Бог не любовь: Как религия все отравляет. - Кристофер Хитченс

Жестокая, иррациональная, нетерпимая, причастная к расизму, ксенофобии и ханжеству, основанная на невежестве и ненавидящая свободомыслие, презирающая женщин и угнетающая детей — на совести организованной религии немало пятен. К этому списку обвинений можно добавить еще одно. Обязательный элемент коллективного религиозного сознания — предвкушение конца света. Я называю его «предвкушением», ибо говорю не просто об эсхатологическом убеждении, что мир будет разрушен. Я имею в виду тайное или явное желание его разрушения. Быть может, религия догадывается, что ее голословные утверждения не слишком убедительны; быть может, ей не дает покоя собственная жажда власти и богатства на этом свете. В любом случае, религия не перестает твердить об Апокалипсисе и Страшном суде. Этот образ остался неизменным с тех самых пор, когда первые ведуны и шаманы научились предсказывать затмения и использовать свои куцые познания о небесах для устрашения невежд. Обещания конца света тянутся от посланий Святого Павла (который явно думал и надеялся, что дни человечества уже сочтены) и больных фантазий из Откровения Иоанна Богослова (написанного на греческом острове Патмос, и, по крайней мере, своеобразно) до серии развлекательных бестселлеров под названием «Оставленные». «Авторами» серии значатся Тим ЛаХэй и Джерри Дженкинс, но, судя по всему, на самом деле ее все же создали двое орангутангов, которым дали порезвиться с клавиатурой:

Кровь продолжала прибывать. Миллионы птиц слетелись сюда, чтобы полакомиться останками… за городом давили винодельный пресс, и кровь вытекала из-под пресса, и доставала до конских уздечек на тысячу шестьсот фарлонгов вокруг.

Перед нами чистой воды одержимость кровью, сдобренная полуцитатами. В более осмысленной (но едва ли менее прискорбной) форме ее можно встретить у Джулии Уорд Хоу в «Боевом гимне республики», где говорится о том же винодельном прессе, и у Роберта Оппенгеймера во время испытания первой атомной бомбы в Аламагордо, штат Нью-Мексико: «И вот я стал Смерть, разрушитель миров», — пробормотал он тогда слова из «Бхагавад-гиты».

Одна из многих связей между религиозной верой и зловещим, капризным, эгоистичным детством человечества заключается в тайном желании увидеть, как все разлетается вдребезги и идет прахом. Эта жажда разрушения идет в одной связке с двумя другими разновидностями злорадства. Во-первых, истребление других отменяет — или компенсирует — собственную смерть. Во-вторых, всегда можно лелеять эгоистическую надежду на личное спасение, на теплое местечко за пазухой Разрушителя, откуда можно наблюдать муки тех, кому не повезло. Тертуллиан, один из многочисленных отцов церкви, которым не удавались убедительные описания рая, пожалуй, не зря решил подойти к делу с противоположной стороны. Он обещал, что среди острейших загробных наслаждений будет вечное созерцание того, как пытают грешников. Сыграв на человеческой природе религии, он, сам того не подозревая, вплотную подошел к истине.

Как и в любом другом вопросе, научные представления о конце света впечатляют гораздо сильнее любых проповедей. История космоса началась (насколько здесь вообще уместно понятие «времени») около двенадцати миллиардов лет назад. (Стоит нам начать неверно использовать идею «времени», и мы докатимся до младенческих вычислений знаменитого Джеймса Ашшера, архиепископа Армагского, который подсчитал, что Земля — заметьте, «Земля», а не космос — появилась на свет в субботу 22 октября 4004 года до Рождества Христова, в шесть часов вечера. На судебных слушаниях в третьем десятилетии XX века эту датировку публично поддержал Уильям Дженнингс Брайан, бывший госсекретарь США, трижды кандидат в президенты от демократической партии.) Истинный возраст Солнца и его планет — только на одной из которых зародилась жизнь, — вероятно, составляет четыре с половиной миллиарда лет и пока уточняется. Нашей микроскопической Солнечной системе суждено гореть еще как минимум столько же: Солнце гарантированно проживет еще пять миллиардов лет. Но погодите закрывать свой календарь. Примерно через пять миллиардов лет Солнце последует примеру миллионов других солнц и взрывообразно раздуется до размеров «красного гиганта», в результате чего на Земле закипят океаны и погибнет всякая жизнь. Никакие пророки, никакие провидцы даже не могли представить ужасные масштабы и неотвратимость этого события. У нас есть, по крайней мере, одна жалкая шкурная причина его не бояться: согласно современным прогнозам, другие и более медленные процессы потепления и разогрева уничтожат биосферу еще раньше. По оценкам самых оптимистичных экспертов, нашему виду не суждена вечная жизнь на этой Земле.

