку. Взяв лошадь за уздечку, торопливо пошла к дому, поминутно оглядываясь на волокушу. Она боялась, что парень сползет с нее от тряски.

Бросив на ступеньки три доски, кое–как втащила незнакомца в дом. Поколебавшись раздела до трусов прямо на полу в горнице, отметив про себя шрамы на правом плече и ногах. Вся одежда была грязной и окровавленной. Осторожно намочила теплой водой, вынутой из печки, присохшую тенниску. Смыла кровь с лица, рук и плеча. Немного смущаясь, обтерла всего мужчину спереди. Убрала отставшую от раны тенниску. Перевернула парня на живот. Заметила темно–синее пятно под кожей на спине и мгновенно поняла, что это такое. Посмотрела на рацию и тут же отказалась от мысли связаться с лесничеством.

Таня чувствовала, этот парень появился не просто так и ему нужна помощь, но не от врачей. К тому же он был другом ее Саши и его она предать, сдав милиции, не могла. Решительно сходила за ножом в кухню. Распечатала бутылку водки. Немного налила в чайную чашку. Сжав зубы до хруста, опустила нож острием в водку и сделала небольшой надрез на коже. Обыкновенным вязальным крючком, предварительно опустив его в ту же водку, зацепила пулю и вытащила ее с третьей попытки.

Выскочила из дома и тут же вернулась, держа пучечек жестких ажурных листочков. Быстро порезала их и потолкла ложкой на блюдце. Добавила чайную ложку меда. Тщательно размешала. Достала из шкафчика чистую простынь, распорола ее на ровные длинные ленты и перевязала незнакомца, приложив к ранам с обоих сторон свежерастертые с медом листья тысячелистника. Разобрала кровать и стащила с нее ватный матрас на пол. Застелила простыней, положила пару подушек и осторожно перетащила незнакомца на эту постель. Укрыла одеялом, а затем попробовала напоить чаем из трав, который пила сама. Вливала жидкость чайной ложечкой, сидя рядом на полу и разглядывала красивое лицо. Он выпил целую чашку, но в себя так и не пришел.

Вышла из дома. Скинула привезенное сено на лужайку перед домом и снова отправилась на поляну. Через пару часов она перевезла к дому последний воз сена. Распрягла лошадь и пустила пастись рядом. Сама сваляла привезенное сено в аккуратные копны и укрыла их сверху от дождя старыми клеенками, пригнетая ее кольями, чтоб не унесло. Вместе с лошадью отправилась купаться на озеро. Тело пощипывало от пота. Гнедко плавал рядом, временами толкая ее плечом. Таня знала эту особенность коня и иногда хваталась за гриву. Жеребец приподнимал верхнюю губу в эти моменты, словно улыбаясь ей. Иногда девушка выезжала из воды верхом.

Сегодня они купались не долго. Гнедко шел рядом с ней к дому, временами тряся мокрой гривой. Девушка завела его в сарай и заперла ворота. Принялась торопливо кормить скотину и доить козу. Зашла в дом окончательно уже в полумраке. Незнакомец лежал в том же положении, как она его оставила. Таня опустила руку на лоб Андрея: он был горячим и влажным. Сходила за полотенцем, намочила его холодной водой и обтерла лицо раненого, оставив тряпку на лбу. Он снова не открыл глаз.

Зажгла лампу на столе. Вытащила из шкафчика пачку старых писем и принялась перебирать их. Из пожелтевшего конверта ее руки вытащили наконец то, что искали. Это была старенькая черно–белая фотография. На ней, обнявшись, стояли ее Саша и этот парень. Она посмотрела на обратную сторону и прочла: «Это мой друг Андрей Горин. Афганистан. Февраль 1987». Наклонилась на парнем, разглядывая его какое–то время, а потом тихо сказала:

— Андрей Горин. Настоящая ирония судьбы… — Вспомнила про отброшенные к печке грязные джинсы, рубашку и тенниску: — Надо бы замочить. Вдруг у него больше нет одежды с собой…

Посмотрела на спортивную сумку, так и стоявшую у маленькой печки, но открыть и посмотреть, что там, не решилась. Подняла рубашку и нашла в кармане паспорт. Из джинсов вытащила пачку денег. Вместе с паспортом спрятала все за иконы. Перекрестилась на святые лики. Подумав немного, зажгла лампаду. Взгляд наткнулся на портрет Саши. Таня сняла его со стены, там осталось светлое пятно. Провела по стеклу ладонью:

— Прости меня, Сашенька! Не хочу, чтобы он сразу узнал, кто я. Может потом…

Вместе с сумкой Горина вынесла портрет в чуланчик, где стояла кровать с пологом. Ночью вновь разыгралась гроза. Молнии беспрерывно освещали темное небо. Страшные раскаты грома разрывали воздух напополам. Таня просидела возле раненого всю ночь, подстелив на пол старенькое одеяло. Андрей бредил: ругался и кричал, кого–то просил отпустить его, метался, сбрасывал одеяло и пытался вскочить. Девушка наваливалась на него всем телом, удерживая на месте. Терпеливо поправляла повязки и одеяло, часто меняла мокрое холодное полотенце на пышущей жаром голове. С ложечки вливала в полуоткрытые губы травяной отвар.

За окном начало светать. Гроза ушла дальше. Глухие раскаты грома доносились издалека, но они были уже не страшны. Вот–вот должно было встать солнце. Край неба на востоке порозовел. От земли поднимался легкий туман. Горин успокоился и затих. Усталая Таня, полусидевшая на полу, опираясь спиной на табуретку, медленно сползала, все сильнее склоняясь головой к подушке, где покоилась голова парня. Наконец ее светловолосая голова упала рядом с темноволосой головой Андрея. Стройные загорелые ноги вытянулись на голом полу. Умаявшсь за ночь, она крепко уснула.

Горин открыл глаза и несколько минут смотрел в бледно–голубой потолок. Он никак не мог вспомнить, где находится. Рядом стояла разобранная кровать с жестким пружинным матрасом и белым строченым подзорником. Не двигаясь, он обвел глазами комнату. На стене постукивали старенькие ходики с кошачьей головой и бегающими туда–сюда глазками. Осторожно повернул голову влево — раненое плечо и рука оказались аккуратно перевязанными и почти не болели. Рубашки на нем не было. На теле следов крови он не нашел.

Повернул голову направо и замер: возле самой его головы лежала голова женщины с черной ленточкой на золотистых волосах. Теплое дыхание касалось его плеча. Андрей подумал, что это сон. Поднял руку и коснулся этих волос. Женщина мгновенно подняла голову и посмотрела на него. Он увидел совсем молодое лицо с ранними морщинками, почему–то показавшееся ему знакомым. Она положила прохладную ладонь ему на лоб, печально и тихо спросила:

— Как вы себя чувствуете?

Андрей зачарованно смотрел на нее. Так же тихо ответил:

— Нормально, только слабость во всем теле. Вы кто?

— Лесничиха. Зовут Таня.

Он подумал, что врать не имеет смысла и назвал себя:

— Андрей. Зови на «ты», ведь ты спасла меня…

Женщина мягко улыбнулась, чуть порозовела лицом и кивнула, вставая: