Космический викинг - Бим Пайпер

Вальканхайн и Спассо переглянулись — вернее, скосили глаза вбок, на соседние экраны, каждый в своем, корабле.

— Понял! — вскричал внезапно Спассо. — Тут два корабля — этот и «Авантюра». Герцог Уордхейвенский послал «Авантюру», а этот — кто-то еще. Они оба хотят устроить тут базу!

Перспективы открывались блистательные. Вместо того чтобы стричь купоны со своей комариности, капитаны теперь ощутили себя силой, способной нарушить баланс сил в борьбе за планету. Возможности для прибыльных измен были неисчислимы.

— Да, конечно, Отто, садитесь, — разрешил Вальканхайн. — Я-то знаю, что такое три тысячи часов в гипере.

— Вы устроились в том старом городе с двумя небоскребами, да? — спросил Харкаман и перевел взгляд на обзорный экран. — Сейчас там полночь. Что с космопортом? Когда я здесь бывал; от него мало что осталось.

— Ну, мы его привели в порядок. На нас тут целая шайка туземцев ишачит…

Город был знаком Лукасу и по описаниям Харкамана, и по картинам, которые рисовал Ван Ларч за время долгого пути с Храма. На подлетах к нему он казался даже величественным, раскинувшись на многие мили вокруг трехтысячефутовых башен-близнецов. Немного в стороне виднелась восьмиконечная звезда космопорта. Те, кто строил этот город во времена закатного Блеска Терранской Федерации, были уверены, что он станет столицей многолюдного и богатого мира. Потом на Федерацию пала ночь. Что случилось затем на Танит, в точности не знал никто; ясно было только, что ничего хорошего.

Издали башни казались новенькими, будто бы только что построенными; потом стало видно, что верхушка одной из них обломана. Разбросанные вокруг них дома поменьше почти не пострадали от времени, хотя кое-где на грудах руин буйно разросся кустарник. Космопорт выглядел вполне обычно: восьмиугольник центрального корпуса, посадочные поля, за ними — треугольники складов и воздушных доков. Центральный корпус стоял, как и прежде, а посадочные поля были очищены от мусора и обломков.

Но когда «Немезида», буксируемая собственными пинасами, дошла вслед за «Бичом пространства» и «Ламией» на посадку, иллюзия живого города рассеялась. Промежутки между зданиями заполонила новая поросль, перемежающаяся кое-где огородами и полями. И башен, этих вертикальных городов в небе, когда-то стояло три. На месте третьей красовался теперь глянцевый кратер, от которого отходила гряда обломков — кто-то взорвал у ее основания ракету средних размеров, килотонн на двадцать. Нечто подобное случилось и с космопортом — один из треугольных комплексов причалов и складов превратился в однородную груду шлака.

В целом же причиной гибели города послужило не насилие, а небрежение. Во всяком случае, его не сровняли с землей. Харкаман предположил, что большей частью война велась субнейтронными или омега-лучевыми бомбами, уничтожавшими все живое, но не повреждавшими строения. Или биологическим оружием — искусственная чума вышла из-под контроля и опустошила планету.

— Чтобы цивилизация продолжалась, чертова уйма народу должна провернуть чертову уйму работы. Разбомбить заводы, убить инженеров и ученых — и массы не смогут восстановить разрушенное и вернутся к каменным топорам. Уничтожить побольше людей — и даже если заводы и технологии останутся, работать будет некому. Я видел, как планеты децивилизовались обоими способами. Танит — вероятно, последним.

Это было сказано за обедом еще во время перелета с Грама на Танит. Кто-то из благородных авантюристов, присоединившихся к экспедиции после угона «Авантюры» и убийства, спросил:

— Но ведь кто-то выжил. Неужели они не знают, что случилось?

— «В древние времена, — процитировал Харкаман, — были колдуны. Они строили высокие дома чародейскими заклятиями. Потом колдуны передрались и сгинули». Больше они ничего не знают.

Вот и понимай, как хочешь.

Пока пинасы подталкивали «Немезиду» к посадочному доку, Лукас успел заметить внизу, на поле космодрома, рабочих. Или у Вальканхайна и Спассо оказалось больше товарищей, чем можно было судить по размерам их кораблей, или на них работало немало местных жителей — больше, чем жило во всем умирающем городе, сколько помнилось Харкаману.

Горожане — все пять сотен — прежде зарабатывали на жизнь, добывая металл из старых зданий и обменивая его на продукты, ткани, порох и прочие товары. Добраться до города можно было только на повозках, через несколько сот миль прерий: строили его люди, привычные к контрагравитации, с полным презрением к естественным путям сообщения.

— Не завидую я беднягам, — пробормотал Харкаман, поглядывая на копошащийся внизу человеческий муравейник. — Боук Вальканхайн и Гарван Спассо, вероятно, обратили их в рабство. Если бы я и вправду собирался строить здесь базу, я бы эту парочку по головке не погладил за их работу по связям с местной общественностью.

Глава 2

Так оно и оказалось. Спассо, Вальканхайн и несколько их офицеров встретили новоприбывших на посадочной площадке центрального здания космопорта, где они устроили свою штаб-квартиру. Проходя по длинному коридору, Лукас заметил дюжину туземцев, совками и руками собиравших с пола мусор и сваливавших его в тележку-подъемник. И мужчины, и женщины носили сандалии и бесформенные балахоны из мешковины. Приглядывал за ними другой туземец, в юбочке, мокасинах и кожаной куртке; на поясе у него был короткий меч, а в руке — плетка. На голове его красовался боешлем космического викинга с гербом «Ламии» Спассо. При приближении викингов он низко поклонился, приложив ладонь ко лбу. А пройдя мимо, Лукас услыхал позади злые крики и свист плети.

Если есть рабы, должны быть и надсмотрщики; перед хозяином они станут пресмыкаться, а на других — срывать злобу. Нос Харкамана подергивался, будто в бороде у викинга запутался гнилой рыбий хвост.

— У нас таких сотен восемь, — хвастался Спассо. — Здешних работников едва три сотни набралось, так что остальных мы набрали в деревнях по реке.

— И чем вы их кормите? — поинтересовался Харкаман. — Или не кормите вовсе?

— Почему, — ответил Вальканхайн. — Еду собираем. Высылаем отряды на катерах. Те находят деревню, местных выгоняют, собирают продукты и привозят сюда. Порой местные сопротивляются, но что у них там — арбалеты да пара мушкетов фитильных. Стоит им попробовать, мы деревню сжигаем, а кого видим — пристреливаем.

— Вот-вот, — «одобрил» Харкаман. — Если корова не хочет доиться — прирежь ее. Молока, правда, все равно не будет, но…

Комната, куда хозяева проводили гостей, располагалась в дальнем конце коридора. Первоначально это был, видимо, конференц-зал. Но резные панели со стен давно исчезли, остались только дыры, и Траск вспомнил, что при входе сорвали не только дверь, но и металлические пазы, куда она убиралась.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});