А если так, то какого же презрения, какого недоверия заслуживают те, кому не терпится. Они морочит себя и других — прежде всего, как водится, детей — страшными видениями апокалипсиса и строгого суда, вершить который будет тот же, кто поместил нас в эту безвыходную ситуацию. Мы можем смеяться над забрызганными слюной проповедниками ада, которые упоенно коверкали детские души порнографическими описаниями вечных мук, однако этот феномен возродился в еще более опасной форме, когда правоверные начали присваивать и красть научные достижения. Вот что пишет Первез Худбой, профессор ядерной физики и физики высоких энергий Исламабадского университета в Пакистане, о нездоровом образе мыслей, преобладающем на его родине — в стране, которая одна из первых заложила религию в основу своей государственности:

В ходе публичной дискуссии накануне испытаний пакистанского ядерного оружия, генерал Мирза Аслам Бег, бывший пакистанский главнокомандующий, сказал:

«Мы можем нанести и первый удар, и второй, и даже третий».

Его не заботила перспектива атомной войны.

«Можно погибнуть, переходя улицу, — сказал он, — а можно в атомной войне. Все равно рано или поздно придется умереть».

Индия и Пакистан в значительной степени представляют собой традицоналистские общества, основанные на мировоззрении, требующем покорности и смирения с тем, что сильнее тебя. Фаталистическая вера индуистов в то, что нашу судьбу определяют звезды, и аналогичная вера мусульман в «кисмет», несомненно, являются частью проблемы.

Я могу только согласиться с отважным профессором Худбоем, который помог выявить несколько тайных сторонников Усамы бен Ладена среди чиновников пакистанской ядерной программы, а также разоблачил безумных фанатиков, надеявшихся использовать в военных целях силу мифических «джиннов», или демонов пустыни. В его мире враждующие стороны — индуисты и мусульмане. Однако и в «иудео-христианском» мире есть те, кто не прочь пофантазировать о последней битве, украшая свои грезы грибообразными облаками. Есть трагическая и потенциально убийственная ирония в том, что люди, более всех презирающие научный метод и свободу познания, способны обворовать науку и пустить ее самые свежие плоды на удовлетворение своих больных фантазий.

Возможно, у каждого из нас есть тайное влечение к смерти или нечто похожее. На рубеже 1999 и 2000 годов немало образованных людей говорили и публиковали несусветную чушь о грядущих потрясениях и драмах. Разговоры эти были ничуть не лучше примитивной нумерологии, а точнее, немного хуже, ибо «2000» — всего лишь число на христианском календаре, и даже самые закоренелые сторонники правдивости библейских историй признают, что если Христос вообще когда-либо рождался, то произошло это не раньше 4 г. н.э. Наступление нового тысячелетия было всего лишь лакмусовой бумажкой для выявления идиотов, алчущих дешевого адреналина в рассказах о конце света. Религия, однако, придает таким позывам легитимность. Она не только хочет монополии на воспитание детей в начале жизни, но и считает себя вправе распоряжаться ее финалом. Культ смерти и упорный поиск предвестий конца, вне всякого сомнения, суть плоды затаенного желания увидеть этот конец и избавиться от тревог и сомнений, что всегда подтачивают веру. Когда трясется земля, когда обрушивается цунами, когда вспыхивают башни-близнецы, на лицах и в голосах правоверных мелькает тайное удовлетворение. Торжествуя, они заводят свою песню: «Вот как бывает, когда вы нас не слушаете!» С елейной улыбочкой на устах они предлагают спасение, которого у них нет, а в ответ на неудобные вопросы корчат угрожающую физиономию: «Ах так, вы отвергаете наш рай? Что ж, в таком случае у нас для вас найдется совсем другое местечко». Какое человеколюбие! Какая забота о ближнем!

Неприкрытую страсть к уничтожению можно найти в современных хилиастических сектах, которые расписываются в эгоизме и нигилизме, объявляя, сколько именно избранных «спасется» от последней катастрофы. Протестанты-фундаменталисты в этом вопросе мало чем уступают самым шальным мусульманам. В 1844 году случилось одно из крупнейших религиозных «возрождений» в Америке. Возглавлял его полуграмотный безумец по имени Джордж Миллер. Господину Миллеру удалось заселить вершины гор по всей Америке легковерными дураками (распродавшими по дешевке все свое имущество), убедив их, что конец света наступит 22 октября текущего года. Они взобрались на ближайшие возвышенности (чего, интересно, они хотели этим добиться?) или на крыши своих лачуг. Когда светопреставление прошло стороной, Миллер очень характерно отозвался о случившемся: он объявил его «Великим Разочарованием». Уже в наши дни Хал Линдси, автор бестселлера «Последние дни великой планеты», обнаружил аналогичную жажду массового истребления. Его поощряли видные американские консерваторы и приглашали серьезные телепередачи. Воодушевившись, господин Линдси назначил начало «Скорби» — семилетнего периода войн и бедствий — на 1988 год. Сам Армагеддон (заключительная фаза «Скорби»), в таком случае, наступил бы в 1995. Господин Линдси, конечно, шарлатан, но совершенно очевидно, что и он, и его последователи страдают от перманентного разочарования.