Бизнес – класс - Всеволод Данилов

– Если увеличить до тридцати миллионов рублей при согласованных оборотах в двести, значит, увеличили…

– Та-ак. А поручительство оформлено наконец?.. Я тебя спрашиваю.

– Нет.

– Что значит, нет?! – терпения Коломнина хватало ненадолго. – Почему нет? Ты с руководством компании встречался?

– Пытался. Трижды дозванивался финансовому директору Четверику. Секретарша не соединяет.

– Да ты!.. Что значит не соединяет? Ты кого представляешь? Банк или контору утильсырья? Надо было добиться! Если с Четвериком договориться не умеешь, прорывайся к самому Гилялову!

– Что ж я, с секретутками воевать должен? Я, между прочим, генерал, – огрызнулся Лавренцов.

– Ты?! Ты давно не генерал, а банковский служащий. И получаешь, тоже между прочим, столько, сколько генералом и во сне не видел. Твоя нынешняя должность – за банковское добро биться. А не амбициями блистать. Лавренцов сидел с бесстрастным, закаменевшим лицом, самым обиженным видом своим выказывая категорическое несогласие с услышанным. В прошлом заместитель начальника штаба МВД, Лавренцов, сохранивший многие из прежних связей, и теперь был небесполезен для банка. Договориться о прекращении уголовного дела против нужного человека, вернуть изъятые водительские права, зарегистрировать оружие, организовать разрешение на охоту в заповеднике, – здесь Лавренцов был незаменим. Но чем чаще выполнял он личные просьбы руководства, тем более пренебрегал своими прямыми обязанностями. Но и не только поэтому: банковское дело было новым для каждого из них. И прежде всего требовало обучения. А вот учиться заново старый генерал то ли не захотел, то ли стеснялся. И любое хоть немного непонятное задание ловко перекладывал на плечи исполнителей. И добро бы в мелочах. В последнее время Лавренцов заваливал и всякое серьезное поручение. Но говорить об этом с болезненно обидчивым генералом в присутствии свидетелей…

– Ладно, теперь сам займусь, – Коломнин сдержался. – Сколько им причитается следующим траншем?

– Еще семь миллионов.

– Хрен они что получат, пока полностью не выполнят договорных условий! Когда там кредитный комитет по этому вопросу? – Коломнин схватил ручку и выжидательно навис над календарем. – Помнится, на следующей неделе?

Молчание Лавренцова ему не понравилось:

– Не понял?

– Был уже кредитный. Три дня назад, – пробормотал Лавренцов.

– То есть?!

– Ознобихин вынес досрочно.

– Что?! – Коломнин поперхнулся. – Приняли решение – выдать.

– Как?

– Да так! – в свою очередь вскрикнул Лавренцов, пытаясь тем предупредить вспышку ярости. – А что я мог? На кредитный явился Ознобихин, притащил с собою Четверика. Сослался на поддержку президента банка. Четверик полчаса о глобальных нефтяных проектах витийствовал. В общем заморочили всем головы и – утвердили.

Теперь Коломнин догадался об истинной причине поспешного отъезда Ознобихина: понял тот, что при Коломнине очередной транш ему не пробить. Как он тогда сказал? Банк – это немножко игра? Вот и – переиграл.

– Что значит «утвердили»? А где ты был?!

– Я голосовал против, – гордо объявил Лавренцов.

– Да ты не против голосовать должен, ты других за руки хватать обязан! Вы все обязаны в колокола бить, если угроза банку! Все!

Он требовательно обвел глазами сидящих напротив. Но те заблаговременно отводили глаза – портить отношения с людьми, гораздо более влиятельными, никому не хотелось. Ложиться на амбразуру – это была его, Коломнинская, функция! Добровольно им на себя взваленная.

– Пойми, Сергей, здесь все за тебя, – почувствовал молчаливую поддержку Лавренцов. – Но мы не можем стоять против целого банка. Сколько раз на этом нажигались. В конце концов, если президент поддерживает Ознобихина в его прожектах и выдергивает из баланса за здорово живешь десятки миллионов, так нам-то чего? Это его деньги. Пусть у него голова и болит.

– Удобненько, гляжу, устроились, – Коломнин заметил, с каким вниманием впитывает этот разговор Маковей, и, может, еще и поэтому не хотел, чтоб последнее слово осталось не за ним. – Что значит его деньги? Я должен вам напоминать, сколько в банке привлеченных средств? Сколько на частных вкладах?! Десятки тысяч людей, тысячи предприятий принесли сюда свои средства. Вот что мы охраняем!

Дверь отворилась, и в нее протиснулась крупная, с обвисшими розовыми щеками голова начальника отдела залогов Анатолия Панчеева.

– Едва вышел, и сразу крик на весь коридор? – влажные рыбьи губы несколько раз жадно вдохнули воздух: подъем на третий этаж дался с трудом, – и растеклись в улыбке.

