Я третий нанесла удар - Мацей Сломчинский

себя беззащитной хоть несколько минут.

— Сама операция вряд ли вас заинтересует. — Люси засмеялась, но нервно коснулась рубиновой подвески. — Операция — это несколько лиц, одетых в белое, и один, который спит и не знает, что с ним происходит. Тот, кто не делал операций и не атаковал болезни внутри другого, живого, беспомощного человека, не знает, как дорого это стоит. Как-то раз я отдала скальпель ассистенту и свалилась рядом с операционным столом. Меня приводили в чувство полчаса. Сейчас уже, к счастью, я так не переживаю. Но вначале я иногда впадала в панику. Это самое худшее для хирурга. Операция идет, каждая секунда на счету, а тут тебя вдруг охватывает ужасное предчувствие, что ты ошибешься, что рука дрогнет, что в кульминационный момент совершишь маленькую ошибку — на сантиметр, скажем, или на миллиметр, что, впрочем, иногда одно и то же. Больной не проснется.

Говорила она довольно спокойно. Алекс быстро оглядел сидевших за столом. Ярко светило солнце, вокруг цвели цветы и манил накрытый стол, но все словно бы забыли обо всем. «Люди всегда с особым вниманием слушают такие рассказы, — подумал он вскользь. — Каждый знает, что в любой момент может оказаться на месте больного. Вот и интересно, что думает врач в такие минуты». Заметил, что Спарроу смотрит на жену с явной гордостью. Еще пристальнее вглядывался в Люси молодой Филип Дэвис. Казалось, он впитывал каждое ее слово, принимая его как откровение. Этот наверняка был влюблен и при этом даже не мечтал о взаимности. Алекс пожалел парня и, как обычно бывает в таких случаях, почувствовал к нему невольную симпатию.

— Эта женщина, — продолжала Люси, положив на тарелку ломтик ветчины, — до недавнего времени выглядела, как самый нормальный человек в мире. У нее есть муж и ребенок. К счастью, она начала не с ребенка, иначе ей бы удалось. Однажды, когда муж вернулся со службы, она бросилась на него с кухонным ножом. Он сумел ее обезоружить, а сбежавшиеся на крик соседи вызвали врача. Ее привезли в сумасшедший дом со всеми признаками безумия. Вечером к ней вернулся рассудок. Она ничего не помнила и ничего не понимала. К ней допустили мужа, приняв, естественно, все меры предосторожности. Они очень любят друг друга и пришли в отчаяние. На следующий день приступ повторился: когда в палату вошел санитар, бросилась на него. Потом снова все прошло. Ее начали обследовать. Дело не прояснилось. Тогда она попала ко мне. По некоторым причинам я как раз искала такой случай. Мне казалось… — она прервала рассказ и снова прикоснулась к своей рубиновой подвеске. — Но не в этом дело. У нее на мозг давит небольшая доброкачественная опухоль. Еще двадцать лет назад она закончила бы жизнь в сумасшедшем доме. Опухоль возникла в месте, куда очень трудно добраться… Это симпатичная, милая женщина, у нее чудесная четырехлетняя дочь. Муж в полном отчаянии. Он хочет, чтобы у меня получилось… К сожалению, здесь может быть либо да, либо нет. Или операция удастся и она выздоровеет, или умрет на столе. Шансы примерно пятьдесят на пятьдесят. Эти люди мне верят. Муж подписал разрешение на операцию. Она хочет того же, невзирая на последствия. Я не удивляюсь этому. Должно быть ей страшно, когда так внезапно она теряет рассудок. К тому же опухоль постепенно привела бы к параличу, а затем и к смерти.

— Но почему доброкачественная? — спросила Сара. — Мне такое название кажется насмешкой по отношению к бедной женщине.

— Доброкачественная опухоль — это такая, которая после удаления не возрождается. Но хватит об этом.

— Хорошо, — рассмеялась Сара. — Я понимаю тебя. Ты думаешь так же, как и я, когда меня спрашивают: что вы чувствуете, играя леди Макбет, которая среди ночи вслушивается в крик жертвы. Иногда я думаю о пьесе, а иногда о новом платье, которое мне не успела сшить портниха. Для нас операция — это экзотика, чужой, потрясающий мир человеческого тела. А для тебя — как бы очень важный теннисный матч, где нужно полностью собраться и мобилизовывать все свои силы, чтобы победить.

— Ну, не совсем так… — Люси улыбнулась. — Но поскольку мы заговорили о теннисе, может, мы сыграем сегодня, если ты не устала? Ни один из троих мужчин, которых я считаю приятелями, не играет вообще.

— Я играю! — запротестовал Драммонд.

— Но у тебя никогда нет времени. Сыграем после ленча, Сара?

— Сразу после ленча нет, — Сара покачала головой. — Часок должна полежать. Можем сыграть в два часа, согласна?

— Договорились!

Подали кофе. Драммонд и Спарроу тихо беседовали. Из обрывков фраз Алекс понял, что речь идет об одном из последних испытаний. Филип прислушивался к разговору, но больше внимания уделял тому, о чем говорят женщины.

Наконец Сара встала.

— Айон, — спросила она, — после обеда ты опять пойдешь работать?

— Нет, — Драммонд покачал головой, — ты ведь знаешь, что я никогда не работаю во второй половине дня. Утром и с девяти вечера до полуночи. Зато Гарольд, — он показал на Спарроу, — будет мучиться над одной головоломкой, которую мы сами создали и пока не можем решить. После ужина я его сменю.

Молчавший Спарроу только согласно кивнул головой.

— Я останусь с вами. — Филип Дэвис придвинулся к нему. — Я немного думал над уравнением С и… — он понизил голос. Неожиданно внимательно слушавший Спарроу взял его под руку и, бросив коротко: — Извините, дела! — удалился вместе с ним.

— Я тоже должна просмотреть свою литературу, — сказала Люси. — Получила с утренней почтой целую кипу медицинских журналов и, если их сегодня не прочту, то пыль покроет их так же, как сто предыдущих. — Она положила ладонь на плечо Сары. — Идем, если ты действительно хочешь выиграть. Сегодня тебе это не удастся, клянусь!

— Посмотрим! — Сара сложила руки, как боксер перед выходом на ринге и потрясла ими над головой. — Буду драться, как львица за своих детенышей. — Помахала рукой мужчинам. — Через час найдете нас на корте, если будет охота.

Они вошли в дом. Алекс достал сигареты и угостил Драммонда. Оба закурили и медленно пошли к террасе над морем.

«Где этот американец?» — подумал Алекс и сказал:

— Твоя жена говорила мне, что у вас есть еще один гость.

— А-а, Гастингс! — Драммонд улыбнулся и показал рукой на море. — Поплыл на рыбалку со старым Мэлэчи. Взяли лодку и двинулись сразу после завтрака. Он приехал сюда с целым арсеналом различных американских снастей для убийства рыб, будто готовился к войне. Наш Мэлэчи только покачал головой, глядя на заморские чудеса. Потом они отправились в море, и Мэлэчи поймал пять прекрасных