– Заходи, заходи! Мы как раз закончили, – поспешно пригласил Коломнин. Приход Панчеева оказался кстати еще и потому, что горячность последней его фразы была притворной: в словах Лавренцова была хоть и неприятная, но правда.

– Да, кстати, – задержал поднявшихся сотрудников Коломнин. – Примерно два года назад в Москве был убит такой предприниматель – Шараев. Никто случаем не помнит?.. Вот и я что-то не припомню. В общем, Валентин, подними архивы, свяжись с МВД – все, что есть. И сразу мне доложи…

Панчеев пропустил выходящих мимо себя, и только затем протиснулся в кабинет: разминуться с кем-то в дверях он был физически не в состоянии. В последние годы сорокапятилетний Панчеев стремительно разбухал. Многочисленные посредники, с которыми начальнику отдела залогов приходилось иметь дело, узнав о его должности, прятали насмешливые глаза: причина чрезмерной пухлости казалась им очевидной. На самом деле Панчеев, бывший начальник контрольно-ревизионного управления Мосгорторга, человек, безупречно честный, страдал от нарушенного обмена веществ, с которым безуспешно пытался бороться. – Рад видеть. Чай? Кофе? – Коломнин сделал радушный жест: общение с доброжелательным Панчеевым доставляло удовольствие.

Панчеев с привычной осторожностью опустился на стул, поерзал, продолжая отдуваться и отирая обильно выступающий пот огромным в крупную клетку платком.

– Ну, как там мой? – поинтересовался Коломнин, непроизвольно расслабляя лицо в ожидании привычной похвалы в адрес сына.

Но хвалить Панчеев на этот раз почему-то не спешил. А напротив, извлек вновь из кармана влажный платок и заново прикрыл им лицо.

– Что-то стряслось? – догадался Коломнин.

– Да нет в общем-то. С чего взял? – Панчеев притворно пожал плечом. – Нормально работает.

– Да, знаю. Ты ему даже доверил самостоятельно провести аукцион. Не поспешил ли? Все-таки ответственность. – Да он там не один. С ним в паре Рыбченко. Вышибу я этого Рыбченко! – неожиданно в сердцах пообещал Панчеев. И тем прокололся.

– Говори, что случилось, – потребовал Коломнин. Кажется, сегодня был день сюрпризов.

– Да пока ничего, – Панчеев еще раз что-то прикинул. – Я собственно с этим и зашел. Только давай без нервов. Договорились?

– Говори!

– У меня сегодня мужик этот был. Директор базы, через которого мы торги проводим.

– И что?

– Приехал уточнить детали. Ну, и… Понимаешь, он был уверен, что без меня-то ничего не делается!

– Ты будешь говорить, наконец?!

– Он им, оказывается, пятнадцать тысяч долларов за аукцион этот пообещал отстегнуть.

Коломнин, шуровавший у чайного столика, неловко сбил локтем чашку и, не обратив внимания на осколки, ошалело опустился на ближайший стул.

– То есть ты хочешь сказать, что мой Димка договорился об «откате»?.. А может, это все Рыбченко? А Димкой прикрылся. Вроде как на двоих?.. Или нет?

Он уже заметил отрицательный кивок Панчеева.

– Я специально расспросил: оба присутствовали. Даже вместе выторговали: чтоб по семь с половиной на брата.

– Вот ведь…Матушкино влияние. Пробивается все-таки. Я-то думал, человеком становится. А он вот, значит, куда? Хлебное место нащупал! Где он?! – Коломнин вскочил.

Но еще раньше с неожиданной резвостью поднялся, перегородив собой выход, Панчеев.

– Не пущу, пока не остынешь! Не зря, видно, сомневался, говорить ли.

– Еще и сомневался?!

– Похоже, не следовало. Тут взешенно бы надо.

– Ну-ну. Взвешивай. А я послушаю, – Коломнин отступил, и сам сообразив, что банковские помещения с десятком любопытных ушей не место для семейных сцен.

– Вот и послушай, – к Панчееву вернулась прежняя успокаивающая рассудительность. – И я сам себя послушаю. Потому что что-то все больше путаюсь. Оно, конечно, внешне выглядит неблагообразно. Но – покупателя этого и впрямь твой Димка нашел. И цена неплохая.

– Двести тысяч-то? Там долг на полмиллиона завис.

– А это не к нам вопрос. А к тем, кто залог этот на такую сумму оформил. Вот бы с кого спросить. Лучшей цены за такое барахло все равно не найти. И если сейчас не продадим за двести, завтра и за сто никому не впиндюрим. Так что для банка, выходит, прямая выгода.

– К чему ты все это?! Вы и работаете, чтоб банку выгоду приносить. За то и премии идут.